Диплом: Ограничение дееспособности

Необходимо также указать на недопустимость одно­временного разрешения дел об

ограничении дееспособ­ности лиц, злоупотребляющих спиртными напитками или

наркотиками, и о признании недействительными совер­шенных ими гражданско-

правовых сделок по распоряже­нию своим имуществом в целях приобретения

спиртных напитков. Ограничение дееспособности наступает с мо­мента вступления

решения об этом в законную силу и распространяется на сделки, совершаемые

после этого момента.

Такова специфика условий обращения в суд по де­лам об ограничении

дееспособности.

§ 2. Лица, участвующие в делах об ограничении дееспособности гражданина

Для правильного разрешения дела об ограничении дееспособности гражданина

имеет существенное значе­ние определение круга лиц, участвующих в деле.

Состав этих лиц можно установить на основании общих положений ст. 29 и

конкретных указаний ст. ст. 258 и 261 ГПК РСФСР.

Общие признаки, определяющие понятие «лица, уча­ствующие в деле», применимы в

основном к участникам всех трех видов производств. Однако состав этих лиц

за­висит от вида производства и определяется законом. В ГПК проведено четкое

различие меж­ду лицами, участвующими в делах искового производст­ва, и

участниками дел особого производства. Трудность в определении процессуального

положения лиц, участву­ющих в делах об ограничении дееспособности

граждани­на, заключается в том, что закон отнес эти дела к осо­бому

производству, в то время как фактически они яв­ляются делами спорного

искового производства. Поэто­му на практике интуитивно в большинстве дел

лицо, в отношении которого решается вопрос об ограничении дее­способности, и

члены его семьи, возбудившие дело, име­нуются не по терминологии особого

производства (заин­тересованное лицо и заявитель), а соответственно

от­ветчиком и истцом (соистцами) как основными лицами искового производства.

Верховный Суд РФ разъясняет судам ошибоч­ность применения в данных делах

общеискового поряд­ка[64].

Действительно, как уже отмечалось, подобные наи­менования не отвечают смыслу и

терминологии действу­ющего закона. Правомерными они могут стать только с

изменением закона, приведением формы рассмотрения дел об ограничении

дееспособности в соответствие с их исковой природой.

Закон установил ограниченный перечень лиц, право­мочных на возбуждение дел об

ограничении дееспособ­ности граждан. Согласно ч. 1 ст. 258 ГПК ими могут быть

члены семьи этого гражданина, иные общественные организации, прокурор, органы

опеки и попечительства, психиатрические лечебные учреждения. Пленум

Верховного Суда РФ в п. 5 своего постанов­ления от 4 мая 1966 г. «О практике

рассмотрения судами Российской Федерации дел об ограничении дееспособности

граждан, злоупотребляющих спиртными напитками или наркотическими веществами»

дал разъяснение судам, что указанный в законе перечень заявителей является

исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит. Это слу­жит важной

гарантией обоснованного возбуждения дан­ных дел, поскольку признание

гражданина ограниченно дееспособным существенно затрагивает интересы и

дос­тоинство личности.

В абсолютном большинстве случаев данные дела возбуждаются по заявлению

прокурора. Однако поводом для обращения прокурора в суд являются заявления

граждан, обычно жен, матерей, которые жалуются на пьянство одного из членов

своей семьи и просят принять соответствующие меры. Подобные жалобы поступают

и в отделы милиции, которые после соответствующей проверки направляют

материалы прокурору района для решения вопроса о возбуждении дела в суде.

Члены семьи, как правило, сами в суд не обращаются либо из-за незнания

закона, либо из-за нежелания «судиться», по их выражению, с мужем или сыном,

предпочитая об­ращаться в милицию, прокуратуру.

В коллективных договорах предусматрива­ются такие меры борьбы с пьянством,

как лишение пре­мий, вознаграждения по итогам работы предприятия за год и др.

