Книга: Общее языкознание - учебник

предусмотренные пер­вым кодом: в состав класса /А—/ входят сигналы АА, АБ, АВ и

АГ, а в состав класса /—Б/ — сигналы АБ, ББ, ВБ и ГБ. Означаю­щее /АБ/

принадлежит, таким образом, к пересечению двух мно­жеств или, что то же самое,

является результатом логического умножения двух больших по объему классов.

Наконец, возможен третий код, включающий в свой инвентарь всего два элемента

А и Б и различающий в то же время четыре воз­можные для каждого элемента

позиции: А— — —, —А— —, — —А—, — — —А и Б— — —, —Б— —, — —Б—, — — —Б. Для

того чтобы идентифицировать данный сигнал, например АББА, необходимо

установить его принадлежность к классу А— — — первой системы, к классу —Б— —

второй системы, к классу — —Б— третьей системы и, наконец, к классу — — —А

четвертой системы.

Означающее каждого из возможных 16 сообщений должно быть логическим

произведением всех не противопоставленных друг другу классов (их число,

очевидно, равно четырем).

Данный код, таким образом, включает в себя четыре подсисте­мы, каждая из

которых состоит из двух классов: 1) А— — —, Б— — —, 2)—А— —, —Б— —, 3)— —А—,

— —Б— и 4) — — —А, — — —Б.

Очевидно, что система, располагающая меньшим количеством элементов, проще

системы с большим количеством элементов — хотя, с другой стороны, достигаемое

за счет уменьшения элемен­тов парадигматическое удобство влечет за собой

определенное син­тагматическое неудобство (большую протяженность каждого

сиг­нала), а также — необходимость классифицировать каждый сиг­нал не один, а

несколько раз.

Увеличение числа систем, по отношению к которым произво­дится классификация

получаемых сигналов, увеличение, которое является результатом упрощения

систем классификации, объяс­няет, почему обычно принцип, делающий возможным

это упроще­ние, используют лишь частично. Так, например, максимальное

упрощение систем классификации характеризует последний из только что

рассмотренных кодов, обеспечивающий передачу 16 сообщений путем различных

комбинаций всего двух элементов. Однако можно предположить, что реальные

коды, соответствую­щие по своим задачам рассмотренным здесь кодам, скорее

орга­низованы подобно коду второй структуры.

То же действительно и в отношении кодов, называемых есте­ственными языками.

Классами, в результате логического умно­жения которых получаются означающие

этих кодов, являются фонемы. Число фонем любого языка чрезвычайно мало по

сравне­нию с числом означающих, которые получаются от их логического умножения;

другими словами, системы, по отношению к которым<159> классифицируют

сигналы, достаточно просты в этих кодах. Од­нако эти системы никогда не

достигают максимума простоты, так как число фонем ни в одном языке не равно

двум, хотя в прин­ципе было бы возможно путем логического умножения получить из

двух фонем все необходимые языку означающие. По-видимому, языки стремятся найти

определенное равновесие между тенденци­ей к упрощению систем классификации, с

одной стороны, и тен­денцией не слишком сильно увеличивать число систем, по

отноше­нию к которым требуется классифицировать каждый сигнал: слишком сильное

удаление от этой идеальной зоны равновесия приводит к тому, что преимущества,

получаемые в одном отноше­нии, не компенсируют потерь в другом отношении.

При определенном соотношении «объема содержания» и «объе­ма выражения»

некоторой коммуникативной системы, а именно при большом (тем. более

неограниченном) количестве сообщений, предназначенных для передачи при помощи

сигналов, физичес­кая природа которых имеет достаточно узкие (или, во всяком

слу­чае, ограниченные) возможности варьирования — другими сло­вами, при

определенном несоответствии цели и средства коммуни­кации — способ построения

означающих из единиц не-знакового уровня становится необходимым условием

выполнения стоящих перед коммуникативной системой задач. В самом деле, если

бы знаки морской системы сигнализации при помощи флажков имели бы нечленимые

означающие, система выражения этой системы строилась бы не из 7 положений

флажка в правой руке в комби­нации с 7 положениями второго флажка в левой

руке, а из 26 раз­личных положений единственного флажка, т. е., например, из

13 положений флажка в правой руке и 13 положений флажка в ле­вой руке.

