Книга: Общее языкознание - учебник

беспорядочно перекрещивающихся линий, разграничивающих единичные фонетические и

грамматические явления, по-разному представленные в разных словах, и столь же

пестрые по своему распространению конкурирующие лексические синонимы» [33,

127]. В. М. Жирмунский справедливо замечает, что «правильный методический прием

картографирования, принятый в современ­ных лингвистических атласах,

превратился, в особенности у пред­ставителей французской лингвистической

географии, в ошибочную научную теорию, приводящую к атомизации явлений

диалекта, отраженных на языковой карте, к растворению единства языковой

территории в пестром хаосе перекрещивающихся границ отдельных слов» [33, 127].

Особо важное значение для преодоления этих методических ошибок имеет открытие

так называемых пучков изоглосс. Еще автор небольшого атласа швабских говоров

Герман Фишер, прин­ципиально отрицавший существование диалектов и их границ,

об­наружил, что некоторые линии, связывающие отдельные явления, совпадают

друг с другом на значительном расстоянии или объеди­няются в пучки

(Linienbьndel) [33, 90]. Дальнейшие исследования ряда немецких и французских

диалектологов показали, что граница между диалектами определяется не одним

признаком на всем ее протяжении, а совокупностью совпадающих между собою

признаков. Было установлено, что наиболее расплывчатыми пуч­ками выступают

лексические изоглоссы, наиболее компактны­ми — фонетические. Морфологические

же находятся между ними, приближаясь к последним. При всем этом у более или

менее ста­билизованных элементов совокупность этих пучков образует

от­носительно совпадающие пучки более общего характера, которые и определяют

границы диалекта в целом. Между основными на­речиями располагаются переходные

говоры, где границы данной группы признаков расходятся [33, 91].

В этой связи важны выводы немецкого диалектолога Карла Хаага, доказавшего

иллюзорность хаотической пестроты изоли­рованных границ индивидуальных языковых

фактов. В каждом языковом ландшафте выделимо его центральное ядро (Kerngebiet),

окруженное переходной зоной — «периферией» (Saumgebiet) или «зоной вибрации»

(Vibrationszone). Следует признать, что дискус­сия о границах диалектов, в

которой принимали участие И. Шмидт, Г. Шухардт, Ж. Жильерон, Гр. Асколи, К.

Хааг и дру­гие, была важной демонстрацией наивности представлений

младо­грамматиков о диалекте и его границах. Было осознано, что диа­лектная

граница, как правило, подразумевает не резкую линию, а<475> относительно

узкую «зону линий». Вместе с тем, в ряде случаев сохраняют свою ценность и

некоторые наблюдения Г. Париса, Ж. Жильерона и их сторонников: в ареалах

нестабилизованных, т. е. переживающих существенное переформирование диалектов,

соответствующие границы действительно размыты (в этих случаях удается

реконструировать лишь былую компактность границ диалекта эпохи стабильности)

[48, 18]. К таким ареалам относят­ся, например, зоны более поздней колонизации.

В то же время нельзя не признать наличие пучков изоглосс, центральных зон, зон

вибраций и т.п., так как в определенных условиях диалект­ные особенности могут

накопляться, отстаиваться и более четко дифференцироваться. Если система

диалекта проницаема, то вполне естественно, что на границе двух диалектов

образуется переходная зона.

Для современной диалектологии большое значение имеет уста­новление одинаковых

языковых явлений, или изоглосс. Фактор территории при выделении диалектов

является основополагаю­щим. Поэтому диалектное явление должно быть

проецировано на территорию. Изоглосса часто представляет собой линию на

гео­графической карте, соединяющую крайние пункты распростра­нения отдельного

языкового явления. Однако соотносительные варианты данного языкового явления

часто не имеют сплошных границ. Они образуют островки за пределами своих

границ или взаимно проникают, давая для некоторых территорий пеструю

че­респолосную картину наличия разных вариантов да одной терри­тории.

