Диссертация: Внутренний человек в русской языковой картине мира

следующие:

1) прагмастилистическая характеристика речевого материала в аспекте

стандартного (стереотипного) – индивидуального (окказионального)

использования средств наивной (образной) семантической категоризации;

2) оценка стилистического использования тех или иных образных средств,

формирующих категориальные и субкатегориальные смыслы в описываемом

семантическом пространстве внутреннего человека, с одной стороны – как

коннотитивных, с другой – как содержательно значимых с композиционной и

идейно-эстетической точек зрения;

3) обобщение наблюдений над функционально-стилевой и речежанровой

спецификой анализируемого материала в художественном, научном, разговорном,

религиозно-мифологическом и некоторых других видах дискурсов.

Выводы

1. Обращение к данным современной отечественной лингвоантропологии

показывают, что моделирование глобального языкового образа внутреннего

человека как особого фрагмента русской ЯКМ, с присущими ему концептуальной

неоднородностью, неосознанным характером, многообразием средств и способов

репрезентации, слабой упорядоченностью, представляет собой достаточно сложную

задачу, требующую для своего решения особых методов.

Обобщение опыта исследований по указанной проблематике позволяет выделить

несколько таких методов. Системное описание внутреннего мира человека может

быть получено: а) в рамках наивной «анатомии» и «физиологии» – в виде сложной

системы образов органов внутренней жизни, как бы функционирующих внутри

человека и совместно с органами тела обеспечивающих возникновение и

проявление психических состояний и реакций; б) в аспекте его симптоматики –

как система внешних «знаков» внутренних состояний; в) через систему ключевых

(концептуальных) метафор – в виде образной парадигмы;

г) сквозь призму максимально абстрактных понятий, формирующих образную

«грамматику иносознания» и отсылающих к универсальным формам познания мира.

Методологическая основа диссертационного исследования была выработана в

результате интеграции основных положений, принципов, результатов указанных

методов и состоит в идее описания языкового образа внутреннего человека при

помощи воплощенных в языковой системе универсальных категорий, представляющих

основные способы осмысления и языковой репрезентации событий психической

сферы и обладающих значительным образно-ассоциативным потенциалом. В качестве

основного инструмента исследования используется понятие межуровневой СК.

2. Формирование понятия категории в лингвистике представляет собой достаточно

длительный процесс (конец ХIХ – начало ХХI вв.), на разных этапах которого

были выделены понятийные категории, собственно языковые категории -

морфологическая, синтаксическая. Постепенно были накоплены знания о

дифференциальных признаках разных категорий: их системном воплощении в языке,

когнитивном характере, уровневой принадлежности, иерархическом устройстве,

наличии межкатегориальных связей и др. Экскурс в историю понятия СК

показывает, что в науке не были выработаны дефиниции, необходимые для

адекватного категориально-семантического описания языковых образов явлений

психики. В сферу внимания исследователей не попали изменения в содержании и

способах языкового выражения универсальных СК, перенесенных из сферы

репрезентации мира внешнего, физического в сферу интерпретации мира

внутреннего, психического.

3. Воплощаясь в языке в виде отвлеченно-понятийных инвариантов значений

разноуровневых единиц и их комбинаций, СК представляют собой активные по

отношению к речевому замыслу семантические формы, обладающие специфическим

образно-ассоциативным и прагматическим потенциалом. Его реализация

осуществляется в условиях жанрово-стилевой дифференциации речи и зависит от

интенций говорящего, от ряда стилеобразующих факторов (сфера общения,

адресат, основная коммуникативная цель и связанные с ней частные

целеустановки и др.), обусловливающих специфику того или иного типа текста.

Глава 2. Семантическая категория пространства как способ

образно-ассоциативный и прагмастилистический потенциал

Среди базовых категорий познания внешнего мира, перенесенных в сферу

восприятия и языковой репрезентации внутреннего мира человека и сохранивших

за собой такой же статус в этой области, особое место отводится категории

пространства [Телия 1987; Кубрякова 1999; Одинцова 1991; Пименова 1999].

Охарактеризуем лексико-грамматическую базу пространственных образов

психических феноменов, представим основные семантические субкатегории и

субкатегориалльные семантические модели ассоциативной пространственной

репрезентации внутреннего человека, сопроводим их прагмастилистическими

наблюдениями и комментариями.

