Книга: Общее языкознание - учебник

формах типа фр. au, du, англ. cut (прош. вр.) два знака (две монемы),

обладающих амальгамированным означающим [5, 452].

В других теориях отказ от выделения парных элементов по­влек за собой признание

неустойчивых, колеблющихся критери­ев в определении «глобальной единицы»,

выделение которой проис­ходит то на функциональной, то на формальной основе.

Стоя на<182> этих позициях, английский языковед К. Безелл писал в 1949

г.: «В языках, с которыми мы имеем дело, понятие знака не покры­вается понятием

морфемы. Оправдание этого последнего заклю­чается в асимметрии между выражением

и содержанием, которой система знаков не предполагает с необходимостью» [9,

218]. Поня­тие морфемы, по мысли Безелла, несколько уравновешивает, смяг­чает

эту асимметрию, свойственную языку как развивающейся системе знаков. Морфема

служит своего рода мостиком между пла­ном содержания и планом выражения,

находясь к каждому из них в отношении «сокращенной асимметрии» («reduced»

asymmet­ry). Несоответствие в строении языковых планов покрывается и другими

промежуточными единицами, в том числе морфонемой, связывающей морфему и фонему

[9, 220; 10, 329—330] (см. подробнее ниже, стр. 191—192).

Таким образом, отказ от признания различий между понятием знака и понятием

единицы языковой системы приводит либо к ин­терпретации знака в терминах

плана содержания, либо к допу­щению неоднородных критериев выделения значимых

единиц.

* * *

Итак, нарушение границ членимости плана выражения и пла­на содержания, а

также невозможность установить двустороннее тождество морфем (элементарных

знаков), составляющие специфи­ческое свойство лингвосемиотических систем,

являются законо­мерными и неизбежными следствиями развития языка.

В языке постоянно противоборствуют две силы. Одна из них направлена на

разрушение знака. Она порождена автономностью развития фонологического и

семантического планов языка, обо­собленностью синтагматических и

парадигматических отношений этих двух планов. Под действием этой силы

постоянно перегруп­пировываются единицы содержания и выражения. Под действием

этой силы возникает варьирование знака, а следовательно — при­сутствие в

языке различий плана выражения, не соотносимых с различиями плана содержания.

Другая сила направлена на объединение сторон знака, на пред­отвращение их

разрыва. Она проявляется в действии аналогии, унифицирующей гетерофоны и

уменьшающей тем самым алломорфию. Эта сила, нередко парализованная нормативной

фикса­цией вариантных форм, свойственной литературному языку, под­держивается

еще и тем, что слово, как «минимум предложения», представляет собой свободную

единицу. Слово постоянно меняет контекст. Оно допускает нулевое окружение, в

котором реализует­ся его абсолютная форма. Отмеченная особенность слова

способ­ствует сохранению его единства, «восстановлению» формы, эли­минации тех

звуковых изменений, которые оно претерпевает, по­падая в ту или другую речевую

позицию.<183>

АСИММЕТРИЯ СЕГМЕНТНОГО СОСТАВА ЯЗЫКОВЫХ ПЛАНОВ

Рассмотрим теперь более подробно, в чем же состоят те сдвиги, которые

испытывает знак в процессе эволюции языковых планов. Обратимся сначала к

синтагматическому аспекту знаковых цепо­чек. Уже говорилось, что

синтагматические отношения, образуемые означаемыми и означающими знаков,

автономны и независимы друг от друга. Линейные отношения в плане выражения,

ведущие к изменению формы единиц, не соответствуют синтагматическим

отношениям в плане содержания, вызывающим преобразование функции единиц.