Воспринимающий, следовательно, должен был бы каж­дый раз определять, к какому

из этих 26 классов принадлежит конкретное положение флажка в руке

отправителя. Эта задача ока­залась бы не из легких, так как в некоторых

случаях различие между положениями, принадлежащими к одному классу, т. е. к

одному означающему, и положениями, принадлежащими к дру­гому (так сказать,

соседнему) классу сигналов (т. е. к другому оз­начающему, соответственно

имеющему и другое означаемое), бы­ло бы слишком незначительным (см. подробнее

[68]).

Очевидно, что нечеткая дифференциация сигналов, принадле­жащих к различным

классам, могла бы привести к ошибкам при де­кодировании. Еще более очевидна

необходимость построения озна­чающих из минимального количества фигур, скажем,

в звуковой разновидности азбуки Морзе. Если графическая субстанция в принципе

допускает неограниченное или, во всяком случае, очень широкое варьирование

означающих,— так что при необходимости зашифровать письменное языковое

сообщение — каждой бук­ве, которая в этом случае будет означаемым знака, может

соот­ветствовать нечленимое означающее (какие-нибудь геометричес<160>кие

фигуры или цифры или любые другие рисунки — потому что легко придумать 30

различных графических значков, достаточно четко отличных друг от друга),— то

возможности примитивного зву­кового аппарата, например, такого, который может

передавать звуковые сигналы, различающиеся только длительностью или вы­сотой,

очевидно, весьма ограничены. Трудно, действительно, пред­ставить себе 30

различных степеней долготы сигнала, каждая из которых соответствовала бы

определенной букве алфавита — во всяком случае различение этих различных по

длительности звуко­вых сигналов лежит за пределами человеческой способности

вос­приятия.

Совершенно явное несоответствие между принципиально не­ограниченным

количеством сообщений, которые передаются при помощи естественного языка, и

достаточно ограниченными воз­можностями человеческого произносительного и

слухового аппа­рата доказывает принципиальную необходи­мость существования в

естественном языке единиц не-знакового уровня, или фигур выражения, при

помо­щи различных комбинаций которых можно получить достаточное количество

означающих. Представить себе, чтобы любой из бес­конечного числа

разнообразных ситуаций, которые являются пред­метом сообщения в естественном

языке, соответствовал бы особый вид нечленимого на элементы хрюканья (как

говорит Мартине [15, 377 и 388]) решительно невозможно, так же как «нельзя

пред­ставить себе такой бесконечнозвуковой язык, в котором каждое новое

высказывание было бы всегда последовательностью новых, ранее неиспользованных

единиц; в таком языке каждое слово при новом его использовании должно было бы

полностью менять свой звуковой облик» [22, 4] (ср. также [23, 14]). Между

прочим, имен­но различными вариативными возможностями звуковой и графи­ческой

субстанции объясняется эвентуальное различие в структу­ре означающего устного

и письменного языка. Если любой из естественных устных языков построен на

фонематическом прин­ципе, то некоторые системы письменности, как известно,

могут быть идеографическими, иероглифическими, пиктографическими, т. е.

использовать для некоторых означаемых не комбинации повторяю­щихся в разных

сочетаниях элементы, а особые означающие, не­членимые на фигуры выражения.

Аналогичная «идеофоническая» система едва ли возможна.