Конфигурации изоглосс также могут быть очень разнооб­разны: они часто

различны для явлений, относящихся к разным уровням системы языка (фонологии,

морфологии, лексики), к разному времени своего появления и т. д. Поэтому

изоглосса на карте практически не всегда обозначается в виде линии или

ли­ний, а часто в виде условных знаков разного цвета и формы.

Территориальное распространение разных языковых явлений редко совпадает друг

с другом. Поэтому картографированная тер­ритория обычно оказывается

пересеченной множеством линий, проходящих в разных направлениях, часто

пересекающих друг друга, выделяющих разные территории: то два (или несколько)

больших территориальных массива, то, напротив, большое коли­чество дробных

территорий. Не совпадая полностью, отдельные группы изоглосс обычно проходят

близко друг к другу, образуя «пучки» изоглосс.

Диалекты языка выделяются на основе пучков изоглосс [57, 15]. В качестве

практической демонстрации этих принципов мож­но показать диалектное членение

русского языка. При характери­стике наречия обычно учитываются изоглоссы разных

уров­ней — явления фонетические, грамматические и лексические. Так, например,

северное русское наречие будет характеризовать­ся следующими признаками:

фонетические явления: различение<476> безударных (в первом предударном

слоге) гласных неверхнего подъема, смычное образование звонкой задненёбной

фонемы г и т. д.; грамматические явления: окончание т твердое

при его на­личии в форме 3 л. глаголов ед. и мн. ч.: носит, нос'am и т.

д., наличие общей формы для дат. и твор. п. мн. ч. существительных и

прилагательных: с пустым в'одрам — к пустым в'одрам; лек­сические

явления: распространение слов: сковородник 'приспо­собление для

вынимания сковороды из печи' озимь 'всходы ржи' и т. д.

Подобным же образом на основании учета явлений разных уров­ней выделяется и

южное русское наречие. В области фонетической оно отличается неразличением

безударных гласных неверхнего подъема, фрикативным произношением звонкой

задненёбной фоне­мы у и т. д. В области грамматической его

характеризует различе­ние форм дат. и твор. п. мн. ч., например, с пустыми

в'одрами — к пустым в'одрам, распространение форм им. п. мн. ч. сущ.

волк — вор с ударением на окончании: волки, воры и т. д. Для юж­ного

наречия характерны некоторые специфические слова, на­пример, зелени, зелен

я 'всходы ржи", зипун 'мужская верхняя одежда кафтанного покроя'

и т. д. [57, 236—240].

Помимо наречий, выделяются диалектные зоны. Некоторые специфические изоглоссы

могут выделять отдельные территории внутри наречия. Часто территория диалектной

зоны пересекает территорию разных наречий. Так, диалектологи-ру­систы выделяют

западную диалектную зону, пересекающую тер­риторию северного наречия,

среднерусских говоров и южного наречия. Ее характеризуют такие изоглоссы, как

наличие j в формах указательного местоимения с основой то — та

(тайа, тойв, тыйе), употребление деепричастия в роли сказуемого: поезд

ушовши и т. д. [57, 242 (карта)]. Северная диалектная зона занимает почти

всю территорию северного наречия, кроме ее юго-восточной части.

На основании того же учета специфических изоглосс в преде­лах наречий и

диалектных зон могут быть выделены группы говоров.В системах групп говоров

явления более широкого распространения, присущие наречиям и зонам, находятся

в соче­тании с явлениями местного характера, нередко представляющими собой

местную модификацию широко известного в пределах наре­чия или зоны явления

[57, 263]. Так, например, вологодская груп­па северного наречия включает

черты северного наречия, север­ной и северо-восточной диалектных зон, а также

характерный именно для данной группы говоров круг явлений, образующих

основную характеристику данной группы говоров [57, 265].

