Диссертация: Внутренний человек в русской языковой картине мира

это, таким образом, вторичный, идеальный мир в языковой плоти

[Колшанский, 1990], соответственно и семантическим категориям, его формирующим,

также присущ двойственный характер. Они имеют самое непосредственное отношение

к сфере мышления, точнее, к определенным структурам сознания человека, каждая

из которых есть форма ментальной репрезентации действительности - "форма

созерцания, восприятия, представления вещей" [НФЭ, т. Ш., с. 370], необходимое

человеку "средство вариативной интерпретации действительности" [Иссерс, 1999,

с. 42] и "осознания мира " [СПП, с. 272]), и в то же самое время к языку,

реально всегда выступая в его определенном воплощении, «преломлении» (они

выступают в качестве инвариантных компонентов плана содержания языковых единиц

разных уровней [Бондарко 1985, 2001; Сусов, 1985; Литвин, 1985]). Эти

формирующие языковой образ мира, называют семантическими категориями (СК).

1.2.1. Категория и категоризация в научных и

философских концепциях

Исследователи (А.В. Бондарко, Л.М. Васильев, Т.И. Стексова) отмечают, что

семантические категории связаны со сферой мышления, и в частности с

категоризацией - мыслительной операцией, направленной на формирование

познавательного деятельности человека [НФС, с.480].

Неслучайно категорию как феномен человеческой мысли ассоциативно связывают

прежде всего со сферой научной и философской мысли (это традиционное

толкование рассматриваемого понятия отражено, например, в Философской

энциклопедии [ФЭ, Т. 2. с. 472], где категории определены как

основные и предельно общие понятия наук).

Именно в философии, с возникновением интереса к проблемам сознания и познания,

было выработано само понятие категории, разработаны первые категориальные

системы (наиболее известны из них в Античности - аристотелевская, платоновская,

в ХУШ-ХIХ вв. - кантовская, гегелевская, в конце ХIХ - ХХ вв. -

экзистенциалистская, диалектико-материалистическая). В процессе развития

научного познания каждая конкретная наука сформировала свою категориальную

систему, не отказываясь при этом от понятий общенаучных (например,

"информация", "симметрия" и др.) и философских ("тождество", "противоречие",

"случайность", "необходимость", "время", "пространство" и т. п.). Именно в

сфере научной и философской мысли категория приобрела логический вид и получила

следующую формулировку: предельно общее понятие, отражающее наиболее

признаков [НФС, с.481], а категоризация, таким образом, стала

отождествляться с логической операцией обобщения, которая заключается в

целенаправленном переходе от видового понятия к родовому путем отбрасывания

видообразующих признаков [Гетманова, 1994, с.53].

С развитием когнитивной науки, и в частности с проникновением когнитивного

подхода в лингвистические исследования, открывшего широкие перспективы

изучения общих принципов работы когнитивной системы человека, механизмов и

структур, лежащих в ее основе, традиционные представления о категории и

категоризации в целом подверглись частичному пересмотру. Речь идет не об

отрицании логических принципов категоризации в целом, а "о пересмотре самого

процесса классификации явлений действительности в том виде, в котором он

происходит в повседневной человеческой жизни" [Кубрякова,1996, с. 45].

Показательно в этом отношении обращение исследователей к элементам обыденной

понятийной системы (ПС) (имеются в виду ПС, встроенная в язык австралийских

племен дьирбал, - Р.Диксон, ПС представителей западной культуры - Э. Рош,

Дж. Лакофф, Ч. Филлмор, восточная ПС - Дж. Лакофф, осмысливший результаты

наблюдения П. Даулинг за использованием категориального классификатора в

японском языке). Весь названный ряд исследований показал, что в повседневной

категоризации (отраженной, в частности, в ЯКМ) формируются весьма

специфические объединения, не вполне соответствующие классическим

логоцентрическим нормам платоновско-аристотелевской категоризации,

действующим в сфере науки и философии [НФС, с.481].

Говоря о том, что "классическая теория категорий не является когнитивной

теорией" [Лакофф, 1988, 42], Лакофф имел в виду ее оторванность от реальных

процессов упорядочивания и переработки информации о мире в сознании и языке

человека. Уязвимость этой теории исследователь видит в том, что она

"рассматривает отношения между реалиями естественного мира, но не

рассматривает того, как человек осмысливает его" [Лакофф, 1988, с.42].

Комментируя отклонения от традиционных представлений о категории,

обнаруженные в ходе лингвистических исследований, Лакофф замечает, что

классическая теория ограничилась задачей "выявить независимо от мышления

человека необходимые и достаточные условия для последовательной классификации

всех реалий мира" [Там же]. Из этого следует, что в ней учитывались далеко не

все когнитивные механизмы, факторы и принципы категоризации как совокупности

реальных ментальных операций, используемых человеком в процессах познания

мира и его "оязыковления".