Такие явления, как ассимиляция и диссимиляция фонем, их падение в

определенной позиции, появление беглых зву­ков и т. п. происходят, как

правило, независимо от тех границ, которые разделяют означающие знаков и

соответствуют членению плана содержания. Нередко, вследствие фонетических

изменений, возникает фузия означающих, особенно характерная для языков

флективных

Легко наблюдать сращение означающих знаков, их консолида­цию в одной

нечленимой более единице. Так, не могут быть разор­ваны французские формы au,

aux, du, соответствующие в плане содержания двум функциональным единицам —

предлогу и ар­тиклю. Стерты морфемные швы во французских формах мн. ч. типа

chevaux и beaux. Не образуют отдельного сегмента морфемы мн. ч. в таких

румынских словах, как mici, lungi, buni, srăzi, stu­denţi,

băi, porţi. Особенно активный процесс сглаживания морфем­ных

рубежей пережили романские языки в период своего отделе­ния и отдаления от

народной латыни. Этот процесс в конечном сче­те повел к семантическому

опрощению многих ранее составных образований.

Итак, позиция означающих знака и их составных элементов, являющаяся мощным

фактором их развития, в целом автономна по отношению к структуре

противоположного плана. Явления морфемного стыка в языках, в которых морфема не

совпадает со слогом, играют ничтожную роль в формировании речевого потока. С

другой стороны, и синтагматические отношения в плане содержа­ния, сама позиция

функционального элемента, независимы от структуры плана выражения. Слияние

означаемых знака может происходить при сохранении формальной членимости.

Процесс консолидации означаемых (опрощение) легко наблюдать на ма­териале

производных и сложных слов, идиом и перифрастических сочетаний. Такие русские

слова, как головотяп, мракобес, белорус, бездна, подушка, столпотворение,

такие идиомы, как заткнуть за пояс, повесить нос, водить за нос, не вязать

лыка и др. имеют в современном языке целостное значение.

В результате автономности развития языковых планов проис­ходит сдвиг, смещение в

их членимости на функциональные еди­ницы. Несовпадение в составе означаемого и

означающего, осо<184>бенно часто проявляющее себя внутри слова, побуждает

многих лингвистов различать понятия семантической сложности слова и его

формальной членимости.

Ниже приводятся основные типы сдвигов в членимости языко­вых планов на

функциональные единицы:

1. Одной функциональной единице содержания соответствует один ясно различимый

элемент плана выражения, одна морфема — отношения 1 : 1. Например, в англ.

boy-s элемент -s, и только он один, передает значение мн. ч.

2. Нескольким функционально независимым друг от друга элементам содержания

соответствует одна нечленимая единица плана выражения — отношения 2 (или более)

: 1. Отношения это­го типа могут быть зависимыми от фонетического окружения

(на­пример, фр. au fils и al'instant), или морфемного состава (ср. англ.

look-ed, но ran), либо постоянными, необусловленными (например, лат. mal-

orum, русск. свеч-ей, луг-ов).

3. Одной функциональной единице содержания соответствует несколько единиц

выражения — отношения 1 : 2 (или более). В английских аналитических формах

перфектность передается не только вспомогательным глаголом, но и суффиксом

причастия (ср. I have look-ed, he has arriv-ed).

Значение пассива (т. e. направлен­ности действия на подлежащее предложения) во

многих индоевро­пейских языках выражается глаголом бытия и морфемой прича­стия

(ср. англ. to be ask-ed, фр. кtre pos-й).

4. Одной единице содержания соответствует отдельная еди­ница выражения, а

также элемент, входящий в форму другой морфемы (ср. нем. Buch и Bьch-er, где

значение мн. ч. выражено специальной морфемой и перегласовкой внутри корневой

морфе­мы). Одну единицу содержания реализуют как бы полторы еди­ницы

выражения.

5. Одной единице выражения соответствует определенное зна­чение, а также

значение общее у нее с другим элементом формы. Морфема child- в англ. children

передает лексическое значение это­го слова, а также своей гласной [I]

однозначно указывает на зна­чение мн. ч., выраженное кроме того и отдельной

морфемой -ren. Таким образом, как бы полторы единицы содержания реализуют­ся в

одной единице выражения. Отношения 4-го и 5-го типов вза­имно дополняют друг

друга.

6. Одной единице содержания соответствует нулевая единица выражения — отношение

1 : 0. Ср. яблок-Ш, сел-Ш. Значение род. пад. мн. ч. в этих формах не

материализовано в звуковом сегмен­те. Нулевые единицы выражения выделимы только

на морфоло­гическом уровне. Наличие так называемых нулевых морфем никак не

предполагает существования в языке односторонних (т. e. ли­шенных означающего)

знаков.