Вышеизложенная методика позволяет преодолеть прежнее понимание диалекта как

области с четко очерченными границами и в то же время дает возможность избежать

атомизации отдель­ных диалектных явлений, ведущей к отрицанию понятия

диалекта.<477>

СОЦИАЛЬНАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ЯЗЫКА

Каждый язык имеет не только территориальные различия. Неоднороден язык и в

социальном отношении. В этом плане он варьирует в самых различных

направлениях. Могут, например, су­ществовать возрастные особенности языка:

речь ребенка будет всегда отличаться от речи взрослого, речь старшего

поколения нередко отличается от речи младшего, есть языки, в которых язык

женщин в области произношения в известной мере отличается от языка мужчин.

Вариативность речи может зависеть от общеобра­зовательного уровня. Человек

образованный говорит иначе, чем человек малообразованный. Известный отпечаток

на речевые осо­бенности людей может накладывать род их занятий, круг

инте­ресов и т. п. Принадлежность к определенному классу, социаль­ное

происхождение, среда, в которой человек постоянно вращает­ся, также

способствуют появлению некоторых речевых особенно­стей.

Внутри данного языка, — отмечал А. Мейе, — определяемого единством

произношения и, в особенности, единством граммати­ческих форм, в

действительности существует столько особых словарей, сколько имеется

социальных групп, обладающих автономией в пределах общества, говорящего на

этом языке [81, 251].

Факторы, способствующие возникновению речевой вариатив­ности в социальном

плане, настолько многообразны, что в преде­лах этой главы невозможно дать их

полную исчерпывающую ха­рактеристику. Необходимо охарактеризовать, однако,

основные типы социальных вариантов речи.

Основная трудность состоит в том, что многие исследователи включают в понятие

так называемых социальных диалектов ре­чи явления, хотя внешне и сходные, но

совершенно различные по своей природе. Нет даже сколько-нибудь стабильной

класси­фикации этих явлений. Не отличается упорядоченностью и сама номенклатура

названий социальных вариантов речи. В русской лингвистической литературе

термины «арго» и «жаргон» употреб­ляются нетерминологично, нередко выступая как

синонимы. Тер­мину «жаргон» иногда придается стилистически сниженное зна­чение,

наблюдается стремление закрепить этот термин за наиме­нованием замкнутой

речевой системы какой-нибудь антиобщест­венной социальной группы, ср. например,

«воровской жаргон». Для обозначения профессиональных лексических систем

употре­бляются термины: «профессиональные языки», «профессиональ­ные говоры» и

даже «профдиалекты». Существующий в западно­европейской лингвистической

литературе термин «слэнг» для обо­значения жаргона с более широкой социальной

базой у нас не привился.<478>

Известный интерес представляет классификация социальных вариантов речи,

предложенная в последнее время В. Д. Бондалетовым. В зависимости от природы,

назначения языковых при­знаков и условий функционирования он различает: 1)

собственно профессиональные «языки» (точнее — лексические системы),

на­пример, рыболовов, охотников, гончаров, деревообделочников, шерстобитов,

сапожников, а также представителей других про­мыслов и занятий; 2) групповые,

или корпоративные, жаргоны, например, жаргоны учащихся, студентов,

спортсменов, солдат и других, главным образом молодежных, коллективов;

условно-профессиональные языки (арго) ремесленников-отходников, тор­говцев и

близких к ним социальных групп; 3) условные языки (арго, жаргоны)

деклассированных [15,9—10].

В этой классификации нет, однако, одной социальной вариа­ции речи, которую

некоторые исследователи называли классо­выми диалектами. Проблема

существования разновидностей речи, связанных с классовой принадлежностью,

интересовала многих представителей отечественной и зарубежной

социолингвистики. Нередко предполагалось, особенно в отношении к эпохе

современ­ного капиталистического общества, что единому языку господ­ствующего

класса противостоят территориально раздробленные диалекты подчиненных

общественных групп (например, крестьян­ства, городской мелкой буржуазии и т.

п.). Однако приводив­шиеся в специальной литературе фактические иллюстрации

этого положения находят иное толкование (в частности, совпадение

тер­риториальных и классовых признаков представляет собой особен­ность лишь

определенной эпохи в историческом развитии обще­ства).