Но применяя материальные санкции, не надо забы­вать, что у этого пьяницы есть

семья, которой и без то­го живется тяжело с таким «кормильцем». Поэтому на­до

шире использовать действенную профилактическую меру — лишение лица,

злоупотребляющего спиртными напитками, возможности лично получать свою

зарпла­ту и тратить ее на приобретение алкоголя. Если члены семьи просят

выдавать зарплату пьяницы непосредствен­но семье, организации должны при

нали­чии к тому оснований шире использовать предоставлен­ную им законом

возможность на обращение в суд с за­явлением об ограничении дееспособности

гражданина, поскольку администрация, как уже указывалось, не вправе запретить

бухгалтерии выдавать зарплату на руки ра­ботнику, злоупотребляющему спиртными

напитками.

Закон не обусловливает право общественных органи­заций на возбуждение

исследуемых и иных дел членст­вом в них заинтересованных лиц. Думается, такое

пра­во с наибольшим успехом будет использовано обществен­ной организацией

лишь в отношении своих членов, а не иных лиц. Только в этом случае

общественные организа­ции могут представить в суд обоснованное заявление,

ак­тивно участвовать в судебном разбирательстве н оказать воспитательное

воздействие на члена коллектива, при­знанного ограниченно дееспособным.

В связи с тем, что по данной и целому ряду других категорий дел закон установил

строго определенный пе­речень лиц, имеющих право на возбуждение дела, в тео­рии

и судебной практике возник вопрос о последствиях обращения в суд

неуправомоченного лица. А. А. Добро­вольский высказал мнение, что в подобных

случаях институт замены ненадлежащих истцов (ст. 36 ГПК) не­применим, дело по

заявлению ненадлежащего истца должно быть прекращено н надлежащему

процессуаль­ному истцу разъяснено его право на обращение в суд

[65].

Применительно к делам об ограничении дееспособ­ности граждан Верховный Суд РСФСР

в постановлении от 27 октября 1966 г. (п. 5) и Верховный Суд СССР в

постановлении от 26 сентября 1975 г. (п. 136) разъяс­нили судам возможность

применения института замены ненадлежащего лица (ст. 36 ГПК). К. И. Комиссаров,

подвергнув критике это разъяснение, считает, что указа­нием на возможность

применения ст. 36 ГПК, требую­щей согласия ненадлежащего заявителя на его

замену, сведен к нулю вывод о недопустимости расширительного толкования ст. 258

ГПК[66]. Соглашаясь с бесспорным

мне­нием К. И. Комиссарова о том, что заявление, поданное лицом, не имеющим на

то права, вообще не подлежит рассмотрению в судах и на основании п. 1 ст. 129

ГПК к производству приниматься не должно, мы не во всем можем разделить его

критику позиции Верховного Суда СССР о применении ст. 36 ГПК.

Дело в том, что ст. 36 ГПК, регламентирующая пра­вила замены ненадлежащих

сторон, к первой стадии про­цесса — принятию заявления никакого отношения не

имеет. При возбуждении процесса речь идет не о «над­лежащих», а о

«заинтересованных» лицах. Институт за­мены ненадлежащих сторон применяется в

последующих стадиях процесса, когда обнаруживается ошибочность возбуждения

дела лицом, не имеющим права на обра­щение в суд. Именно о стадии судебного

разбирательст­ва говорится в упомянутом выше постановлении Плену­ма

Верховного Суда РФ от 4 мая 1990 г.: «уста­новив во время разбирательства

дела, что заявление по­дано ненадлежащим лицом, суд обязан, не прекращая

дела, обсудить вопрос о его замене лицом, которому за­коном предоставлено

право обращаться в суд с заявле­нием о признании гражданина ограниченно

дееспособ­ным (ст. 36 ГПК РСФСР)».

В принципе допустимо применение института замены ненадлежащего истца

(заявителя) по делам, правом на возбуждение которых закон наделяет строго

определен­ный круг лиц (п. 3 ст. 4 ГПК). Однако условия замены, в частности

согласие ненадлежащего истца и другие, должны быть, на наш взгляд, изменены в

законодатель­ном порядке применительно к специфике данных дел.