Когнитивная наука поставила вопрос о категоризации как «вопрос о когнитивной

деятельности человека», другими словами о том, «на основании чего

классифицирует вещи обычный человек и как он сводит бесконечное разнообразие

своих ощущений и объективное многообразие форм материи и форм ее движения в

определенные рубрики» [Кубрякова, 1996, с.45]. Очень многое для ответа на

этот вопрос, по мнению исследователей, дает изучение категориальных

классификаций в особом случае - в случае естественного языка. Как бы ни

определяли когнитивный статус категориальных объединений, классов языка,

главное, что принципы, которые обнаруживаются при подведении той или иной

языковой единицы (чаще всего обращаются к лексическим единицам) под

определенную категорию, не являются собственно языковыми правилами: язык

отсылает к ментальной концептуализации мира. Они универсальны и имеют самое

непосредственное отношение к реальным механизмам обработки информации в

голове человека [Лакофф, 1988; Фрумкина, 1991]. Обращение к языкам так

называемых цивилизованных народов и примитивных племен позволило

исследователям (Дж. Лакофф, Б.Берлин, П.Кей, Э.Рош) определить целый ряд

универсальных принципов категоризации.

1. П рототипическое устройство категорий. Одно из самых важных

отклонений от традиционных представлений о категоризации, обнаруженное

создателем прототипической теории значения Э.Рош (и ее пропонентами Дж.

Лакоффом, Ч. Филлмором), касается внутренней структуры категории и отношений

между ее членами.

С незапамятных времен наука занимается построением иерархических систем

категорий с целью упорядочения знания о сложноорганизованных областях

действительности (органический мир, объекты географии, минералогии,

языкознания, этнографии и т. п.). Каждая из таких классификаций представляет

собой систему таксономических категорий, обозначающих группы объектов -

таксонов, связанных отношениями типа "выше" - "ниже" [СЭС, с.1209, 1296].

Типичный пример - классификация органического мира (система категорий

подвид - вид - род - семейство - .- царство), в которой каждая

категория, с одной стороны, членится на подкатегории, категории низшего ранга,

а с другой - входит в состав категорий высшего ранга. Согласно классической

теории, категория имеет четкие, хорошо очерченные границы и принадлежность к

категории определяется необходимыми и достаточными условиями, общими для всех

членов категории (определенный набор общих, категориальных признаков реалий),

соответственно, некий объект либо является членом данной категории, либо не

является. Поскольку эти условия являются общими для всех членов категории, ни

один из ее членов не может оказаться более или менее типичным, центральным по

отношению к другим членам, но при этом между категориями могут быть установлены

отношения "выше" - "ниже", если это категории разного уровня. Показательны в

этом смысле рассуждения Аристотеля о такой категории сущностей, как

человек, к которой, как и ко всем аналогичным, по его утверждению,

неприменимы определения "больше" и "меньше". "Так, например, если эта вот

сущность есть человек, то не будет человеком в большей или меньшей степени ни

сам по отношению к себе, ни один по отношению к другим. Ведь один человек не

является в большей мере человеком, чем другой, подобно тому, как одно белое

является в большей или меньшей мере белым.» [Аристотель, 1998, с.1123].

Тем не менее Э.Рош, сделав предположение о том, что категории как

мыслительные реалии имеют некую внутреннюю структуру и отношения между

категориями выстраиваются не только по вертикали ("выше" - "ниже"), но и по

горизонтали ("более типичное" - "менее типичное"), сумела продемонстрировать

неравноправность членов одной категории. Одни из них (прототипы), будучи

эталонными представителями данного класса явлений и воплощая все наиболее

характерные признаки категории, формируют ее центр; другие представители

этого класса, обладающие лишь некоторыми из свойств, присущих прототипам,

отстоят от центра и образуют периферию. С точки зрения "разумной"

категоризации банан, апельсин и яблоко в равной мере являются фруктами,

однако в действительности для одного народа яблоко "более фрукт", чем банан,

для другого, наоборот, типичным фруктом является банан. Конкретное

распределение по "типичности" варьируется от культуры к культуре. Таким

образом, одним из важных результатов работы Э. Рош и ее последователей стало

представление категории как культурно обусловленной психологической

структуры, имеющей прототипическое устройство.

2. Нестрогий характер категоризации объектов. Прототипическое

устройство "естественных" категорий (то есть категорий обыденной когнитивной

практики), заключающееся в том, что некоторые из них "бытуют в сознании людей

как гетерогенные образования, объединяющие члены с неравноправным статусом"

[НФС, с. 481], свидетельствует о нестрогом характере категоризации, об

отступлении от логических принципов, действующих в области научной и

философской мысли и связанных с требованием включать в категорию лишь те

явления, которые обладают всем комплексом сущностных категориальных признаков.

Дело в том, что категоризация как один из базовых механизмов обработки

информации, как утверждают авторы "Краткого словаря когнитивных терминов" (М.,

1996, с. 42), связана "едва ли не со всеми когнитивными способностями и

системами в его (человека. - Е.К.) когнитивном аппарате" и, таким образом,

выходит за пределы, выработанные в научно-философской мысли, не ограничиваясь

логическими принципами категориального расчленения мира в области научных

понятийных систем и классификаций. Исследования показали, что развитие процесса

категоризации и подключение к ней новых ее членов в повседневной когнитивной

практике происходит "не благодаря буквальному повторению у него (объекта

познания. - Е.К.) характеристик, свойственных остальным членам категории, но

благодаря повторению части этих характеристик" [Кубрякова, 1996, с. 43].

