бесплатно рефераты

бесплатно рефераты

 
 
бесплатно рефераты бесплатно рефераты

Меню

Книга: Общее языкознание - учебник бесплатно рефераты

оттого, что люди сегментируют этот объем зна­ний: то они отбирают минимум

дифференциальных признаков и называют его понятием, то расширяют этот объем

сведений и тоже именуют его понятием. Поэтому всякие споры о различии между

значением и понятием являются беспредметными. Значе­ние слова очень тесно

связано с минимумом дифференциальных признаков. Если этот минимум выражает

понятие, хотя и узкое по своему объему, то почему же значение должно

представлять категорию, отличающуюся от понятия. Вряд ли комплекс знаний о

предмете целесообразно называть содержательным понятием. В таком случае

монография, посвященная описанию березы и содержащая сотни и тысячи различных

понятий, будет выражать одно содержательное понятие. Не лучше ли термин

«понятие» закрепить за узким понятием, базирующемся на извест­ном минимуме

дифференциальных отличительных признаков, а содержательное понятие называть

просто суммой знаний о пред­мете. Эта сумма знаний является переменной

величиной.

Всякое понятие имеет определенный аспект. Поэтому наблю­дение над предметом

может служить источником образования мно­гих понятий, ср., например, такие

понятия, как «береза», «дерево» и «растение». Один и тот же предмет

рассматривается с точки зрения его принадлежности к разным классам. От

предмета могут быть абстрагированы отдельные признаки и превращены в

само­стоятельные понятия.

Широко распространено мнение о том, что понятия возникли только в период

оформления звуковой речи. С этим трудно со­гласиться. Комплексы минимальных

дифференциальных призна­ков, отличающих один предмет от другого, по-видимому,

возникли очень давно. Источником подобного рода комплексов было

непо­средственное чувственное наблюдение. Первоначально, замечает Е. К.

Войшвилло», предметы некоего класса (например, атомы, химические элементы)

выделяются, естественно, по неглубоким, как правило, даже поверхностным,

чувственно воспринимаемым их свойствам» [10, 131]<53>.

Необходимо отметить, что понятия, в основе которых лежит комплекс минимальных

дифференциальных признаков, истори­чески необычайно устойчивы. Узкое понятие

реки, существо­вавшее в сознании пелазга, вряд ли сколько-нибудь существенно

отличалось от узкого понятия реки, существующего в сознании современного

грека. Комплекс признаков, отличающих реку от горы или леса, по существу

остался одним и тем же.

Выше уже говорилось о том, что еще до появления звуковой речи в сознании

людей могли возникать обобщенные инвариант­ные образы предметов, основанные

на знании этих предметов. Однако эти инвариантные образы предметов были не

коммуника­тивны. Один индивид не мог их сообщить другому. Человеку было

трудно мыслить такого рода понятиями в отрыве от кон­кретной ситуации, хотя

они существовали в его сознании. Это явление может быть объяснено следующими

причинами: всякое мышление предполагает установление связей. Если

представле­ния, возникающие в результате наблюдения над. предметами одного и

того же класса, вели к образованию понятий, то образование связующих понятий,

которые могли бы объединять понятия в цепочки, как это наблюдается в речи,

было очень трудным делом. Как, например, абстрактно представить такие

понятия, как «при­надлежность», различные пространственные понятия и т. п.

Чтобы привести протопонятия в логическую связь, необходимо было или наблюдать

непосредственно конкретную ситуацию, где предметы воспринимались в их

естественной связи, или восста­новить ситуацию в памяти. Иного выхода не

было. Можно пред­полагать, что раньше всего у человека возникло

внеситуативное представление причинно-следственных связей. Он просто знал,

что после дождя может быть сыро и холодно, огонь может обжечь, приближение

хищного зверя может грозить смертью или в лучшем случае тяжелым увечьем.

Однако осознание одних причинно-следственных связей для внеситуативного

мышления понятиями было явно недостаточно.