7. Одной единице выражения соответствует нулевая единица содержания — отношения

0 : 1. Ср. лис-иц-а. Средний сегмент<185> этого слова не

соотносим ни с какой единицей содержания, т. е. не образует знаковой функции. О

присутствии здесь некоторой единицы «выражения» можно говорить лишь очень

условно, так как эта единица ничего не «выражает»

ТЕНДЕНЦИЯ К НАРУШЕНИЮ ТОЖДЕСТВА ЕДИНИЦ ЯЗЫКА

Одним из следствий обособленности эволюционных процессов, протекающих в плане

выражения и в плане содержания, являет­ся, как было сказано, несовпадение в

членимости языковых пла­нов на функциональные единицы. Другой результат этого

про­цесса можно видеть в развертывании тенденции к варьированию единиц языка.

Утрата тождества со стороны значения происходит независимо от нарушения

тождества со стороны формы, и соответ­ственно — наоборот. Стоит подчеркнуть,

что эта особенность со­ставляет универсальное свойство языковых знаков.

«Фундамен­тальной чертой, присущей всем языкам, — писал Е. Курилович, —

является отсутствие однозначного соответствия между звуковой формой слова и

его значением» [16, 47].

Фонологизация позиционных чередований, ассимиляция и дис­симиляция звуков в

слове, явление сингармонизма, дифтонгиза­ция, влияние словесного ударения на

произношение звуков, в частности редукция неударных слогов, разрушение конца

слова и многие другие процессы фонетического развития постоянно на­рушают

идентичность формы, не затрагивая ее значения. Ср. рук-а

и руч-ной, хож-у и ход-ил,

бег-у и беж-ал, исп. cont-ar — cuent

-o, pens-ar — piens-o, ped-ir — pid-o, in

-sano — im-posible — i-rregular, рум. ţar-ă

— ţăr-an, dor — doar-e, sor-ă —

sur-ori, merg — merge.

Хорошо известные закономерности семантического развития, в свою очередь,

подрывают тождество знака со стороны значения, не отражаясь в то же время на

его форме. Ср. легенда 'предание' и легенда 'объяснение

условных знаков', письмо 'послание' и письмо 'письменность',

бык 'животное' и бык 'опора моста', свод 'собрание' и

свод 'перекрытие здания' и т. п.

С другой стороны, звуковые и семантические изменения могут вести и к образованию

новых тождеств. Этот процесс, спорадиче­ский, скорее, чем регулярный, также

протекает в плане выражения независимо от плана содержания и соответственно —

наоборот. В языке создается омонимия и омосемия. Ср. исп. real 'царский' (от

лат. regalis) и real 'действительный' (от лат. realis), vago 'сво­бодный' (от

лат. vacuus) и vago 'бродячий' (от лат. vagus). Приме­ром, иллюстрирующим

одновременно оба явления, могут послу­жить парадигмы испанских глаголов ser

'быть' и ir 'идти', кото­рые совершенно совпадают в одной части (формы

претерита fui,<186> uiste, fue, fuimos, fuisteis, fueron одинаковы для

обоих глаголов), давая пример омонимии. В то же время в парадигме каждого из

названных глаголов присутствует супплетивизм (ср. ser — soy, eres, fue; ir —

voy, fui, iba), представляя образец омосемии (или гетерофонии).

Развитие языка создает весьма запутанные отношения между единицами плана

выражения и единицами плана содержания. Не­редки случаи возникновения

частичного тождества, функциональ­ного совпадения разных единиц в определенных

условиях (пози­ция взаимоисключения). Например, испанское сослагательное

наклонение замещает будущие времена во временных предложе­ниях. Ср. Yo lo harй

cuando tъ vengas 'Я это сделаю, когда ты при­дешь', но їCuаndo

vendrбs? 'Когда ты придешь?' и Dudo que tъ vengas

'Сомневаюсь, что ты придешь'. Одна и та же форма (vengas) соотносится с разными

значениями: буд. вр. изъявит. накл. и непрошед. вр. сосл. накл. В то же время

одно и то же значение (буд. вр.) выражено двумя формами (vengas и vendrбs),

которые в данном случае совершенно совпадают по функции, входя в одну и ту же

систему временных противопоставлений.