Показательны в этом смысле наблюдения за использованием языковых знаков в речи

для именования вещей, выступающих таким образом инструментами категоризации: и

не летающего пингвина, и не поющего страуса относят к птицам (пример Э. Рош);

женщину, не родившую, но вынянчившую, воспитавшую ребенка, называют матерью

(пример Дж. Лакоффа). Не менее интересны примеры А.А. Потебни, который задолго

до развития когнитивистики обратил внимание на условность решений, принимаемых

относительно членства объекта в той или иной категории. Ребенок, назвавший

белую круглую лампу арбузиком, и не думал приписывать этому шару зеленого

цвета, сладкого вкуса, красной сердцевины и пр. В данном случае из значения

прежнего слова в новое вошел только один признак - шаровидность. Как правило,

комментирует этот пример А.А. Потебня, когда в процессе познания посредством

именования человек использует языковой знак, который "своей звуковой формой

отсылает к знанию предыдущего слова", он "берет из этого значения каждый раз по

одному признаку" [Потебня, 1958, т. Ι-ΙΙ, с. 17]. Таким образом,

нестрогий характер "повседневной" категоризации проявляется в том, что человек

относит объект, названный словом, к определенной категории (классу, разряду,

объединению) даже в тех случаях, когда последний обнаруживает лишь некоторые

из признаков, формирующих представление о типичных представителях данной

категории (прототипах).

3. Множественность и разнородность оснований категоризации.

Исследования показали, что обыденная категоризация как когнитивный способ

структурирования информации не ограничивается логоцентрическими принципами.

Человек, действительно, может категоризировать с позиции "мифологемы

рационального мышления" (термин предложен в: [Фрумкина, 1991, с.143]), в основе

которой - анализ объектов с целью выявления их существенных, объективно

значимых признаков. Абсолютизировать этот принцип - значит сузить, обеднить

наше представление о когнитивной системе человека, поскольку при этом не

учитывается разнообразие человеческих когниций, участвующих в познании мира и

построении его ментальных репрезентаций, в том числе посредством

категориального расчленения.

Сознание, как стало известно в когнитивной науке, "питается информацией о мире

поставленной не только органами восприятия, но и жизненным опытом, знанием

традиций и норм поведения, интуицией, способностью к фантазии и образному

воображению, подсознанием, информацией, получаемой через органы движения

(двигательная моторика, опыт работающих рук). Все это служит для создания

понятийной основы всего того, что может быть высказано" [Кобрина, 1989, с. 48].

Антропоцентризм когнитивных процессов вообще и категоризации в частности

состоит в том, что мир предстает в голове человека всегда в преображенном виде

- он репрезентирован: человеческая психика является "своего рода

продолжением внешнего мира" [Леонтьев, 1999, с.272]. Наблюдение за

использованием языковых категориальных классификаторов показало, что отнесение

слова (и, соответственно, объекта) к более общему классу осуществляется на

основе определенных представлений о мире, а они, как известно, во

многом субъективны, интуитивны, эмоциональны и не ограничиваются знанием

его (мира) объективно значимых характеристик [Красных, 2001, с. 152-161]: об

одних из них, по наблюдению Э.Рош, люди могут не знать, вес других

преувеличивать. Именно на этом основано предлагаемое ею условное разделение

категорий на "природные" (более или менее перцептивно обусловленные, такие, как

цвет, форма) и "семантические" (понимаемые в данном случае как обусловленные

понятийно, концептуально, например: фрукты, птицы) (по: [Фрумкина, 1991, с.

53]). Результаты специальных психологических исследований также ставят под

сомнение так называемый признаковый механизм категоризации. Так, в ходе

эксперимента, проводившегося с целью изучения "наивной" категоризации запахов

(эксперимент Д. Дюбуа), выяснилось, что испытуемые классифицируют запахи именно

на основе жизненного опыта (легко объединяя их в группы типа "так пахнет на

кухне (в аптеке, в лесу)", "напоминает цветы (горячий асфальт, траву)), с

большими трудностями обнаруживая сходства и различия "объективных" признаков

(типичное неразличение яблока и апельсина) [Фрумкина, 2001].

Отнесение объекта к определенному классу и связи между центральными и

периферийными членами в категориальных цепочках осуществляются именно в свете

человеческого опыта. Принцип сферы опыта в категоризации, сформулированный Р.

Диксоном, звучит следующим образом: Если существует сфера опыта,

категории, что и А (Цит. по: [Лакофф, 1988, с. 14]). Этим, в частности,

объясняет тот факт, что в языке дьирбал приспособления для ловли рыбы,

относятся к тому же классу, что и рыба (пример Р. Диксона) и что в японском

языке категориальный классификатор hon "тонкий, длинный, несгибаемый предмет"

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24