Диплом: Процедура заключения международных договоров

позднейшими подписателями — коль скоро оговорки вообще данным договором не

исключены[70]»

Однако было бы необоснованным в силу этого считать такие государства

согласившимися с оговоркой. Допуская в принципе возможность заявления

оговорки, такие государства могут отвергнуть конкретную оговорку, ибо нельзя

согласиться с тем, что еще неизвестно.

Следовательно, пока государства, подписавшие конвенцию до заявления к ней

оговорки, прямо, косвенно или молчаливо не выразят своего согласия, об их

отношении к дан­ной оговорке нельзя сказать ничего определенного.

С полным основанием это правило может применяться и в том случае, когда

оговорка заявляется впервые при рати­фикации. Согласие государств,

совершивших ратификации после получения уведомления об оговорке, может

презюмироваться; согласие сторон, ратифицировавших конвенцию до такого

уведомления, должно быть выражено в одной из трех указанных форм.

Рассмотрим, наконец, последний случай заявления оговор­ки, а именно—при

присоединении к конвенции

Прежде всего следует полагать, что любое присоединяю­щееся государство

согласно со всеми оговорками, сделанными остальными участниками до его

присоединения к данной кон­венции. Согласие с остальными оговорками (то есть

внесен­ными позже его присоединения оговорками, что может иметь место при

присоединении к договору, еще не вступившему в силу) должно быть этим

государством так или иначе выра­жено. Тот факт, что государство делает

оговорку, ни в коей мере, естественно, не лишает его права возражать против

оговорки, заявленной другими участниками Что же касается отношения остальных

участников конвенции к оговоркам, заявляемым при присоединении, то, если речь

идет о договоре, не вступившем в силу, и если, следовательно, могут быть еще

другие присоединения, вопрос о презумпции согласия решается так же, как и в

рассмотренных выше случаях.

В случаях заявления оговорки к договору, открытому для присоединений,

согласие сторон, уже являющихся его участ­никами, с оговоркой презюмировать,

разумеется, нельзя.

Допустимость оговорки с точки зрения ее содержания.

В связи с изучением вопроса об оговорках необходимо установить, что может

быть признано оговоркой «существен­ной» и что—оговоркой «не существенной».

Прежде всего вызывает возражение сама терминология. Любая оговорка существенна,

иначе она не заявлялась бы. Еще менее удачным является выражение

«второстепенная оговорка», употребляемое некоторыми авторами

[71].

Правильнее было бы говорить о «допустимой» и «недо­пустимой» оговорках,

поскольку это более определенно передает смысл, который вкладывается в эти

понятия.

Что же представляют собой «допустимая» и «недопусти­мая» оговорки ?

Найти тут какой-либо критерий очень трудно Представ­ляется правильным лишь

установить, что допускаются только те оговорки, которые не противоречат самой

цели конвенции. В этом случае возникает необходимость разделения

постанов­лений конвенции на две категории—составляющие и не со­ставляющие ее

предмет и цель. Даже если исходить из пред­положения, что такое разделение

(теоретически вполне воз­можное, а на практике весьма маловероятное)

проведено, всё же очень трудно найти какое-либо иное основание для такого

различия, кроме основания субъективного.

Действительно, если государство А делает оговорку, ко­торую государство В

считает соответствующей, а государ­ство С – не соответствующей предмету и

цели конвенции, то обычно нет никакого объективного мерила, при помощи

ко­торого можно было бы установить, кто же прав.

Возможность обращения в Международный Суд сути дела не меняет хотя бы потому,

что возможностью этой могут не воспользоваться.

Даже в том случае, если конвенция предусматривает юрисдикцию Международного

Суда по спорам о толковании или применении ее постановлений и кто-либо из

участников обратится в Суд, может возникнуть ряд дополнительных юри­дических

затруднений и проблем.

Очевидно, что никак не следует смешивать оговорки к определенной статье

конвенции с оговорками общего харак­тера, которые становятся иногда просто

заявлениями о том, что государство, сделавшее такую оговорку, может

уклонить­ся от необходимости соблюдать договор.

Таким примером может служить оговорка Великобрита­нии к пакту Бриана —

Келлога о том, что запрет войны может не распространяться на местности, в

которых данное го­сударство жизненно заинтересовано; сюда же следует отнести

оговорки, в которых государство заявило бы, что действие заключаемой

конвенции не прекращает применения расходя­щихся с ней законов этого

государства. Совершенно абсурд­ной была бы любая оговорка к статье I

Конвенции о ге­ноциде

С этой точки зрения, очевидно, будет неправильным счи­тать «недопустимой»

оговорку, направленную главным об­разом на ограждение той политики, тех

принципов, которые хотя и не обязательно являются объектом отдельных

поло­жений конвенции, но тем не менее этими постановлениями могут быть

затронуты (Такова, например, оговорка СССР к ст.IX Конвенции о геноциде,

касающаяся вопросов, связан­ных с юрисдикцией Международного Суда).

Особый характер оговорки неизменности обстоятельств.