Итак, наличие единиц не-знакового уровня в плане выражения имеет для некоторых

знаковых систем — в том числе для естест­венного языка — двойное преимущество:

с одной стороны, оно позволяет оперировать более простыми системами, системами,

состоя­щими из небольшого — по сравнению с числом знаковых единиц — числа

элементов, и с другой стороны — оно исключает ошибки при декодировании,

возможные в системах, использующих сигналы с относительно узкими границами

варьирования.<161>

Представляется, что эта последняя задача — уменьшение рис­ка ошибок при

восприятии сигнала — является наиболее прямым назначением рассмотренного

способа построения означающих. Экономия здесь касается лишь средств передачи

информации, с одной стороны, а с другой, требует меньшего внимания при

вос­приятии. Однако что касается усилий памяти, необходимых для овладения и

пользования кодом, то членение означающего на фи­гуры само по себе не

уменьшает числа соответствий между озна­чающими и означаемыми, которые нужно

запомнить для овладе­ния кодом.

Необходимым условием уменьшения числа соответствий между классами сигналов и

классами сообщений (естественно, без умень­шения числа полных знаков кода)

является не только членение оз­начающего на элементы, но и аналогичное

членение означаемого, такое, что каждому компоненту означающего всегда

соответст­вует определенный компонент означаемого — другими словами, такое

членение, при котором между компонентами означающего и означаемого существует

то же отношение, что между самими оз­начающими и означаемыми. При этом

условии элемент означаю­щего сам является означающим, а элемент означаемого

сам яв­ляется означаемым. Соединение этих элементов образует, таким образом,

знак меньший, чем семиотема, но также наделенный фор­мой и значением и

способный, сочетаясь с другими подобными эле­ментами, приводить к полным

высказываниям. При этом знание соответствий между компонентами означающего

полного знака и компонентами его означаемого оказывается достаточным для

того, чтобы знать соответствие между означающим и означаемым цели­ком, и,

таким образом, в наличии частичных знаков (или единиц «первого членения», по

Мартине) отчетливо проявляется принцип экономии.

Примером неязыкового кода, применяющего принцип построе­ния полных знаков из

частичных, может служить система обозна­чения номеров в большинстве современных

гостиниц37. В этом коде

используются двузначные числа, в которых десятки обозначают этаж, а единицы

определенное место на данном этаже. Так, напри­мер, система обозначения номеров

в девятиэтажной гостинице, на каждом этаже которой помещаются десять номеров,

включает в свой инвентарь 90 полных знаков, начиная от 10 и кончая 99. Все

семиотемы, означающее которых имеет на первом месте еди­ницу, обозначают

номера, находящиеся на первом этаже, двой­ку—на втором и т. д., а все

семиотемы, имеющие одну и ту же циф­ру на втором месте, занимают одно и то же

положение на соответ­ствующем этаже. Таким образом, каждое из означающих этого

ко­да является логическим произведением двух множителей, один из которых

принадлежит к системе из девяти классов (/1—/, /2—/...<162> /9—/), а

другой — к системе из десяти классов (/—0/, /—1/, /—2/... .../—9/). Аналогичным

образом означаемые семиотем данного кода представляют собой логические

произведения двух (семантичес­ких) множителей, один из которых принадлежит к

системе из де­вяти классов ('первый этаж', 'второй этаж'... 'девятый этаж'), а

другой — системе из десяти классов ('первое место', 'второе ме­сто',.....

'десятое место'38).

Так как каждый элемент означающего соответствует строго определенному

элементу означаемого, при интерпретации семиоте­мы достаточно знать только

соответствия между этими элемента­ми, чтобы знать, какому именно означаемому

соответствует озна­чающее целиком. В приведенном примере механизм экономии

поз­волил свести число соответствий, которое было бы необходимо помнить при

отсутствии членения семиотем на меньшие знаковые единицы, т. е. число 90, к

значительно меньшему числу, равному 19.

