Книга: Общее языкознание - учебник

данного народа<511> протекали во многом неодинаково в разных европейских

странах.

В Германии с XIII в. немецкий язык проникает не только в дипломатическую

переписку, в частно-правовые и государственные грамоты, но и в юриспруденцию.

Крупные правовые памят­ники, Sachsenspiegel и Schwabenspiegel, пользовались

огромной популярностью, о чем свидетельствует существование много­численных

рукописных вариантов из разных областей Германии. Почти одновременно немецкий

язык начинает завоевывать и сферу государственного управления

4. Он господствует в имперской канцелярии Карла IV. Но латынь остается

языком науки факти­чески до конца XVII века, она длительно господствует в

универ­ситетском преподавании: еще в XVII в. чтение лекций на немец­ком языке

встречало ожесточенное сопротивление. Определенному укреплению позиций латыни

даже в некоторых литературных жанрах (драма) способствовала в Германии и эпоха

Возрождения.

В Италии еще в XV в. в связи с общим направлением культу­ры эпохи Возрождения

латынь оказывается единственным офи­циально признанным языком не только

науки, но и художествен­ной литературы, и лишь столетие спустя итальянский

литератур­ный язык постепенно завоевывает права гражданства как

много­функциональный письменно-литературный язык. Во Франции ла­тынь

употреблялась и в XVI в. не только в науке, но и в юрис­пруденции, в

дипломатической переписке [6, 355], хотя уже Франциск I ввел французский язык

в королевскую канцелярию.

Типологически близкие черты обнаруживает и функциониро­вание литературных

языков в древней Руси, в Болгарии и Сер­бии. Так, например, развитие древнего

русского литературного языка тоже происходило в условиях своеобразного

двуязычия, поскольку область культа, науки и некоторые жанры литературы

обслуживал старославянский язык [8]. До конца XVII в. этот чужой, хотя и

близкородственный язык, противопоставлялся литературному языку на народной

основе, т. е. русскому лите­ратурному языку в собственном смысле этого слова,

поэтому упот­ребление русского литературного языка, его стилевое

многооб­разие оказались ограниченными: он выступал лишь в деловой

письменности, в таких памятниках, как «Русская Правда», и некоторых жанрах

литературы (жития святых, летопись и неко­торые другие памятники). Только в

начале XVIII в. обозначает­ся процесс разрушения двуязычия и как следствие

этого — по­степенное функционально-стилевое обогащение литературного языка.

В большинстве литературных языков СССР черты универсаль­ного средства общения

формируются только после Октябрьской<512> революции в результате

завоевания литературным языком та­ких сфер, как государственное управление,

наука, высшее об­разование. С этим связаны и изменения в системе

функцио­нальных стилей этих языков, в составе их лексики (ср. формиро­вание

общественно-политической и научной терминологии) и в синтаксических

закономерностях [17]. Сказанное относится даже к языкам с длительной

письменно-литературной традицией, как, например, грузинский, украинский,

армянский, азербайд­жанский литературные языки.

Следовательно, и такие различительные признаки литератур­ного языка, как

многофункциональность и связанное с ней сти­левое разнообразие, не являются

чем-то абсолютным и стабиль­ным. Характер этой многофункциональности, темпы

накопления в литературном языке тех признаков, которые превращают его в

универсальное средство общения, зависят от исторических ус­ловий, в которых

функционирует данный литературный язык, от предшествующей его истории.

В большинстве литературных языков позднее всего происхо­дит овладение сферой

бытового общения, если вообще данный ли­тературный язык в процессе своего

развития становится универ­сальным языком. Даже во Франции, где рано оформилось

единст­во литературного языка, сфера устного общения сохраняла зна­чительные

локальные особенности вплоть до XVIII в.

5

В отличие от литературного языка, территориальный диалект типологически не знает

многофункциональности и стилевого раз­нообразия, поскольку после выделения

литературного языка ос­новная функция диалекта — служить средством общения в

быту, в повседневной жизни, т. е. его «функциональный стиль» — раз­говорная

речь. Так называемая литература на диалектах пред­ставляет собой чаще всего

областные варианты литературного языка. Вопрос о том, как следует определить

место литературы на диалектах в Италии, является спорным. В этой стране, в

резуль­тате позднего национального объединения (1861 г.) в течение дли­тельного

времени, наряду с общеитальянским литературным язы­ком, в каждой провинции

процветал собственный диалект, по-видимому, не только в функции

обиходно-разговорного средства общения у разных слоев населения [39, 73].

Обычно указывает­ся, что с XV—XVI вв. существовала региональная художест­венная

литература и еще в конце XIX в. — начале XX в. в Генуе издавался рабочий журнал

на местном диалекте [22, 133]. Однако действительно ли это литература на

диалекте в собственном зна<513>чении этого слова, или это региональные

варианты литературного языка, связанные с существующими областными и городскими

койнэ, — решить в настоящее время трудно. Однако показатель­но, что один из

крупнейших знатоков этого вопроса Б. Мильорини не отождествляет язык этой

литературы с диалектом в собствен­ном смысле этого слова: первый он называет

italiano regionale («региональный итальянский»), второй — dialetto lokale

(«локаль­ный, или территориальный диалект»), общеитальянский ли­тературный язык

называется просто italiano «итальянский» [49, 81—83]. Еще более сложен вопрос

об арабских диалектах, выс­тупающих как средство общения в разных арабских

странах. Во всяком случае их статус иной, чем статус диалектов в узком

зна­чении этого слова.