Одной из проблем, имеющих принципиально важное зна­чение как для

международного, так и для гражданского права, является оговорка неизменности

обстоятельств.

Оговорка неизменности обстоятельств существенно отли­чается от того, что

принято называть оговоркой к договору. Она не является формальным заявлением

государства или актом государственной власти, которым государство придает

отдельным положениям договора или всему договору в целом особый, определенный

смысл.

Это — молчаливая договоренность о том, что соглашение остается в силе, пока

будет неизменным порядок вещей, по­служивший основой для заключения этого

соглашения. Фор­ма такой договоренности обусловлена не тем, что стороны бы­ли в

принципе за бесконечно долгое, не зависящее от внеш­них условий соблюдение

правила pacta sunt servanda, a тем, что ни один составитель договора не

в состоянии пре­дусмотреть все события, которые могут произойти в будущем и в

корне изменить обстановку

Сам термин «оговорка» может быть применен в данном случае с большой натяжкой.

Правильнее было бы говорить не об оговорке (фр. reserve, англ.

reserve), а об «условии неизменности обстоятельств», тем более что слово

clausula (фр. clause) переводится именно как «условие», но отнюдь не

как «оговорка».

Глава 5. Регистрация и официальное опубликование международных договоров.

§1. Депозитарий многосторонних договоров.

Под термином «депозитарий» понимается хранитель оригинального текста

многостороннего договора и всех относящихся к нему документов (заявлений,

оговорок, деклараций о присоединении, денонсации и т.д.). Одна­ко, как мы

увидим, функции депозитария не ограничиваются одним только хранением

договора, а носят более разнообразный характер.

Депозитарием может быть одно или несколько государств, международная

организация или главное ис­полнительное должностное лицо такой организации.

Так, Генеральный секретарь ООН осуществляет функции депозитария целого ряда

многосторонних договоров, заключенных в рамках Организации Объединенных

Наций, еще раньше — Лиги наций.

Депозитарий определяется обычно участвующими в переговорах государствами или

в самом договоре, или каким-либо иным порядком. Обычно им назначается

государство, на территории которого состоялась между­народная конференция,

разработавшая и принявшая данный договор, или компетентный орган

международ­ной организации, если договор был принят в рамках организации.

Депозитарий играет важную роль в нормальном функционировании многостороннего

договора. Это объясняется особенностями и характером его прав и обязанностей

как по отношению к самому международному договору, так и по отношению к

участвующим или присоединяющимся к нему государствам. В связи с трудностями,

которые встречаются на этом пути, появилась практика назначения нескольких

депозитариев одного многостороннего договора. Так, в Договоре 1963 года о

запрещении испытаний ядерного оружия, в Договоре о нераспространении ядерного

оружия и некоторых других—три равноправных государства-депозитария: СССР, США

и Великобритания.

В целях более четкого осуществления своих функций государства-депозитарии,

когда их несколько, согласовывают свои действия. Они информируют друг друга о

правовом статусе многостороннего договора, числе государств-участников,

присоединениях новых государств, согласовывают день открытия договора для

подписания. Так, по согласованию между СССР, США и

Великобританией—депозитариями Конвенции о запрещении разработки, производства

и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия

и об их уничтожении, одобренной на XXVI сессии Генераль­ной Ассамблеи ООН,

конвенция была открыта одновре­менно для подписания 10 апреля 1972 г. в трех

столицах государств-депозитариев: Москве, Вашингтоне и Лон­доне.

Нужно, однако, отметить, что опыт сотрудничества депозитариев изучен еще

недостаточно. Возможно, прак­тика назначения нескольких депозитариев по мере

все более прочного укоренения принципа универсальности общих международных

договоров постепенно сойдет на нет. В общих многосторонних договорах,

заключенных в последние годы и открытых для участия всех госу­дарств,

назначается один депозитарий, например, в Кон­венции о запрещении военного

или любого иного враж­дебного использования средств воздействия на природ­ную

среду от 18 мая 1977 г. Права и обязанности депо­зитария часто определяются в

самом многостороннем договоре. Практика заключения все большего числа

мно­госторонних договоров в XX веке привела к определен­ной унификации

функций депозитария, определила обыч­ный круг его прав и обязанностей. Он был

довольно пол­но очерчен и обобщен Комиссией международного права ООН при

кодификации права международных договоров и затем зафиксирован в Венской

конвенции о праве международных договоров (ст.77), где устанавливает­ся, что

функции депозитария состоят, в частности:

Ø в хранении подлинного текста договора и всех пе­реданных

депозитарию полномочий;

Ø в подготовке заверенных копий с подлинного тек­ста и подготовке

любых иных текстов договора на та­ких других языках, которые могут быть

предусмотрены договором, а также в препровождении их участникам и

государствам, имеющим право становиться участника­ми договора;

Ø в получении любых подписей под договором и по­лучении и

хранении документов, уведомлений и сообще­ний, относящихся к нему;

Ø в изучении вопроса о том, находятся ли подписи, документы,

уведомления или сообщения, относящиеся к договору, в полном порядке и

надлежащей форме, и, в случае необходимости, в доведении этого вопроса до

сведения соответствующего государства;

Ø в информировании участников и государств, имею­щих право

становиться участниками договора, о доку­ментах, уведомлениях и сообщениях,

относящихся к до­говору;

Ø в информировании государств, имеющих право становиться

участниками договора, о том, когда число подписей, ратификационных грамот или

документов о принятии, утверждении, или присоединении, необходимое для

вступления договора в силу, было получено или де­понировано;

Ø в регистрации договора в Секретариате Органи­зации Объединенных

Наций;

Ø в выполнении функций, предусмотренных другими положениями

настоящей конвенции.