Часто спорят о том, могли ли понятия возникнуть до звуковой речи. Такой спор

сам по себе беспредметен. Понятия могли воз­никнуть задолго до появления

речи, но внеситуативное мышление понятиями до возникновения речи было

затруднено, поскольку так называемые связующие понятия, дающие возможность

связать понятия в логически осмысленные цепи понятий, могли оконча­тельно

оформиться и объективироваться только на базе слов, на базе звуковой речи.

Грамматический строй любого языка является порождением звуковой речи. На

базе отдельных слов развивались различные формативы — окончания падежей, личные

глагольные окончания, различные словообразовательные суффиксы. В этом смысле

по­явление звуковой речи явилось колоссальным шагом вперед в развитии

человеческого мышления. Стал возможен отрыв мышле<54>ния от конкретной

ситуации, поскольку понятия, их выражающие слова, включились в определенную

структуру материально вы­раженных связей. Протопонятия, не опирающиеся на

звуковые комплексы, по-видимому, вне конкретной ситуации были доволь­но

лабильными. Они даже могли ассоциативно налагаться друг на друга.

Внечувственные представления предметов, например, отдельных деревьев — сосны,

ели, березы и т. п., могли в извест­ной степени затухать, сливаясь в общее

представление о лесном массиве. И только в конкретной ситуации, благодаря так

называ­емой селективной способности человека, эти представления ста­новились

более отчетливыми и живыми. Опора на звуковой комп­лекс в значительной степени

уменьшила лабильность границ понятий. Понятия стали более привязанными к

определенной звуковой оболочке.

Развитие мышления сопровождалось увеличением количества вновь выделенных

свойств и качеств предмета. Кроме того, начи­нали появляться такие понятия,

обобщенный инвариантный образ которых представить было очень трудно, а иногда

даже и совер­шенно невозможно, ср. такие понятия, как «справедливость»,

«ненависть», «животное», «растение» и т. п. Слово давало возмож­ность

выразить все.

Благодаря тому, что словесный образ действительности может быть не связан с

чувственной наглядностью, необычайно расши­ряются рамки употребления речи и

появляются ее новые функции, абстрагирование и обобщение получают

неограниченные возмож­ности. С появлением звуковой речи становится возможным

такой тип мышления, когда основное внимание переключается с назы­вания на

связи между предметами мысли, тогда как сами предметы мысли могут находиться

за пределами опыта говорящего или слушающего.

Каждое слово обобщает, но степень обобщения у слов в зави­симости от их

функции и значения не является одинаковой. М. М. Кольцова различает четыре

типа связи между словом и тем, что оно означает:

I степень интеграции — слово замещает чувственный образ одного определенного

предмета (слово мама является сигналом только этого лица; кукла —

только вот этот конкретный предмет). Слово эквивалентно чувственному образу

предмета.

II степень интеграции — слово замещает несколько чувствен­ных образов от

однородных предметов (слово кукла относится уже к нескольким предметам,

имеющим общие черты). Сигнальное значение слова здесь уже шире, чем единичный

чувственный образ, и вместе с тем менее конкретно.

III степень интеграции — слово замещает несколько чувствен­ных образов от

разнородных предметов (слово игрушка обобщает и кукол, и мячики, и

кубики, и игрушечные автомобили, и т. д.).<55> Сигнальное значение такого

слова очень широко и удалено от конкретных образов предметов.

IV степень интеграции — в слове сведен ряд обобщений пре­дыдущей степени (слово

вещь, например, содержит в себе и обоб­щение, даваемое словами игрушка,

посуда, мебель и т. д. и т. д.). Сигнальное значение такого слова

чрезвычайно широко: связь его с чувственными корнями можно проследить с большим

трудом [32, 165—166].