2.1. Лексико-грамматическая база пространственных образов

внутреннего человека

Подобно всем другим рассматриваемым в работе СК, категория пространства не имеет

жесткого уровневого характера. Обратимся к лексико-грамматической базе

пространственных образов внутреннего человека. В русском языке выработан целый

ряд средств и способов пространственного образно-ассоциативного представления

самых разнообразных явлений психической сферы. Важнейшим способом такого

семантического моделирования является вторичная номинация, и прежде всего

метафоризация, которая заключается в использовании лексических единиц с

предметно-пространственным значением в новой для них функции – пространственной

характеризации идеальных по своей природе явлений, формирующих образ

внутреннего человека. Значение целого ряда лексических и фразеологических

единиц мотивируется как пространственное образно-переносное, например:

глубокие знания, прямой ум, котелок («голова»), ума

палата, лезть в бутылку, криводушный человек, прямой («открытый,

откровенный») характер, уйти в свою скорлупу («замкнуться в узком круге

своих интересов, переживаний»), Диоген в бочке («о скрытном, замкнутом

человеке») и т. п.

Средства, создающие пространственный языковой образ внутреннего человека,

формируются не только в лексике, но и в грамматике. Речь идет прежде всего о

так называемой грамматической метафоре, суть которой заключается в

«опредмечивании» грамматическими средствами языка состояний, процессов,

качеств, что и позволяет репрезентировать непредметные, чувственно

невоспринимаемые сущности в виде предметно-вещественных аналогов [Телия

1987: 71-72; Телия 1998: 176-177], заимствуя при этом их квалификативные и

квантитативные характеристики, как-то: вес, размер, исчисляемость /

неисчисляемость, мягкость / твердость, гибкость, холистичность /

партитивность и др.

Разнообразные феномены внутреннего мира человека выступают в языке как

квазипредметы (имена одних из них появились в результате грамматического

«опредмечивания», например: грусть, мысль, любовь и т. п.; имена других

не имеют в современном русском языке исходного предиката со значением

психического состояния, качества, действия, например: страсть, совесть,

воля и др.) и в качестве таковых получают возможность пространственной

образно-ассоциативной интерпретации. Они не только получают метафорические

определения с предметно-пространственным значением (примеры см. выше), но и

могут легко образовывать грамматические формы с обобщенным (категориальным)

пространственно-предметным значением и занимать позиции пространственных

определителей предикатов, выступая как конститутивные или неконститутивные

члены предложения, или, на семантическом метаязыке, - как аргументы и

сирконстанты. Таковы перечисленные ниже типовые падежные и предложно-падежные

формы, своим обобщенным категориальным значением грамматически уподобляющие

внутреннего человека предметно-пространственным реалиям:

1. Директивы (от англ. (to) direct - направлять, указывать путь; термин

Г.А. Золотовой, см.: [Золотова 1988: 430]), грамматически репрезентирующие

психические феномены в виде квазипредметов, относительно которых сориентированы

направленное движение, положение других предметов или действия с ними:

· исходная (отправная) точка движения, перемещения предмета (директив отвечает

на вопрос откуда?), например: ИЗ + род. падеж имени (выводить

из терпения, выводить из раздумья, выпадать из памяти и

синонимичные ему - сглаживаться из памяти, стираться из памяти т. п.),

ОТ + род. падеж имени (жалеть от всего сердца);

· конечная точка или ориентир направленного движения (директив отвечает на

вопрос куда?), например: В + вин. падеж имени (врезаться в

память, приводить в чувство, удаляться в воспоминания), ДО + род падеж

имени (взволновать до глубины души / сердца, довести до какого-л. состояния

), НА + вин. падеж имени (навести на мысль, взять грех на душу);

· положение, направление движения одного предмета относительно положения,

движения другого предмета (вопрос относительно кого, чего?),

например: ПРОТИВ + род. падеж имени (идти против совести, сделать что-л.

против своего желания).

2. Локативы (локализаторы), сжимающие мир (область бытия, существования)

до формирующих внутреннего человека феноменов (органов и сред «душевной» жизни,

отдельных психических состояний и качеств) – «микромиров, обладающие своим

«пространственным» и соответствующим им «предметным» содержанием» [Арутюнова,

Ширяев 1983:: 74]. На вопрос где? отвечают такие локативные

формы, как например: НА + предл. падеж имени (иметь голову на плечах, на

душе покой), В + предл. падеж имени (в душе печаль, находиться в како-л.

состоянии, быть не в настроении, вертеться в голове), ПОД + твор. падеж

имени (находиться под впечатлением).

Наблюдение показывает, что в речевых сообщениях о внутренних состояниях человека

чаще всего используются грамматические формы с предлогом В: Если его

(Петра Великого. – Е.К.) не завести, то он удалялся в себя, что-то

шептал, бормотал, чему-то улыбался (Д. Гранин. Вечера с Петром Великим);

подсознании (из телебеседы с Ю. Кимом.); Слова молитв, гимны,

поэтов, святых, боговидцев, драгоценны для нас (А. Мень. Таинство, Слово и

Образ); .Зритель сегодня приходит в театр развлечься, посмеяться и не хочет

переживать, принимая на себя чужую боль (из интервью с В.