В языке постоянно происходит подстановка одних форм вме­сто других в

определенных позициях, в которых формальные раз­личия между элементами

становятся несущественными для пони­мания их значения. Описанное явление

чрезвычайно характерно для элементов, выражающих синтаксические отношения. Так,

морфема род. п. в предложении Нет работы становится функцио­нальным

эквивалентом морфемы им. п. в предложении Есть ра­бота.

Не менее, чем в синтаксисе перекрещивание функций рас­пространено в

словообразовании. Хорошо известно, что одно де­ривационное значение почти

всегда обслуживается целой серией элементов. В испанском языке для образования

имен со значением носителя признака используются элементы -udo и -уn Ср.

narigudo, narigуn 'носатый'. В то же время один и тот же суффикс почти всегда

функционирует в разных семантических разрядах. Элемент-on в сочетании с основой

существительного создает уве­личительные имена (mujerona 'крупная женщина',

'calderуn' 'боль­шой котел') и имена, указывающие на носителя признака (orejуn

означает не 'большое ухо', а 'длинноухий'). Более того, есть слу­чаи, когда

производные с этим суффиксом получают значение от­сутствия признака. Ср. rabуn

означает уже не 'большой хвост' и не 'хвостатый', а 'бесхвостый'. К этому можно

еще прибавить, что в сочетании с основой глагола элемент -on образует

существи­тельные со значением однократного действия (ср. estrechуn 'по­жатие

руки') и деятеля (ср. tragуn 'обжора').<187>

* * *

Попытаемся теперь суммировать основные типы отношений между функциональными

единицами содержания и выражения в их парадигматическом аспекте:

1. Одной единице содержания соответствует одна единица вы­ражения — отношения 1

: 1. Ср. научные термины типа натрий, азот, а также некоторые обиходные

знаки: такси, паркет, пальто (имеются в виду корневые морфемы этих

слов).

2. Одной единице содержания соответствуют две или более еди­ницы выражения.

Этот тип связи, крайняя форма которой создает супплетивизм (иначе

гетерофонию, или омосемию), может быть раз­бит на ряд подтипов:

А. Единицы выражения находятся между собой в дополнитель­ном распределении

относительно единиц содержания:

а) Различия между единицами выражения зависят от их фоно­логического окружения.

Например, англ. table-s [z], part-s [s], coach-es [iz], фр. Grand Opéra

[grã:t] и grand peintre [grã:].

6) Различия между единицами выражения обусловлены кон­тактами знакового уровня

(в частности — классом доминирующего элемента, например, типом основы). Ср.

испанский суффикс им­перфекта глаголов 1 и 2-3 спряжений habla-b-а и

com-м-a. Ср. так­же англ. look-ed и take-n, boy-s u

ox-en или русск. двер-и, окн-а; дет-ей, яблок

-Ш, дурак-ов.

Б. Единицы выражения находятся между собой в отношении свободного варьирования.

Ср. испанские дублетные формы им­перфекта сосл. накл. habla-se и habla-

ra, comie-se и comie-ra.

3. Двум (или более) единицам содержания соответствует одна единица выражения

— отношения 2 (или более) : 1. Примером мо­гут послужить испанские глагольные

формы на -rнa — habla-rнa, come-rнa, которые одновременно входят в три ряда

значимых про­тивопоставлений, передавая значения усл. накл., буд. в прош. и

предположит. накл.

4. функциональный элемент коррелирует с одной отдельной морфемой и с морфемой

общей у него с другим значением. Этот тип отношений предполагает наличие в

синтагматическом плане совместной манифестации. Ср. англ. take — took, eat —

ate, see — saw, come — came, run — ran.

5. Комбинированные отношения. Перечисленные типы отно­шений могут выступать в

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100