Возникновение звуковой речи привело к образованию у чело­века так называемой

второй сигнальной системы. У человека воз­никли, развились и достигли особого

совершенства сигналы второй степени, т. е. сигналы, заменяющие раздражение,

исходящие непосредственно от предметов и явлений окружающей нас

дей­ствительности, в виде слов, произносимых, слышимых и видимых. Первая

сигнальная система — общая у людей с животными (си­стема раздражений,

получаемых непосредственно от предметов материального мира); вторая же,

специфическая для человека,— система речевых сигналов. Слово может быть также

раздражителем, и притом таким, что оно может заменять и вызывать те же

реакции, что и непосредственный раздражитель, обозначаемый определен­ным

словом.

СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

КОММУНИКАТИВНОЙ ЗНАКОВОЙ СИСТЕМЫ

В предыдущем разделе была отмечена огромная роль слова как звукового знака.

Появление слова знаменовало собой не только появление более совершенного

способа общения между людьми. Оно одновременно способствовало появлению

качественно новой формы мышления, абстрактного словесного (вербального)

мышле­ния, позволившего человеку проникнуть в сокровенные тайники окружающего

его мира.

Однако наличие в языке одних только слов само по себе никогда не могло бы

обеспечить никакой коммуникации. Простое перечис­ление слов, вроде: ворона,

сидеть, дерево или берег, лес, гореть — представляет с точки зрения

слушающего явную бессмыслицу, в которой нет никаких связей.

Чтобы объяснить причину этого явления, необходимо обратить­ся прежде всего к

внеязыковым формам коммуникации. Окру­жающая человека среда также способна быть

источником опреде­ленной информации. Когда человек непосредственно наблюдает,

как ворона сидит на дереве или на берегу горит лес, то благодаря жизненному

опыту, многократному наблюдению подобных ситуа­ций в прошлом он хорошо

понимает, что здесь происходит, по­скольку все элементы данной ситуации

непосредственно даны в их естественной связи. Человек настолько привык к

постоянному<56> воздействию внешнего мира, что легче всего он может

понять толь­ко те связи предметов, которые он обнаруживает в ежедневно

наблюдаемых им конкретных ситуациях.

Когда говорящий желает что-либо сообщить другому, он вы­членяет какую-то часть

ситуации, так как единичный речевой акт не в состоянии описать всей ситуации в

целом, и строит элемен­тарную языковую модель избранной им естественной

микроситу­ации. Он обязан прежде всего указать на составляющие ее эле­менты (в

данном случае — определенные предметы) и выразить средствами языка связи между

этими предметами. В противном случае коммуникация не достигает своей цели, так

как собесед­ник или слушающий будет не в состоянии что-либо понять.

Пред­ложения типа Ворона сидит на дереве или На берегу горит лес

будут представлять языковые модели этих двух ситуаций. Они дают возможность

слушающему мысленно представить действи­тельные ситуации, поскольку элементы

языковых моделей и связи между ними изоморфны элементам и связи подобных

ситуаций, наблюдаемых в действительности. В данном случае обозначены предметы,

указаны их свойства и выражены отношения между ними. В приведенном примере они

выражены указанием на про­странственные или локальные характеристики (сидит

на дереве, на берегу горит).

Читатель может на это возразить, что мы часто мыслим, не представляя

конкретных ситуаций. Действительно, мышление современного человека стало

настолько абстрактным, что оно часто обходится без представлений конкретных

ситуаций. Однако нельзя при этом забывать, что все типы предложений, по

крайней мере в их генезисе, представляли языковые модели конкретных ситуаций,

которые по мере развития человеческого мышления эпизодически могли

наполняться довольно абстрактным содержа­нием. Без создания языковых моделей

конкретных ситуаций язы­ковое выражение элементарных связей между предметами

и явле­ниями окружающего нас материального мира было бы фактически

невозможно.

Когда человек непосредственно наблюдает какую-либо конкрет­ную ситуацию, он

не нуждается в дроблении самой ситуации на элементы, поскольку все эти

элементы оказываются понятными в их естественном единстве и целостности,

наблюдаемых непо­средственно.