III. Характер распределения литератур­ного языка и диалекта по сферам

коммуника­ции в известной степени связан с соотношением письменной и устной

форм языка. Нередко можно встретить утверждение о пре­имущественной связи

литературного языка с письменностью, об особой роли книжного стиля в развитии

литературных языков6. В

известной степени это положение справедливо. Обработанная форма большинства

современных языков создавалась в вариан­тах книжно-письменных стилей и в

художественной литературе; выработка единства и общеобязательности, т. е.

оформление язы­кового стандарта, осуществляется часто раньше в письменной

фор­ме языка, отличающейся вообще большей стабильностью, чем устная форма. Не

только в таких странах, как Германия или Ита­лия, где длительное время единый

литературный язык был свя­зан по преимуществу с письменностью, но и в других

странах процессы нормализации, т. е. кодификации сознательно фикси­руемых норм,

соотнесены на первых стадиях этого процесса преимущественно с письменным

языком. Наряду с художествен­ной литературой в ряде стран (Россия, Франция,

Германия) определяющую роль в этом процессе играл язык деловой пись­менности. К

тому же в некоторых странах существуют литератур­ные языки, которые, будучи

резко противопоставленными разго­ворному языку, представляют собой более

древний, чем разго­ворный язык, тип того же языка и существуют фактически

толь­ко в письменной форме; на Цейлоне сингалезский литературный язык

существует только в письменной форме, сохраняя арха­ичный грамматический строй

(флективный) и резко отличаясь от аналитического языка устной коммуникации; в

Китае вэньянь являлся письменно-литературным языком, исторической<514>

моделью которого был литературный язык средневекового Китая VIII—XII вв.; в

Японии бунго — письменно-литературный язык, исторической моделью которого

является литературный язык Японии XIII—XIV вв. [24], в Индии

письменно-литературный санскрит сосуществует с живыми литературными языками;

ана­логичная ситуация имеется отчасти в арабских странах, где ли­тературный

язык, исторической моделью которого был класси­ческий арабский, представляет

собой в основном книжно-пись­менный язык.

Однако рассмотренные выше отношения между литературным языком и письменной

формой не являются универсальными и не могут быть включены в его общую

типологическую характеристи­ку. Как уже отмечалось выше, существование устной

разновид­ности литературного языка является столь же «нормальным» случаем, как

и существование письменно-литературных языков. Более того, можно утверждать,

что в определенные эпохи истории культуры обработанная форма языка,

противопоставленная раз­говорному языку, существует преимущественно в устной

разновид­ности (ср., например, греческий литературный язык эпохи Гомера). У

многих народов литературный язык практически древнее письменности, как бы

парадоксально это ни звучало, и в пись­менной форме фиксируется позднее то, что

создавалось на устной разновидности литературного языка. Так было с языком

эпиче­ских творений у разных народов Азии, Африки, Америки и Ев­ропы, с языком

устного права, религии. Но и в более позднюю эпоху, в условиях существования

письменности и наряду с раз­витием письменных стилей литературного языка,

литературный язык нередко выступает в устной разновидности; ср. язык

про­вансальских трубадуров XII в., немецких минезингеров и шпиль­манов XII—XIII

.в. и т. д. С другой стороны, система стилей современных литературных языков

включает не только письмен­ные стили, но и разговорный стиль, т. е. современные

литератур­ные языки выступают и в устной форме. Статус литературно-раз­говорных

стилей в разных странах неодинаков. Его конкурентами могут быть не только

территориальные диалекты, но и разные про­межуточные формы существования языка,

как обиходно-разго­ворный язык в Чехословакии, Umgangssprache в Германии, так

называемый итальянизированный жаргон в Италии

7. К тому же и книжные стили реализуются в устной форме (ср. язык

официаль­ных выступлений — политических, научных и т. д.).

Поэтому соотношение письменной и устной формы в примене­нии к литературному

языку и диалекту выражается не в том, что за каждым из них закрепляется только

письменная или только<515> устная форма, а в том, что развитие

книжно-письменных стилей, их многообразие характеризует только литературный

язык, неза­висимо от того, является ли литературный язык единым или он

реализуется в нескольких вариантах (см. ниже).

IV. Социальная база литературного языка — категория историческая, впрочем так

же, как и тер­риториального диалекта; по преимуществу здесь ведущую роль

играет общественный строй, при котором создавался тот или иной литературный

язык и в условиях которого литературный язык функционирует. Под социальной

базой понимаются, с одной сто­роны, социальная сфера использования

литературного языка или других форм существования языка, т. е. какая

общественная груп­па или группы являются носителями данной формы

существования языка, а с другой — какие общественные слои принимают учас­тие

в творческом процессе создания данной формы. Социальная база литературных

языков определяется прежде всего тем, на ка­кую языковую практику опирается и

чьим образцам следует ли­тературный язык в своем становлении и развитии.

