Книга: Общее языкознание - учебник

Несмотря на имеющиеся трудности, вряд ли целесообразно отказываться от

попытки комплексного рассмотрения проблемы сущности коммуникативной функции

языка, так как в противном случае многое в этой проблеме может остаться

неясным.

ОБЩИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ

ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ РЕЧИ

Человеческая речь как средство коммуникации могла возник­нуть только в

определенных условиях, важнейшим из которых яв­ляется физиологическая

организация ее носителя, т. е. человека. Животные организмы, существующие на

земном шаре, представлены поразительным разнообразием форм, начиная от

низших, или про­стейших животных, типа одноклеточных, и кончая

млекопитающи­ми, наиболее развитым и сложным по своей физической организа­ции

видом, представителем которого является человек.

Ни одно из живых существ, за исключением человека, не обла­дает речью. Уже

сам по себе этот факт говорит о том, что важней­шим условием возникновения

речи является наличие определенного физиологического субстрата или

определенной физиологической организации, наиболее ярко воплощенной в

человеке.

Проблеме возникновения на земном шаре человека посвящено значительное количество

специальных исследований, которое с каж­дым годом все время увеличивается. Само

собой разумеется, что эта проблема обычно решается гипотетически, чаще всего на

основе различных косвенных данных и предположений. Происхождение человека

достаточно неясно, если учесть тот факт, что ближайшие родственники человека в

животном царстве, человекообразные обезьяны, не обнаруживают никаких признаков

эволюции, веду­щей к превращению их в людей. Возникновение человека,

по-види­мому, обусловлено прежде всего наличием каких-то особых

при<11>родных условий, способствовавших изменению физиологической

организации животных предков человека.

Многие исследователи считают общим предком человека австра­лопитека. Он жил в

местностях, уже в те далекие времена безлесных и пустынных, на западе и в

центре Южной Африки. Отсутствие необходимости древесного образа жизни

способствовало высво­бождению его передних конечностей. Опорные функции

уступали место хватательной деятельности, что явилось важной биологи­ческой

предпосылкой возникновения в дальнейшем трудовой дея­тельности. Ф. Энгельс

придавал этому факту огромное значение: «Под влиянием в первую очередь, надо

думать, своего образа жизни, требующего, чтобы при лазании руки выполняли иные

функции, чем ноги, эти обезьяны начали отвыкать от помощи рук при ходьбе по

земле и стали усваивать все более и более прямую походку. Этим был сделан

решающий шаг для перехода, от обезьяны к человеку» [65, 486]. «Но рука,—

замечает далее Энгельс,— не была чем-то самодовлеющим. Она была только одним из

членов целого, в высшей степени сложного организма. И то, что шло на пользу

руке, шло также на пользу всему телу, которому она служила...» [65, 488].

Постепенное усовершенствование человеческой руки и идущий параллельно с этим

процесс развития и приспособления ноги к прямой походке несомненно оказали

также в силу закона соотно­шения обратное влияние на другие части организма.

Начинавше­еся вместе с развитием руки, вместе с трудом господство над при­родой

расширяло с каждым новым шагом вперед кругозор челове­ка. В предметах природы

он постоянно открывал новые, до того не­известные свойства. С другой стороны,

развитие труда по необхо­димости способствовало более тесному сплочению членов

общества, так как благодаря ему стали более часты случаи взаимной поддерж­ки,

совместной деятельности, и стало ясней сознание пользы этой совместной

деятельности для каждого отдельного члена. Короче го­воря, формировавшиеся люди

пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу.

Потребность создала себе свой орган: неразвитая гортань обезьяны медленно, но

неуклонно преобразовывалась путем модуляции для все более развитой моду­ляции,

а органы рта постепенно научились произносить один члено­раздельный звук за

другим [65, 489]. «Сначала труд, а затем и вмес­те с ним членораздельная речь

явились двумя главными стимула­ми, под влиянием которых мозг обезьяны

постепенно превратился в человеческий мозг, который, при всем своем сходстве с

обезьяньим, далеко превосходит его по величине и совершенству. А параллельно с

дальнейшим развитием мозга шло дальнейшее развитие его бли­жайших орудий —

органов чувств. Подобно тому как постепенное развитие речи неизбежно

сопровождается соответствующим усо­вершенствованием органа слуха, точно так же

развитие мозга вообще сопровождается усовершенствованием всех чувств в их

совокуп­ности» [65, 490]. «Труд начинается с изготовления орудий...

Эти<12> орудия представляют собой орудия охоты и рыболовства... Но охо­та

и рыболовство предполагают переход от исключительного упо­требления

растительной пищи к потреблению наряду с ней и мяса... Мясная пища

содержала в почти готовом виде все наиболее важные вещества, в которых нуждается

организм для своего обмена ве­ществ... Но наиболее существенное влияние мясная

пища оказала на мозг, получивший благодаря ей в гораздо большем количестве, чем

раньше, те вещества, которые необходимы для его питания и развития, что дало

ему возможность быстрее и полнее совершен­ствоваться из поколения в поколение»

[65, 491—492].