Алексеевым); Она сроду не терпела одиночества... и заскребло, и

засосало на сердце (Ф. Абрамов. Алька).

Еще один способ пространственной репрезентации внутреннего человека –это

использование так называемой субстантивной метафоры в предложениях подобия,

или так называемой таксономической предикации [Арутюнова 1990: 17-20]. Их

отличительная особенность состоит в эксплицикации вспомогательного субъекта

(конкретного предметно-пространственный объекта, втянутого в сферу

образно-ассоциативной репрезентации психического мира.) и импликации

признака, послужившего основой такого уподобления. В высказываниях с

субстантивной метафорой в синтаксической позиции предицирующего компонента

внутренний человек, как правило, предстает в аксиологически насыщенных образах

физической реальности, например: Голова без ума – пивной

котел (посл.), У него совесть – дырявое решето

(посл.), У него голова – настоящий Дом союзов (из

разг.). Вспомогательный субъект метафоризации, который тесно связан в сознании

говорящего и реципиента с определенной смысловой областью, занимаемой некоторое

положение в системе человеческих ценностей, вводит объект изображения в сферу

действия оценочной шкалы и, таким образом, выступает в качестве катализатора

оценочной реакции. Так, область социальной политики, общественных интересов, на

которую указывает выражение Дом союзов, традиционно относится к более

«высоким» сферам жизни, чем ограниченный узким кругом повседневных, «мелких»

потребностей область быта, манифестируемая именами утилитарных предметов

решето, котел. Характер оценки определяется следующим образом: в первых двух

примерах это отрицательная оценка интеллектуальных и моральных качеств

личности, в последнем – положительная оценка умственных способностей человека.

Субстантивной метафоре близко образное сравнение, суть которого состоит в

уподоблении психических феноменов предметно-пространственным объектам, как

правило сопровождающемся указанием на основание такого уподобления – на

статические и динамические признаки вспомогательного субъекта, приписываемые

явлениям внутреннего мира. Таково, например, художественное описание крайне

неторопливого мыслительного процесса, в основе которого лежит сравнение потока

мыслей с медленным движением воды в озере: Мысли мои тоже почти

озера (М. Юденич. Я отворил пред тобою дверь.).

Семантический анализ языковых единиц, втянутых в сферу образно-ассоциативного

изображения психического, позволяет увидеть основные пространственные образы,

типизировать их, объединив в группы на основе ряда инвариантных признаков.

2.2. Структура, образно-ассоциативный потенциал

семантической категории и субкатегории пространства

В одних случаях сообщения о внутреннем пространстве человека могут строиться на

основе уподобления психических феноменов (или их обладателя - человека)

конкретным, эксплицированным в речи предметно-пространственным реалиям

внешнего, физического мира и таким образом получать опосредованные

каким-либо вспомогательным субъектом пространственные характеристики. В других

случаях обходятся без указания на вспомогательные субъекты сравнения /

уподобления, относящиеся к области внешнего по отношению к человеку

пространства, при этом человек, заключающий в себе психический мир, и его

компоненты получают непосредственную характеристику. Исходя из

сказанного, пространственные образы первого типа можно назвать

внешнепространственными, а второго типа, соответственно, –

внутрипространственными.

Представление о внутреннем пространстве может быть предельно обобщенным: человек

в целом репрезентируется как своего рода пространство, вместилище,

местонахождение, сфера обитания разнообразных материальных и духовных

предметов, субстанций, явлений. Содержание высказываний, основанное на таких

целостных (холистичных) внутрипространственных образах, сводится, по

сути, к сообщению о том, что где-то в пределах физической оболочки (тела)

человека заключено нечто, что характеризует психологические качества,

эмоциональные переживания, состояния человека или составляет предмет его

ментальной деятельности, объект эмоционального отношения, например: Ко

себе такие низменные чувства и не может с ними справиться

(Л. Улицкая. Пиковая дама); Вся эта история вызвала в Леве смутное и

неприятное воспоминание (А. Битов. Пушкинский дом).

Целостным внутрипространственным образам противостоят частичные (

партитивные) – отдельные компоненты внутреннего человека, репрезентированные

как квазипространства. Это прежде всего органы «душевной» жизни, за которыми в

наивной анатомии человека закреплены определенные функции, имеющие отношение к

психической сфере личности: ум, разум, рассудок, мозг, голова, отвечающие за

способность человека думать, понимать, познавать; память - за способность

запоминать, помнить и припоминать; сердце - за сферу эмоций, переживаний и

чувств; душа - за весь спектр психических состояний и реакций человека и т. д.

(Относительно полный перечень органов внутренней жизни человека, полученный в

результате обобщения опыта отечественных лингвоантропологических исследований,

см. в разделе 1.1.) Кроме того, в сферу психической жизни человека наивное

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24