Контрольная: Брачно-семейные правонарушения и их правовые последствия

Понятие и правовая природа брака

Существует насколько правовых теорий, объясняющих правовую природу брака. В

наиболее общем виде их можно свести к пониманию брака как договора, как

таинства и как института особого рода (sui generis). Теория брака как

договора берет свое начало в Древнем Риме. В римском праве классического

периода все основные формы вступле­ния в брак носили на себе признак простой

гражданской сделки. Дан­ный подход был прежде всего связан с тем, что

правовому регулирова­нию в Риме подвергалась только определенная сфера

брачных отноше­ний, их цивилистическая сторона, их нравственная и сакральная

(при­общение к семейному культу) области совершенно справедливо оста­вались

за рамками права.

В дальнейшем канонические нормы придают институту брака характер мистического

таинства, подчеркивая его духовную сторону. Классическим каноническим

понятием брака становится представле­ние о нем, как о «самом полном

(физическом, нравственном, экономи­ческом, юридическом, религиозном) общении

между мужем и женой». Таким образом, в орбиту права попадают не только

правовые, но и этические, религиозные и в определенной степени физические

элементы брака.

В тот период, когда семейные отношения регламентировались ре­лигиозными

правилами, этот подход был вполне оправдан, но с заме­ной канонических норм

светскими установлениями он изживает себя. Светское право, в отличие от

религии, не регулирует и не может регу­лировать отношения, принадлежащие

духовной, этической сфере.

В браке можно условно выделить разные группы отношений: ду­ховные, физические

и материальные. Духовные и физические элементы брака, безусловно, не могут

регулироваться правом, и с этим согла­шаются практически все современные и

дореволюционные ученые. Однако такое разделение отношений, составляющих

брачный союз, получило признание не сразу.

Историческое развитие представлений о браке происходило таким образом, что на

место религиозных представлений о браке, а иногда и вместе с ним встали

этические представления. Понятие брака в этой концепции выводится не из

освящения его церковью (или не только из него), но из соответствия брачного

союза нравственной природе чело­века. Брак рассматривается при этом уже не

как таинство, но и не как договор, а как институт особого рода. Право должно

было стоять на страже этого установления, при этом брак опять попадал в сферу

дей­ствия права целиком, во всем многообразии составляющих его отно­шений.

Такое понимание брака мы встречаем у И. Канта в «Метафизике нравов». Кант

считал, что только такое соединение, где оба лица обла­дают друг другом,

сохраняет их нравственную свободу и достоинство. Кант придерживался точки

зрения о том, что концепция договора неприменима к браку. Договор, по его

мнению, не может порождать брак, поскольку договор всегда имеет в виду нечто

временное, какую-либо цель, с достижением которой он себя исчерпывает, а брак

охваты­вает всю человеческую жизнь и прекращается не достижением

опреде­ленной цели, а только смертью людей, состоявших в брачном общении.

Недостатком этой теории является перенесение этических пред­ставлений о браке

в область права. Право, безусловно, должно строить­ся в соответствии с

этическими представлениями своей эпохи. Но право не может полностью включать

в себя этические нормы. Кроме того, брачные отношения настолько тесно связаны

с глубинными ос­новами человеческого существования, что малейшая попытка

права вторгнуться в интимные или духовные взаимоотношения супругов может

привести к посягательству на человеческую личность и ее важ­нейшие права.

В современном плюралистическом обществе невозможно навязы­вание всем его

членам единых представлений о браке. Поэтому право, основываясь на

нравственных нормах, должно охватывать лишь ту сферу брачных отношений,

которая, во-первых, поддается правовому регулированию, а во-вторых, нуждается

в нем. Постепенно осознание необходимости такого разделения все же пробивает

себе дорогу. Одно­временно с этим возрождается интерес к концепции брака как

догово­ра. «Согласно с воззрениями, сложившимися во Франции, — пишет по этому

поводу К.Д. Кавелин, — брак по «своей духовной стороне есть таинство и как

таинство подлежит ведению церкви, но как светское учреждение, вытекающее из

контракта и на нем основанное, брак есть гражданский института.

Данное определение, на наш взгляд, соответствует и современной ситуации. В

той части, в которой брачные отношения регулируются правом, — это гражданско-

правовые отношения. В другой своей части, которая лежит в религиозно-

этической или просто этической сфере, брак может рассматриваться как

таинство, как мистический союз, как союз, предполагающий наиболее полное

общение, или даже как сред­ство достижения определенных выгод — все это лежит

за границами права.

Этическая оценка своего брака — сугубо личное дело каждой суп­ружеской пары,

она зависит исключительно от их религиозных, фило­софских и этических

представлений. Навязывание таких представле­ний извне есть не что иное, как

посягательство на свободу мировоззре­ния личности. Католик может считать свой

брак нерасторжимым и, даже получив развод в светском учреждении, не допускать

для себя возможности вступления в новый брак.