«Употребление мясной пищи привело к двум новым достижени­ям, имеющим решающее

значение: к пользованию огнем и к при­ручению животных... Подобно тому как

человек научился есть все съедобное, он также научился и жить во всяком

климате... пере­ход от равномерно жаркого климата первоначальной родины в

бо­лее холодные страны... создал новые потребности, потребности в жилище и

одежде для защиты от холода и сырости, создал, таким образом, новые отрасли

труда и вместе с тем новые виды деятельно­сти, которые все более отдаляли

человека от животного. Благодаря совместной деятельности руки, органов речи и

мозга не только у каждого в отдельности, но также и в обществе, люди

приобрели спо­собность выполнять все более сложные операции, ставить все

более высокие цели и достигать их. Самый труд становился от поколения к

поколению более разнообразным, более совершенным, более мно­госторонним»

[65,492—493].

Таковы были общие условия, в которых возникла человече­ская речь,

предполагающая наличие довольно высоко организован­ного физиологического

субстрата. Однако одно лишь указание на необходимость подобного субстрата

само по себе еще не дает доста­точно ясного представления о физиологических

предпосылках воз­никновения человеческой речи, если мы не рассмотрим более

или менее детально некоторых особо важных свойств этого субстрата.

Особый интерес в этом отношении представляет способность живых организмов к

отражению окружающей действительности, поскольку, как мы увидим в дальнейшем,

эта способность являет­ся основой человеческой коммуникации, осуществляемой

средст­вами языка

СПОСОБНОСТЬ ОТРАЖЕНИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ

Способность отражения окружающего мира наиболее ярко про­является у живых

существ. Однако современная наука пришла к выводу, что это свойство живой

материи имеет более глубокую основу. На диалектико-материалистической основе

этот вопрос был поставлен В. И. Лениным. В своем труде «Материализм и

эмпирио­критицизм» Ленин высказал мысль, что всей материи присуще род­ственное

ощущению свойство отражения [37, 80—81].<13>

Отражение усматривается в любом акте взаимодействия. Когда сталкиваются,

скажем, два абсолютно упругих шара, то один шар, ударяющий с определенной

силой другой шар, передает последнему какое-то количество энергии и выражает

свое состояние через из­менение энергии и направление движения второго шара.

Получив определенное количество энергии, второй шар отражает состояние

воздействовавшего на него предмета, состояние первого шара [42, 10—11].

Однако на уровне механики отражение крайне просто и элементарно. Любое

воздействие, испытываемое телом, выражается в нем в механических

характеристиках: массе, скорости, силе, инерции, направлении и т. д. Оно

носит эпизодический и случай­ный характер, результат взаимодействия —

отраженное изменение, «след» или информация — не закрепляется и бесследно

исчезает через некоторый промежуток времени. Отражение в этих случаях не

локализовано и диффузно [42, 12—13].

Более сложной является так называемая физическая форма от­ражения. В каждом

акте физического взаимодействия тело участ­вует как органическое целое и в то

же время как совокупность боль­шого числа молекул. Внешнее воздействие

дробится на отдельные элементарные отраженные изменения, которые одновременно

объе­диняются в целостные изменения тела. В соответствии со структур­ным

характером субстрата отражения «след» приобретает расчле­ненный,

дифференцированный структурный вид. На уровне фи­зической формы движения

отражение становится локализован­ным.

Вместе с тем физическая форма отражения имеет также огра­ниченный характер. В

процессе реакции происходит переделка внешнего воздействия в соответствии с

собственной природой те­ла. Адекватно воспроизводятся те стороны

воздействующего объ­екта, которые присущи субстрату отражения. Напротив,

когда взаимодействуют качественно разнородные объекты, происходит пе­реход

одной формы в другую — например, теплоты в электричест­во, — вследствие чего

внутреннее сходство отражения и оригинала становится отдаленным [42, 13—15].

Еще большее качественное многообразие приобретает отражение на уровне

химической формы движения. В химическом элементе заложена способность

изме­няться под влиянием воздействующего вещества и в соответствии с его

природой. В процессе химической реакции возникает новое качество. Поэтому

сохранение и накопление отраженных изме­нений происходит посредством

закрепления этих изменений но­вым качеством [42, 15].

Наличие отражательной способности у тел неживой природы подготовляет таким

образом появление раздражимости и ощуще­ния, которые возникают у живой

материи.

Отражение внешнего мира у животных и человека происходит на базе живой материи,

вследствие чего оно приобретает особые специфические черты, которые состоят в

следующем:<14>

1) Отражение приобретает особенно развитый вид, поскольку живое вещество

обладает очень богатыми и сложными свойствами.

2) В неживой природе отражение слито с общим процессом вза­имодействия

предмета со средой. У живого вещества обособляется и специализируется особый

вид отражения, отличный от ассимиля­ции и диссимиляции. Основной и

специальной функцией этого вида отражения является сигнализация об изменениях

внешней среды.

3) Отражение организмами внешних условий не имеет самодо­влеющего значения и

выполняет функции средства приспособ­ления к среде [42, 25].