Типичным представителем нелингвистических кодов, в которых соответствия между

означающими и означаемыми полных знаков являются результатом соответствий между

компонентами того и другого, является десятиричная система исчисления. В этой

си­стеме означающее любого полного знака, например, 258, предста­вляет

собой логическое произведение ряда классов: класса сигна­лов, имеющих 8

на первом месте (считая справа), т. е. класса /8/ (в этот класс входят знаки,

8, 18, 128, 258, 1238 и т. д.), класса /5—/, в который входят знаки 50,

258, 1556 и т. д., класса /2— —/, включающего в свой состав знаки 200,

258, 3240 и т. д., а также классов (0— — —), (0— — — —) и т. д. Что

касается означаемого данного знака, то оно, в свою очередь, является

произведением (логическим, разумеется) классов сообщений, в которых идет речь о

количестве, содержащем; '8 + 10n единиц', '5 + 10n десят­ков', '2 + 10n сотен',

'0 + 10n тысяч' и т. д. Соответствие ме­жду означающим /258/ и означаемым '258'

является результатом соответствия каждого компонента означающего определенному

компоненту означаемого. Экономия, достигаемая при этом, оче­видно, весьма

значительна. Так, если бы код рассматриваемой структуры содержал бы,

предположим, 100 000 полных знаков, означаемые которых распределялись бы между

количествами от '0' до '99999', то для того, чтобы оперировать этими знаками,

потребовалось бы запомнить только 50 соответствий между клас<163>сами

сигналов и классами сообщений39,

в то время как при отсут­ствии параллельного членения означающего и означаемого

(как это имеет место, например, в некоторых знаках римской систе­мы обозначения

чисел - ср. Х '10' L '50' С '100' М '1000'')

число соответствий, которые было бы необходимо держать в памя­ти, равнялось бы

количеству полных знаков, т. е. 100000.

Возможность обозначить любую из бесконечно разнообразных ситуаций при помощи

языковых знаков обеспечивается именно тем, что для создания практически

бесконечного количества выска­зываний и для их понимания говорящему

достаточно знать огра­ниченное количество единиц первого членения (слов и

морфем).

Таким образом, тот факт, что в наличии «первого членения» проявляется принцип

экономии, оказывается вполне очевидным, и несомненной заслугой Л. Прието

является то, что он развил со­ответствующую идею А. Мартине (см. [15; 59] и в

особенности [58]) в общесемиологическом плане. Однако были высказаны сомнения

в том, что для всякой семиотической системы справедлив вывод Прието

относительно того, что социально обязательными, кодифи­цированными являются

только полные знаки, семиотемы («семы»), а частичные знаки («знаки») — там,

где они имеются,— предста­вляют собой лишь факт экономии, позволяя

оперировать относи­тельно небольшим количеством (частичных) знаков вместо

отно­сительно большого количества семиотем [61]. По мнению Прието,

обязательное для обоих партнеров коммуникативной системы вла­дение кодом,

обеспечивающее нормальное общение, ограничивает­ся лишь знанием семиотем, т.

е. одинаковым пониманием соответ­ствий между означающими и означаемыми полных

знаков (в про­тивном случае участники коммуникации не могут достигнуть

взаимопонимания). Если при этом отсутствует взаимное согласие относительно

частичных знаков — например, если один из парт­неров, используя механизм

экономии, предоставленный в его рас­поряжение благодаря наличию первого

членения, производит мысленную классификацию сигналов по отношению к

частичным знакам, в то время как другой, пренебрегая этой возможностью,

классифицирует сигналы непосредственно по отношению к пол­ным знакам, успех

коммуникации тем не менее обеспечен взаим­ным согласием относительно

соответствий между означающими и означаемыми полных знаков.

Можно думать, что, по крайней мере, в отношении некоторых знаковых систем это

утверждение Прието действительно верно.<164>

В самом деле, многие из нас прекрасно находили свой номер в го­стинице, а

также и номер, где остановились знакомые, не осозна­вая, что двузначное

число, обозначающее нужный номер, членит­ся на элементы, имеющие строгое

соответствие элементам, на ко­торые членится значение этого знака. Вполне

можно себе предста­вить, что какой-нибудь служащий гостиницы, владеющий всем

кодом обозначения номеров, воспринимает означающие соответ­ствующих знаков

целиком, и просто помнит, к какому именно но­меру данное обозначение

относится.

Очевидно можно «понимать» некоторые сигналы, передавае­мые посредством звуковой

разновидности азбуки Морзе, напри­мер, сигнал бедствия, воспринимая

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100