Супруги, заключившие брак из чисто материальных побуждений, могут считать,

что все их права и обязанности вытекают из заключен­ной ими сделки, и

государство признает такой брак действительным, поскольку мотивы заключения

брака не имеют правового значения. Все это небезразлично для религии и

морали, но и то и другое может быть у разных людей разным, и признание этого

факта является одной из важнейших гарантий человеческой свободы.

Концепция брака как института особого рода была весьма попу­лярна и в прошлом.

Ее сторонники признают наличие в брачном пра­воотношении тех или иных

договорных элементов, но отказываются рассматривать его как договорное. И.Л.

Загоровский, например, ука­зывает, что хотя брак «в происхождении своем

заключает элементы договорного соглашения, но в содержании своем и в

прекращении далек от природы договора; как содержание брака, так и его

расторже­ние не зависят от произвола супругов. Поэтому брачный институт вернее

причислить не к области договорного права, а к разряду инсти­тутов особого рода

(sui generis)»[20].

Г.Ф. Шершеневич считал, что основанием возникновения и брака, и гражданского

обязательства является договор, но брачное правоот­ношение, по его мнению, не

является гражданским обязательством. Отличия брака от обязательства он видит

в том же, что и И. Кант: «Когда договор направлен на исполнение одного или

нескольких дей­ствий, то последствием его будет обязательственное отношение.

Брач­ное же сожительство не имеет в виду определенных действий, но об­щение

на всю жизнь, оно имеет, по идее, нравственное, а не экономи­ческое

содержание».

Таким образом. Г.Ф. Шершеневич признавал юридический факт, порождающий

брачное правоотношение, договором, отношение же, возникающее на его основе,

он тоже относил к институтам особого рода.

Практически все современные ученые в нашей стране отказывают­ся признавать

соглашение о заключении брака гражданским догово­ром. Основные их доводы

можно свести к следующему: во-первых, они полагают, что целью заключения

брака является не только возникно­вение брачного правоотношения, но также и

создание союза, основан­ного на любви, уважении и т.д. Вторым доводом служит

то, что, всту­пая в брак, будущие супруги не могут определять для себя

содержание брачного правоотношения, их права и обязанности определены

импе­ративными нормами закона, что нетипично для договорных правоот­ношений.

Например, О.С. Иоффе отмечал, что брак возникает на основании юридического акта,

совершенного с намерением породить правовые последствия. В этом проявляется

сходство брака с гражданской сдел­кой. Но, тем не менее, социальное содержание

и правовые особенности брака в социалистическом обществе, по его мнению,

исключали квали­фикацию брака в качестве одной из разновидностей

гражданско-пра­вовых сделок. Сделка имеет юридической целью создание для ее

участ­ников конкретных прав и обязанностей. Брак, основанный на любви, а не на

своекорыстных имущественных интересах, такой правовой цели не преследует. Целью

вступления в брак О.С. Иоффе называл желание получить государственное признание

созданного союза, «основа кото­рого — взаимная любовь и уважение — не входит в

его юридическое содержанием. Поэтому брак может прекратиться в любое время, как

только эта основа будет подорвана, что невозможно в гражданских сделках»

[21].

Действительно, воля лиц, заключающих брак, направлена на до­стижение целого

ряда последствий, как правовых, так и неправовых. Прежде всего они стремятся

приобрести общественный и правовой статус законных супругов. Статус состояния

в браке влечет за собой и приобретение прав и обязанностей супругов.

Возникают ли они в силу закона независимо от воли супругов? По-видимому, нет.

Прежде всего если супруги категорически против их возникновения, они могут не

регистрировать брак. Заключая брак, они дают согласие на вступление в

отношения, большая часть которых ранее была императивно определена законом.

Можно ли на этом основании заключить, что брак отличается от договора тем,

что договором стороны сами устанавливают для себя содержание правоотношения,

а все права и обязанности, вытекающие из брака, уже закреплены в норме

закона?

Во-первых, с усилением диспозитивного регулирования и появле­нием брачных

договоров и алиментных соглашений эти возможности значительно расширяются».

Само заключение брака как юридический факт не предназначено для конкретизации

прав и обязанностей супру­гов. Из этого факта вытекает только то, что два

лица становятся мужем и женой, приобретая новый правовой статус. С помощью

брачного договора и алиментного соглашения супруги могут почти полностью

изменить свои имущественные отношения. Даже если брачный дого­вор не был

заключен данной супружеской парой, супруги не теряют возможности заключить

его в будущем.

Когда мы говорим, что брак — наиболее полное, общение супругов: материальное,

физическое и духовное, то мы предполагаем, что между супругами возникает

бесчисленное множество личных отношений, содержание которых они определяют

для себя сами. Все эти отношения не регулируются правом, а, значит, и

соглашения, устанавливающие их содержание, лежат во внеправовой сфере.

Поэтому невозможно ска­зать, что отношения, возникающие из брака, как в своей

юридической, так и в неюридической части, заранее определены законом, в то

время как отношения, вытекающие из гражданского договора, определяются этим

договором.