4) С образованием живого белка возникает качественно новая форма отражения —

раздражимость, из которой в ходе развития живых организмов выходят еще более

высокие формы — ощуще­ние, восприятие, представление, мышление.

Формы отражения, наблюдающиеся в области неживой природы, отличаются

поразительным однообразием и постоянством, напри­мер, взаимодействие двух

сталкивающихся между собой твердых тел или взаимодействие вступающих в

соединение химических эле­ментов на протяжении огромных промежутков времени

остаются в сущности одними и теми же. Здесь нет таких явлений, как

взаимо­действие тела и окружающей среды, приспособление тела к окру­жающей

среде и т.п. Совершенно иные взаимоотношения сущест­вуют в области живой

природы. В качестве основного закона раз­вития органической природы выступает

закон единства организма и условий его существования. Внешняя среда является

самым важ­ным фактором, определяющим природу живого организма.

При­способленность животного организма к условиям его существова­ния является

здесь выражением соответствия функций и строения организма и всех его органов

данным условиям внешней среды. Изменение условий существования с

необходимостью вызывает изменение функций организма, появление новых по своей

сути ре­акций приспособления.

Таким образом, стремление существовать, борьба за самосохра­нение,

наблюдаемые в области органической природы, превраща­ются в мощный стимул,

вызывающий необходимость приспособле­ния к окружающей среде.

В свою очередь, изменение окружающей среды выступает часто как причина

появления у организма новых свойств и качеств. Стрем­ление приспособиться к

окружающей среде часто ведет к появле­нию более совершенных форм живых

организмов. Поясним это положение на некоторых конкретных примерах.

На самой низшей ступени животного царства, замечает И. М. Сеченов,

чувствительность является равномерно разлитой по всему телу, без всяких

признаков расчленения и обособления в органы [56, 413]. Так, например, у та­ких

низших организмов, как медузы, нервные клетки обладают примитив­ной

универсальностью. Одни и те же нервные клетки способны различать химические,

температурные и механические раздражители. Там, где чувст<15>вительность

равномерно разлита по всему телу, она может служить послед­нему только в том

случае, когда влияние из внешнего мира действует на чув­ствующее тело

непосредственным соприкосновением.

На каком-то этапе развития, который современная биологическая наука не может

указать с точностью, раздражимость, т. е. элементарное физиоло­гическое

средство приспособления организма к внешней среде, становится недостаточной,

поскольку организм попадает в какие-то иные условия суще­ствования.

Эта слитная форма начинает все более и более расчленяться в отдельные

организованные системы движения и чувствования: место сократительной

протоплазмы занимает теперь мышечная ткань, а равномерно разлитая

раз­дражительность уступает место определенной локализации чувствительности,

идущей рядом с развитием нервной системы. Еще далее чувствительность

специализируется, так сказать, качественно — появляется распадение ее на так

называемые системные чувства (чувство голода, жажды, половое, дыха­тельное и

пр.) и на деятельность высших органов чувств (зрение, осязание, слух и пр.)

[56, 413—414].

В процессе развития живых существ ощущение обычно возни­кает тогда, когда

организм стал способным дифференцировать раздражители не только по

интенсивности, но и по качеству. «Даль­нейший шаг в эволюции чувствования,—

замечает И. М. Сеченов,— можно определить как сочетанную или координированную

дея­тельность специальных форм чувствования между собою и с двига­тельными

реакциями тела. Если предшествующая фаза состояла из группировки в разных

направлениях единиц чувствования и движения, то последующая заключается в

группировке (конечно, еще более разнообразной) между собой этих самых групп.

Вооружен­ное специфически различными орудиями чувствительности, жи­вотное по

необходимости должно получать до крайности разнооб­разные группы одновременных

или ряды последовательных впе­чатлений, а между тем и на этой степени развития

чувствование, как целое, должно остаться для животного орудием ориентирования в

пространстве и во времени, притом ориентирования, очевидно, более детального,

чем то, на которое способны менее одаренные животные формы. Значит, необходимо

или согласование между собой тех отдельных элементов, из которых составляется

чувст­венная группа или ряд, или расчленение ее на элементы — ина­че

чувствование должно было остаться хаотической случайной смесью» [56, 415—416].

«Среда, в которой существует животное, и здесь оказывается фактором,

определяющим организацию. При равномерно разлитой чувствительности тела,

исключающей воз­можность перемещения его в пространстве, жизнь сохраняется

только при условии, когда животное непосредственно окружено средой, способной

поддерживать его существование. Район жизни здесь по необходимости крайне узок.

Наоборот, чем выше чувст­венная организация, при посредстве которой животное

ориенти­руется во времени и в пространстве, тем шире сфера возможных жизненных

встреч, тем разнообразнее самая среда, действующая на организацию, и способы

возможных приспособлений» [56, 414].<16>

Расчлененное и координированное чувство развивается в кон­це концов в

инстинкт и разум. «Усложнение и совершенствование способности отражения у

живых организмов происходит на основе появления и развития специального

субстрата отражения: перво­начально особого чувствительного вещества, затем —

чувствитель­ных клеток, нервных клеток и нервной системы, достигающей выс­шей

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100