Всякое языковое выражение предназначено прежде всего для другого человека. Нужно

выразить свою мысль в языковой форме так, чтобы слушающий понял. Необходимость

создания языко­вых моделей естественных ситуаций требует объективации отдельных

свойств предметов и отношений. В нашем сознании они отделяются от их

естественных носителей, находят отдельные выражения в словах и формах языка или

в смысловых аналогах этих форм. По этой причине в каждом языке количество

слов<57> намного превосходит количество самостоятельно существующих

явлений действительности. Такие понятия, как «теплота» или «твердость»,

«справедливость», «высота», «близость», «даль» и т. п., отдельно в природе не

существуют.

Теплота является производным определенного состояния мо­лекул и неотделима от

самого тела, где это движение происходит. То же самое следует сказать и о

твердости. Справедливость может проявляться в поступках, представлять

известный комплекс норм и т. д., но отдельно существующего предмета, который

мы могли бы назвать «справедливостью», в окружающем нас мире также не

существует. Понятия «даль», «близость», «высота» и т. п. порождены чисто

человеческой необходимостью ориентации в пространстве. Предмет может

существовать совершенно неза­висимо от того, находится он близко или далеко

от говорящего субъекта.

Широко распространено мнение о том, что каждое слово обоб­щает. Однако

способность слова к большой генерализации огром­ного количества фактов не

должна затемнить другое: слову при­суща одновременно способность к дроблению

предметов и явлений действительности. Слово одновременно и обобщает и дробит

дей­ствительность: «... Возьмем такое понятие как «тяжесть». Оно, с одной

стороны, есть результат дробления действительности, ибо есть результат

абстрагирования от формы, размеров, цвета, твердости и других свойств и

качеств различных предметов. Но тем же словом «тяжесть» мы выражаем понятие,

обобщающее огромное количество фактов, ибо в нем мыслится не одно из свойств

одного-единственного предмета, а свойство, общее огромному количеству

предметов и явлений действительности, рассматривае­мых определенной своей

стороной» [15, 91—92].

Живая действительность в языке преображается. Все дро­бится на отдельные как

бы изолированно, или дискретно суще­ствующие элементы, многие из которых на

самом деле отдельно вообще не существуют. Иначе и быть не может, так как

отсутствие непосредственного созерцания требует определенной замены,

известного объяснения, конструирования его содержания.

Необходимость дробления действительности и выражения результатов этого

дробления отдельными словами в процессе коммуникации диктуется не только

стремлением к созданию языковых ситуационных моделей. Выше уже говорилось о

том, что в основе актов коммуникации лежит отражение человеком окружающей его

объективной действительности. Это отражение не должно представлять познание

каких-нибудь отдельных сторон действительности. Оно должно быть относительно

всесторонним и полным.

Свойства предметов и их закономерные связи также раскры­ваются в актах

коммуникации. В актах коммуникации предмет получает различные определения. По

этой причине человеческая<58> речь осуществляется преимущественно в форме

предложений, в которых обычно выражается какое-нибудь суждение о предмете,

раскрывающее его признаки и его отношения к другим предметам. Всякое

определение рассматривает предмет только с какой-то одной стороны, составляя

истину относительную. Только сумма определений дает всестороннее знание

предмета — истину все­стороннюю и конкретную. Для того чтобы найти в предмете

су­щественное, охватить предмет со всех сторон, надо высказать ряд суждений об

относительной значимости их, выделить из этого множества предикатов

существенный, тот, который глубже отражает объективные связи вещей.

В актах коммуникации находят языковое выражение формы мышления, из которых

основными являются суждение, и предло­жение. Как будет показано ниже,

построение ситуативных язы­ковых моделей в разных языках мира отличается

большим разно­образием. Логическое мышление отражает законы диалектики

материального мира. Оно основано на отвлечении самых общих связей и

зависимостей предметов и явлений внешнего мира. Об­щность основных

закономерностей объективного мира находит свое отражение в законах логики,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100