Напротив, содержание супружеских отношений может варьироваться еще в большей

мере, чем содержание других договорных отношений. но изменение этих прав и

обязанностей производится не актом вступления в брак, а с помощью специальных

юридических актов: брачных договоров и других соглашений между супругами.

По нашему мнению, все вышесказанное позволяет сделать вывод о том. что

соглашение о заключении брака по правовой природе не отли­чается от

гражданского договора. В той части, в какой оно регулирует­ся правом и

порождает правовые последствия, оно является договором.

Признание этого факта не принижает этического значения брака. Безусловно, это

соглашение играет и внеправовую роль, и в этой части рассматривается

вступающими в брак по-разному. В зависимости от своих убеждений они могут

расценивать его как клятву перед Богом или как моральное обязательство, или

как чисто имущественную сдел­ку. Следует еще раз подчеркнуть, что все это

лежит во внеправовой сфере.

Расторжение брака

Расторжение брака отличается от признания брака недействитель­ным тем, что

при разводе брак прекращается на будущее время, в то время как признание

брака недействительным обладает обратной силой и прекращает правовые

последствия брака с момента его заклю­чения.

Представления о разводе существенно изменялись в различные эпохи. Если в

Древнем Риме развод считался гражданской сделкой, не требующей специальной

процедуры, то в средневековой Европе развод в соответствии с каноническими

представлениями считался или со­вершенно недопустимым (в католических

странах), или же разрешал­ся только при наличии строго ограниченных оснований

и не иначе, как по решению церковных властей. Даже после замены канонических

норм светскими, законодательство о разводе либерализуется очень медленно.

Место религиозного запрета занимают нормы морали, а также соображения

публичного-правового порядка. Долгое время про­должает считаться, что

расторжение брака, во-первых, аморально, а во-вторых, распад семьи в

результате развода крайне нежелателен для общества, и поэтому светское

государство вправе контролировать про­цесс развода.

Неблагоприятное влияние разводов на жизнь общества бесспорно. Однако и

моральные запреты, и негативное отношение к разводу как к социальному явлению

должны отступить перед соображениями защи­ты человеческой личности.

Отношения, возникающие в браке, по сути своей таковы, что так же, как никто

не может заставить вступить в них, точно так же никому, кроме самих супругов,

не дано право решать, продолжать их или прекратить. Поэтому представление о

роли госу­дарственных органов при расторжении брака должно меняться.

Изме­няется и представление о том, что служит основанием для расторжения

брака.

До принятия нового Семейного кодекса основанием для расторже­ния брака

считался непоправимый распад семьи. Наличие этого обсто­ятельства

устанавливалось при расторжении брака в судебном поряд­ке. В суде выяснялись

причины развода, и возможно было отказать в расторжении брака, если они

представлялись суду неубедительными.

При расторжении брака в органах загса основание для расторже­ния в принципе

было то же. Однако в этом случае причины развода не выяснялись и работники

загса не имели права отказать в расторжении брака на том основании, что семья

может быть сохранена. Поэтому можно было считать, что основанием к

расторжению брака в органах загса было взаимное согласие супругов на развод.

Анализ нового законодательства о разводе позволяет сделать вывод о том, что

основанием для расторжения брака является взаимное согласие супругов на

развод. Непоправимый распад семьи служит основанием для развода только при

расторжении брака по требованию одного из супругов в случае отсутствия

согласия второго супруга на развод.

Теоретическим обоснованием такого подхода является представ­ление о том, что

если в основе возникновения брачного правоотноше­ния лежит договор, то

необходимо допустить и возможность прекра­щения его в любое время по

взаимному согласию сторон. Следователь­но, в тех случаях, когда оба супруга

согласны на развод, государствен­ные органы должны только регистрировать их

соглашение о расторже­нии брака. Действия этих органов не следует связывать с

оценкой каких-либо обстоятельств или вынесением решений.

Расторжение брака в органах загса

Семейный кодекс предусматривает две процедуры расторжения брака: судебную и

административную — в органах загса. Брак растор­гается в органах загса, если

у супругов нет общих несовершеннолетних детей и оба супруга согласны на

расторжение брака. Роль органов загса сводится к простой регистрации развода.

Выяснять причины растор­жения брака они не вправе.

Регистрация развода производится в порядке, установленном ст. 31—38 Закона

«Об актах гражданского состояниям, по истечении одного месяца с момента

подачи заявления. Этот срок установлен для того, чтобы предотвратить

расторжение брака под влиянием минутной ссоры.

В органах загса расторгается также брак между супругами, один из которых

признан безвестно отсутствующим, недееспособным или осужден за преступление

на срок свыше трех лет. В этих случаях не имеет значения, есть у супругов

общие несовершеннолетние дети или нет. Согласию супруга-ответчика в этих

случаях не придается право­вого значения.

Согласие супруга, признанного безвестно отсутствующим, совер­шенно очевидно,

получено быть не может. Недееспособный супруг не может выразить волю в силу

своей недееспособности. Опекун также не наделен правом дать согласие вместо

него, поскольку в данном случае речь идет о сугубо личных отношениях, в

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7