Как уже отмечалось, члены семьи гражданина, зло­употребляющего спиртными

напитками, имеют в процес­се личную материальную заинтересованность, ибо

реше­ние по делу дает им возможность оградить имуще­ственные интересы семьи

от неправомерного поведе­ния одного из ее членов. Поэтому фактически чле­ны

семьи занимают в процессе положение истцов (соистцов). Вышестоящие

судебные органы в упомя­нутых выше постановлениях разъяснили, что

совер­шеннолетние члены семьи гражданина, интересы кото­рых непосредственно

затрагиваются возбуждением дела об ограничении его дееспособности, принимают

участие в процессе в качестве заявителей как в том случае, ког­да они сами

обращаются в суд, так и в случае привле­чения к делу в связи с заявлением,

поданным в их инте­ресах прокурором, органом опеки и попечительства,

психиатрическим лечебным уч­реждением или общественной организацией. Такое

поло­жение членов семьи является, но существу, конкретизацией общих правил

искового производства о процес­суальном положении истцов (ч. 2 ст. 33 ГПК).

Лица, управомоченные прямым указанием закона на возбуждение дела в интересах

членов семьи, занима­ют самостоятельное процессуальное положение. Объем их

прав и обязанностей определяется общими правила­ми ст. 30 и ч. 1 ст. 42 ГПК.

Они обращаются в суд, от своего имени, представляют доказательства, могут

зна­комиться со всеми материалами дела, отказаться от за­явленного требования

и т. д. Возражения кого-либо из членов семьи против рассмотрения дела,

начатого по за­явлению лица, указанного в ст. 258 ГПК, в том числе и по

заявлению другого члена семьи, не являются основа­нием для прекращения

производства по делу, что допус­тимо только в случаях, предусмотренных ст.

219 ГПК.

В то же время при отказе прокурора и других управомоченных органов от своего

заявления, судья не впра­ве прекратить производство, если члены семьи, в

интере­сах которых возбуждено дело, настаивают на рассмотре­нии его по

существу.

Закон не допускает принятия заявления от любых родственников или иных

заинтересованных лиц, а тре­бует, чтобы заявителями были только члены семьи

граж­данина, в отношении которого возбуждается дело. Одна­ко состав этих лиц

является весьма неопределенным. В практике возникли вопросы о возможности

принятия за­явления от отдельно проживающего супруга, родителя и других

родственников. Между тем в законе нет ни об­щего определения семьи, ни указания

состава семьи, при­годного для всех случаев. В разных нормативных актах это

понятие определяется по-разному в зависимости от цели законодательного акта и

особенностей регулируе­мых отношений[67]

.

В гражданском процессуальном законодательстве понятие семьи не конкретизировано

(ст. 258 ГПК). Это вызвало его разноречивое толкование в литературе. Однако

общим в высказываниях различных авторов являет­ся стремление использовать

понятие семьи, существую­щее в других отраслях права

[68]. Думается, надо посту­пить иначе. В процессуальных нормах следует также

ус­тановить специфическое понятие члена семьи, отвеча­ющее задачам

регулирования исследуемого института. Исходя из цели законодателя — ограничить

круг лиц, правомочных возбуждать дела об ограничении дееспо­собности, считаем,

что заявителями могут быть только близкие родственники (родители, дети, братья,

сестры) и супруг и только при условии их совместного прожива­ния и ведения

общего хозяйства с лицом, в отношении которого возбуждается дело.

Понятия семьи и семейных правоотношений нетож­дественны. Семью характеризует

прежде всего совмест­ная жизнь н ведение общего хозяйства. Субъекты мо­гут

перестать быть членами семьи, но семейные право­отношения могут продолжаться.

Нормы семейного права, не признающие правовых последствий за фактическим

разводом и раздельным проживанием супругов, не могут быть распространены на

понятие семьи но смыслу ст. 258 ГПК.

Ограничение круга членов семьи указанными лица­ми не препятствует

родственникам и иным гражданам обратиться к управомоченным законом лицам с

просьбой возбудить данное дело.