В период расцвета феодализма в Европе развитие и функцио­нирование литературного

языка было связано главным образом с рыцарской и клерикальной культурой, что

обусловило опре­деленную ограниченность социальной базы литературного языка и

известное его обособление от разговорного языка не только сель­ского, но и

городского населения. Устная разновидность литера­турного языка была

представлена образцами рыцарской поэзии со свойственным ей строгим отбором

узкосословной тематики, с традиционными сюжетными штампами, определявшими и

штам­пы языковые. В Германии, где рыцарская культура развивалась позднее, чем в

других европейских странах, и где рыцарская поэ­зия была под сильнейшим

влиянием французских образцов, язык этой поэзии был буквально наводнен

заимствованиями из француз­ского языка: не только отдельными словами,

впоследствии ис­чезнувшими из языка вместе с исчезновением рыцарской куль­туры

(ср. chanзun 'песня', garзun 'мальчик', 'паж', schou 'радость', 'веселье', amie

'возлюбленная', rivier 'ручей', 'река' и т. д.), но и целыми оборотами. Этому

стилю немецкого литературного языка противостояли два других функциональных

стиля, связанных с книжно-письменной разновидностью немец­кого литературного

языка XIII—XIV вв.: стиль клерикальной и стиль правовой литературы. Первый из

них обнаруживает зна­чительное влияние латыни в лексике и особенно в синтаксисе

(партиципиальные 'обороты, оборот вин. п. с инф.), второй — наиболее близок к

разговорному языку. По-видимому, однако, в той устной форме литературного

языка, которая была представ­лена церковной проповедью (ср., например,

проповеди Бертольда Регенсбургского XIII в. или Гайлера фон Кайзерберга XV в.),

обнаруживается сближение клерикально-книжного стиля и стиля<516>

народно-разговорного как в лексических пластах, так и в синтак­сисе. Таким

образом, можно определить не только социальную базу немецкого литературного

языка XII—XIV вв., реализующего­ся в совокупности разных стилей, противостоящих

обиходно-раз­говорному языку (представленному множеством территориальных

диалектов), но и социальную обусловленность стилевой дифферен­циации в пределах

самого литературного языка.

Характеризуя процессы развития литературных языков Китая и Японии, Н. И.

Конрад писал, что общественная значимость средневекового литературного языка

в этих странах «ограничи­вается определенными, сравнительно узкими,

общественными сло­ями, главным образом,— господствующим классом» [24, 48].

Этим объяснялся и большой разрыв, который существовал между пись­менно-

литературным и разговорным языком.

Во Франции уже с XIII в. складывается относительно единый письменно-

литературный язык, вытесняющий другие письменно-литературные варианты. Указ

Франциска I (1539 г.) о введении французского языка вместо латыни был вместе

с тем направлен и против использования диалектов в канцелярской практике.

Фран­цузские нормализаторы XVI—XVII вв. ориентировались на язык двора (см.

деятельность Вожла во Франции.)

Если для средневековых литературных языков более или ме­нее типичным является их

узкая социальная база, поскольку но­сителями этих языков были господствующие

классы феодального общества, и литературные языки обслуживали культуру этих

общественных группировок, что, естественно, отразилось преж­де всего на

характере стилей литературного языка, то процесс формирования и развития

национальных литературных языков характеризуется нарастанием тенденций к их

демократизации, к расширению их социальной базы, к сближению книжно-пись­менных

и народно-разговорных стилей8.

В странах, где длитель­ное время господствовали средневековые

письменно-литератур­ные языки, движение против них было связано с развитием

нового господствующего класса — буржуазии. Складывание и оформле­ние так

называемого «обычного» языка в Китае и Японии, в дальней­шем развивающегося в

национальный литературный язык, со­отнесено с зарождением капиталистических

отношений и ростом буржуазии [24]. Аналогичные социальные факторы действовали в

странах Западной Европы, где формирование наций происхо­дило в условиях

зарождающегося капитализма (см. ниже).

История литературных языков, смена типов литературного языка связаны с

изменениями социальной базы литературного языка и через это звено — с

процессами развития общественного<517> строя. Однако не всегда

поступательный ход истории сопровож­дается обязательным расширением социальной

базы литера­турного языка, его демократизацией. Многое в этом процессе за­висит

от конкретных исторических условий. Интересны в этой связи изменения,

происходившие в истории чешского литератур­ного языка. XVI в. — золотой век

чешской литературы и чешского литературного языка, достигшего в этот период

известного един­ства. В эпоху гуситских войн происходит определенная

демо­кратизация литературного языка в отличие от узко сословного его характера

в XIV—XV вв. [37, 38]. После подавления чешского восстания 1620 г. чешский язык

в результате националистической политики Габсбургов фактически изгоняется из

важнейших об­щественных сфер, в которых тогда господствуют латынь или не­мецкий

язык. В 1781 г. немецкий язык становится государствен­ным языком. Национальное

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100