Курсовая: Теория разделения властей

много, размашисто, по-пропаган­дистски ярко, идеологически доходчиво. Но среди

массы в основном газетных, журналистского уровня публикаций - статей и пр.

превали­руют упрощенные, не аналитического и не критического плана издания.

Повсеместно проводится мысль о том, что наличие в государственном механизме

России принципа разделения властей - это, безусловно, хо­рошо, а его отсутствие

— это очень плохо2. "Из-за отсутствия в нашей политической системе

постоянно действующей, профессиональной сфе­ры законодательной власти,

разделения властей и механизма сдержек и противовесов, - пишет в связи с этим

один из авторов, - сосредоточе­ния власти в едином центре, в партийных органах

на различных уровнях и при бюрократической иерархической структуре организации

процесса управления наше общество столкнулось с тем, что на каждом уровне

власти высший руководитель... превращался практически в самозванца на каждом

уровне власти, в каждом большом и маленьком институте общества"3.

Данный тезис, несомненно, заслуживал бы полной поддержки и вни­мания, если бы

он не грешил категоричностью и идеалистичностью. Принцип разделения властей

представляется в данном и других анало-гачных трудах нередко чуть ли не в

виде некой панацеи от всех бед. Полное и категорическое непризнание теории

разделения властей в ее классическом понимании очень быстро сменилось столь

же безуслов-

1 Бестужев-Лада И. Что такое "разделение властей"? Почему оно

необходи­мо? // Горизонт. 1989. № 3. С. 9-20; Бельский К.С. Разделение

властей и ответ­ственность в государственном управлении. М., 1990. С. 134—169.

2 Мишин А.А. Принцип разделения властей в конституционном механизме

США. М., 1984. С. 4.

3 Мигранян А. Механизм торможения в политической системе и пути его

преодоления // Иного не дано. М., 1988. С. 105. 229

ным и категорическим ее признанием. В результате этого невольно создавалось

впечатление, что в государственно-правовом механизме России немедленно

установятся подлинно демократические порядок и режим, как только будет

полностью воспринят принцип разделения вла­стей.

Подобные мотивы, сознательно или неосознанно отодвигающие все другие факторы,

оказывающие огромное влияние на политический ре­жим и государственный строй,

стали доминирующими на некоторое время (вплоть до издания Указа "О поэтапной

конституционной рефор­ме в Российской Федерации" от 21 сентября 1993 г.) во

многих средст­вах массовой информации России. Они практически исключали

воз­можность различной интерпретации, а тем более критического воспри­ятия

теории разделения властей применительно к российской действи­тельности.

Преобладали исключительно патетические тона и безудерж­ная апологетика в

адрес нового государственного режима и конституци­онно закрепленного при нем

принципа разделения властей.

Плюрализм и принцип разделения властей стали краеугольными камнями в официальной

государственно-правовой и общественно-политической идеологии России, как,

впрочем, и других, прежних со­юзных республик, а ныне независимых государств

1.

С принятием летом 1990 г. Декларации о государственном суверени­тете концепция

разделения властей стала рассматриваться в них в каче­стве официальной

доктрины. В Беларуси принцип разделения властей получил также закрепление в

Законе "Об основных принципах народо­властия в Белорусской ССР", принятом в

феврале 1991 г. В нем особо подчеркивалось, что "государственная власть

формируется и осуществ­ляется в трех структурах - законодательной,

исполнительной и судеб­ной. Органы законодательной (представительной),

исполнительной и судебной властей в пределах своей компетенции осуществляют

свои полномочия самостоятельно и независимо друг от друга"2.

Сказанное о безоговорочном восприятии теории разделения властей в современной

России и отсутствии сколько-нибудь значительных рас­хождений и споров о месте и

роли данной доктрины в целом вовсе не означает отсутствия таковых относительно

отдельных ее аспектов и частей3. Ожесточенные и нескончаемые споры

между законодательной и исполнительной властями велись, например, в России

вплоть до тра­гических событий 3-4 октября 1993 г. - расстрела парламента. Дли-

1 См.: Сафарова М.Р. Разделение властей и конституционное

реформирова­ние высших законодательных и исполнительных органов власти России и

дру­гих суверенных республик СНГ // Актуальные проблемы конституционного

законодательства / Отв. ред. А.В. Мицкевич. М., 1992. С. 78-87.

2 Ведомости Верховного Совета Белорусской ССР. 1991. № 12. С. 129.

3 Лазарев Б.М. "Разделение властей" и опыт Советского государства //

Коммунист. 1988. № 16.

230

тельные дискуссии велись вплоть до Указа "О поэтапной конституцион­ной

реформе в Российской Федерации", в котором было предложено Конституционному

Суду не созывать свои заседания до начала работы Федерального Собрания.

Многочисленные споры, а точнее, стычки, возникали и по другим аспектам теории

разделения властей. О них нет необходимости здесь говорить, поскольку они

зачастую носили не принципиальный по отно­шению к теории разделения властей,

а прикладной и, как правило, конъюнктурный характер, были не глобальными, а

локальными.