Одной из гарантий против возможности явно необос­нованного возбуждения дела с

целью ограничить права гражданина является право суда взыскать все судебные

расходы с члена семьи, направившего в суд заведомо ложное заявление в

недобросовестных целях (ч. 4 ст. 261 ГПК). Но, думается, эта гарантия

недостаточно дейст­венна, учитывая, что судебные расходы в граж­данском

процессе для граждан необременительны. Бо­лее существенным средством защиты

может быть право лица обратиться в суд с иском о защите чести и досто­инства в

порядке гражданского судопроизводства или вынесение судом частного определения

в адрес прокуратуры о необходимости привлечения недобросо­вестного лица к

уголовной ответственности за клевету (Ст. 129 УК РФ).

[69]

Члены семьи выступают в процессе совместно как процессуальные соучастники. В

отличие от этого соучас­тие на стороне лиц, об ограничении дееспособности

ко­торых решается вопрос, недопустимо. Так, народным су­дом Хохольского

района Воронежской области рассмот­рено заявление исполкома сельского Совета

народных депутатов об ограничении дееспособности сразу четырех человек.

Сельский Совет на своей сессии обсуждал во­прос о состоянии работы по борьбе

с пьянством и алко­голизмом и решил, в частности, ходатайствовать перед судом

об ограничении дееспособности нескольких наибо­лее злостных пьяниц.

Исполнительный комитет вместо мотивированных заявлений в отношении каждого

гражданина представил в суд выписку из указанного реше­ния сельсовета. Суд,

вопреки требованиям ст. ст. 126, 130 ГПК, возбудил производство и рассмотрел

дело по существу. Такая практика неправильна. Суд, по сути, объединил в одно

производство четыре разных дела. Обстоятельства, входящие в предмет

доказывания, хотя и однородны, но в отношении каждого гражданина сла­гаются

из разных конкретных фактов. Лица, в отноше­нии которых возбуждено дело, не

связаны между собой общей обязанностью перед лицом, которое возбудило де­ло.

В качестве заявителей здесь должны быть привлече­ны члены семьи каждого из

лиц, злоупотребляющих спиртными напитками.

Ограничение дееспособности — серьезная мера и рассмотрение дела в одном

судебном заседании в отно­шении нескольких лиц, «оптом», не может обеспечить

полного и обоснованного их разрешения.

В отличие от других гражданских дел, в которых стороны в силу принципа

диспозитивности сами решают вопрос о личном участии в процессе, дела об

ограниче­нии дееспособности должны рассматриваться с обяза­тельным участием

лиц, в отношении которых этот во­прос поставлен (ст. 261 ГПК). Это усиливает

воспита­тельное воздействие процесса в деле борьбы с пьянством и алкоголизмом

и создает дополнительные гарантии про­тив необоснованного ограничения

дееспособности граж­дан.

Данное правило в основном соблюдается. Однако, как показало обобщение

практики народных судов Пермской области, в 5—6% случаев суды разрешали дела

в отсутствие лиц, признаваемых ограниченно дее­способными. Одной из причин

нарушения требований за­кона является недостаточная регламентация данного

во­проса в самой норме права.

Закон (ст. 261 ГПК) формулирует указанное пра­вило в императивной форме в

отличие от ст. 159 ГПК, в которой вопрос об обязательном участии ответчика по

искам о взыскании алиментов решается по усмотрению суда в зависимости от

конкретных обстоятельств дела. Однако обязанность явки в суд гражданина по делу

об ограничении его дееспособности не подкреплена соответ­ствующей санкцией.

Нельзя согласиться с утверждением некоторых авторов о возможности применения

санкций по аналогии со ст. 159 ГПК[70].

Эта статья является не общей, а специальной нормой, касающейся только дел о

взыскании алиментов, поэтому она не может быть при­менена в других гражданских

делах. Не основанным на законе представляется в связи с этим определение

народ­ного судьи Павловского народного суда Пермской об­ласти о принудительном

приводе с помощью органов ми­лиции В., который уклонялся от явки в судебное

заседа­ние по делу об ограничении его в дееспособности.

Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении от 27 октября 1966 г. разъяснил,

что рассмотрение судом таких дел в отсутствие гражданина допустимо лишь в том

случае, если будет установлено уклонение его от явки в суд (п. 7). Однако, как

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12