Анализ этих прав и обязанностей показывает, что функции депозитария носят

чисто административный, исполнительный, но не политический и не судебный

ха­рактер.

Функции государства — депозитария многосторонне­го договора нужно строго

отграничить от прав и обязан­ностей этого государства как участника данного

до­говора.

В Венской конвенции 1969 года о праве международ­ных договоров (ст.76) прямо

говорится, что «функции депозитария договора являются международными по своему

характеру, и при исполнении своих функций де­позитарий обязан действовать

беспристрастно». И далее идет очень важное положение, которое было включено в

эту статью на Венской конференции по предложению Белорусской ССР и Монгольской

Народной Республики «В частности, тот факт, что договор не вступил в силу между

некоторыми участниками или что возникло раз­ногласие между государством и

депозитарием, касаю­щееся выполнения функций этого последнего, не влияет на эту

обязанность[72]».

В случае возникновения любого разногласия между каким-либо государством и

депозитарием относительно выполнения функций последнего депозитарий

ограничи­вается тем, что доводит этот вопрос до сведения подпи­савших договор

и договаривающихся государств, либо в соответствующих случаях, до сведения

компетентного органа заинтересованной международной организации (п. 2 ст.77

Венской конвенции).

Депозитарий не должен нарушать своих функций или превышать их. Так, принимая

документы, содержащие оговорки или возражения против них, депозитарий не

вправе давать обязательное правовое толкование им, в частности, решать

вопросы о действительности оговорок. Все документы он должен незамедлительно

направлять всем участникам договора. Также не дело депозитария быть арбитром

или судьей в споре о действительности ратификации, денонсации или

присоединения к догово­ру, сделанных тем или иным государством. Он не впра­ве

определять круг участников международного догово­ра, а также решать вопрос

или тем более препятствовать вступлению международного договора в силу.

Государство может, конечно, высказывать свое мне­ние по всем этим вопросам, в

том числе в отношении документов о присоединении, об оговорках и т.п. , но

только как участник данного договора наравне с други­ми его участниками, а не

как депозитарий. Функции по­следнего не дают ему привилегий в этом отношении,

в частности права, обязательного для других государств — участников

толкования, навязывания им своего мнения по указанным документам и самому

международному договору. Факт непризнания депозитарием государства,

заявившего о своем желании присоединиться к догово­ру, не может влиять на

выполнение депозитарием своих функций.

Мнение депозитария по всем спорным вопросам, свя­занным с присоединением

новых государств к договору, юридическими последствиями оговорок, вступлением

до­говора в силу, подсчетом подписей и т.д. , носит пред­варительный

характер, и окончательное решение по ним принадлежит участникам договора.

Все сказанное не означает, что функции депозитария ограничиваются ролью

«почтового ящика». Беспри­страстность действий депозитария, о которой говорит

ст.76 Венской конвенции, не означает, что депозитарий не должен реагировать,

когда документы о присоедине­нии, ратификации и т.д. составлены в явное

нарушение общепринятых норм международного права. Как спра­ведливо подчеркивают

В. Пехота и Н. Н. Ульянова, де­позитарий несет ответственность за правильное

состав­ление указанных документов и вправе отказать в их принятии, если они

составлены в нарушение основных принципов международного права

[73]. Так, в 1964 году Советский Союз как депозитарий Московского договора о

запрещении испытаний ядерного оружия отказался принять ратификационную грамоту

ФРГ ввиду того, что она была составлена в нарушение общепризнанных норм

международного права: в ней делалась попытка высту­пать от имени всей Германии.

Согласно ФЗ «О международных договорах РФ» подлинники двусторонних

международных договоров (межго­сударственных и межправительственных) хранятся

в Историко-документальном департаменте МИД России. Если речь идет о

подписан­ном договоре, на хранение сдается текст как на русском языке, так и

на языке государства-контрагента (российский альтернат). Вместе с текстом

договора хранятся полномочия лица, подписавшего договор от имени иностранного

государства или его правительства. Если договор имеет приложения, они сдаются

на хранение вместе с текстом договора. Также вместе с текстом договора

хранятся приложенные к нему при подписа­нии письменные заявления (если

таковые имеются). Если договор подлежит ратификации, вместе с его текстом

хранятся грамоты о ратификации договора государством- контрагентом.

Подлинники многосторонних договоров, как правило, находятся у депозитариев.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14