Исходя из сказанного, мы при последующем изложении ру­ководствуемся следующей

классификацией; 1) профессиональные лексические системы, 2) групповые, или

корпоративные, жаргоны, 3) жаргоны деклассированных, 4) условные языки.

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ЛЕКСИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ

В. М. Жирмунский был совершенно прав, когда он указывал на несостоятельность

бытующего в специальной литературе тер­мина «профессиональный говор». По его

мнению, термин «профес­сиональный говор», а тем более «профессиональный язык»

основан на неправильном словоупотреблении: в исследованиях, посвящен­ных языку

плотников (Sprache des Zimmermanns), языку моряков (Seeimannssprache) и т. п.,

речь идет только о некоторой спе­циальной сфере профессиональной лексики внутри

того или иного классового диалекта [32, 105].<479>

«Профессиональная специализация сказывается в языковом отношении не в

грамматической дифференциации, как в классо­вых диалектах, а в выработке

специального словаря, в основном доступного лишь представителям данной

профессии» [32, 105—106].

Отличительная особенность профессиональной терминологии заключается в том,

что она всегда возникает под давлением опре­деленной практической

необходимости. Известно, что континуум мира, окружающего человека, в разных

языках членится по-разному. При всех этих различиях существует определенная

за­кономерность — степень интенсивности членения определяется практикой. Чем

больше человеку приходится сталкиваться с опре­деленным участком или областью

действительности, тем интен­сивнее членится она в языке. Житель внутренних

областей стра­ны, не сталкивающийся в своей жизненной практике с морем,

обычно довольствуется общими понятиями — море, берег, отмель, ветер, буря и

т. д. Большего ему не требуется. Другое дело рыбак, промышляющий в море. Ему

далеко не безразлично, находится он в открытом море или вблизи от берега,

дует ветер южный или северный, имеет отмель песчаное или каменистое дно.

Практичес­кая заинтересованность порождает соответствующую термино­логию.

Так, например, у русских поморов, живущих на берегах Белого моря, существует

специальная терминология, связанная с рыбо­ловством, охотой на морского зверя и

мореходством. Ниже при­водятся некоторые образцы этой терминологии: базар

'скопище чаек и других морских птиц на прибрежных скалах и береговых утесах',

баклыш 'небольшой островок с крутыми скалистыми берегами', бережнее

'ближе к берегу', бетать 'ехать наперерез или вкось ветра',

голоменно 'слишком далеко от берега', гора 'материк', голомя

'открытое море', губа 'залив моря', дёр 'хороший клёв рыбы',

дутыш 'отверстие во льду, сделанное морским зве­рем', корга

'подводная или надводная низменная отмель', лет­нёй 'южный ветер',

лосо 'гладкая ровная поверхность моря', приглуб 'глубина в море или

реке вблизи берега', стамин 'ледя­ная гора', торох 'сильный

порыв ветра', юро 'небольшое стадо рыбы или морского зверя' и т. д.

Не меньшим разнообразием отличается рыболовецкая терми­нология рыбаков низовьев

реки Дона, например, кабарожник 'мел­кий сазан', киляк 'молодой

лещ', талаверка 'мелкая густера', сетчик 'рыбак, ловящий рыбу

сетями', аламан 'невод для ловли хамсы', дуб 'большая

многовесельная лодка, используемая для транспортировки невода', каюк

'небольшая двухвесельная лодка, используемая для перевоза рыбы и мелких орудий

лова', семень<480> 'лом для пробивания прорубей', драчка

'невод для лова бычка' и т. д.3

Если обратиться к терминологии, связанной с профессией плотника, то и здесь

можно найти немало специальных терминов, например, слега — 'длинная

балка', пёрка 'сверло у колово­рота', матица 'поперечная балка,

поддерживающая потолок дома', лучковая пила 'пила с особой ручкой',

ножовка 'малень­кая пила с одной ручкой', дорожить 'сделать особым

инстру­ментом желоб на тесине, чтобы с крыши легче скатывалась вода', и т. д.

Каждая профессия имеет специальный словарь. К сфере про­фессиональной лексики

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100