Ни одна из спорящих сторон не подвергала сомнению те или иные положения

теории разделения властей, не говоря уже о концепции в целом. Ни одна из них

не оспаривала важность поддержания постоянно­го баланса, равновесия властей,

в особенности законодательной и ис­полнительной властей. Но вместе с тем

каждая из сторон стремилась истолковать различные аспекты теории разделения

властей или возни­кающие время от времени коллизии лишь в свою пользу.

Исполнительная власть трактовала "баланс" властей как фактиче­ское

доминирование ее над законодательной и судебной, что особенно наглядно

проявилось в названном Указе от 21 сентября 1993 г. В свою очередь,

законодательная власть добивалась поддержания своего "верховного",

конституционного статуса, необоснованно вторгаясь ино­гда при этом в сферу

деятельности исполнительных органов государст­венной власти и Центрального

банка.

Разумеется, каждая из сторон при этом, нагнетая политические стра­сти,

обвиняла другую в узурпации всей государственной власти. Каждая из них при

этом, прикрываясь демократическими лозунгами и заботой о благе общества и

народа, преследовала лишь свои собственные эгоисти­ческие цели и интересы, а

точнее, цели и интересы стоящих за ними относительно небольших групп людей.

Следует отметить, что для стран со сложившимися демократически­ми традициями и

обычаями ничего особенного в функциональном про­тивостоянии законодательной и

исполнительной властей нет. Нет ничего аномального и в том, что каждая из

ветвей власти стремится макси­мально "реализовать" себя, в том числе и через

попытки "принижения" деятельности или "перехват" некоторых второстепенных

функций у других властей1.

Аномальный характер взаимоотношений этих властей возникает лишь тогда, когда

они выходят за рамки, установленные конституцией, и когда применяют в

процессе разрешения существующих между ними противоречий недозволенные

методы. В этих случаях нередко речь идет уже не о формальных нарушениях

принципа разделения властей, а о фактическом его разрушении.

1 Schoenbrod D. Op. cit. P. 461: Fitzgerald G. Op. cit. P. 44-48. 231

Именно такая ситуация создалась (вначале формально - юридически, а затем и

фактически) в России в сентябре - октябре 1993 г. Начав­шийся было внедряться

в действующее законодательство и в политиче­скую практику принцип разделения

властей юридически был блокиро­ван Указом "О поэтапной конституционной

реформе в Российской Фе­дерации", а позднее, после разгона 3-4 октября 1993

г. парламента и прекращения деятельности Конституционного Суда, был

фактически ликвидирован.

Логикой самих событий в России еще раз непроизвольно подтвер­дился тезис,

развивавшийся в советской литературе еще в 20 - 30-е го­ды, о том, что

основные, наиболее острые проблемы, связанные с прин­ципом разделения властей,

возникают, как правило, лишь в период борьбы различных классов и политических

группировок за власть1. С оговоркой, естественно, о том, что речь

шла о борьбе за власть не внутри правящих кругов Советского Союза или России, а

между нарож­дающейся буржуазией и феодалами.

Говоря о взаимоотношениях законодательной и исполнительной вла­стей и о

зачатках теории разделения властей в современной России, необходимо исходить

из существования трех относительно самостоя­тельных периодов становления и

развития данного процесса.

Первый период хронологически очерчен рамками: апрель 1985 г. -сентябрь 1993

г. Характерным для него является не только формально-юридическое закрепление

(в Конституции и других нормативно-право­вых актах) принципа разделения

властей, но и начало его реального воплощения в жизнь. О характере

взаимоотношений различных ветвей власти и их правовом опосредствовании

свидетельствуют многочислен­ные научные статьи, газетные материалы, различные

нормативно-правовые акты.

Данный период отличался тем, как справедливо отмечалось в лите­ратуре, что шло

"постоянное и активное изменение существующих го­сударственной и правовой

систем, политической системы общества в целом и не в последнюю очередь, хотя и

весьма противоречивое и свое­образное, движение в сторону восприятия многих

общепризнанных в мире признаков государственности, функционирующей на основе

прин­ципа разделения властей"2.

В самом начале данного периода по инерции продолжало доминиро­вать восприятие

государственной власти в Лице Советов как явления единого и неделимого.

Традиционно считалось, что в плане применения теории разделения властей к

российской действительности "разделе-

1 Энгель Е. Основы советской Конституции. М., 1923. С . 167-169;

Трай-нин И. Разделение властей // Советское строительство. 1937. № 7-8.

2 Бережнов А.Г. Принцип разделения властей в контексте теории и

практи­ки советской и современной российской государственности // Разделение

вла­стей: история и современность / Отв. ред. М.Н. Марченко М., 1996. С. 320.

232

нию" подлежат не сами ветви государственной власти, а лишь властные функции.

Причем нередко вопрос о разделении функций переносился с государственной

сферы жизни на партийную и общественную. Огром­ное внимание в отечественной

литературе традиционно уделялось чет­кому разделению функций государственных

и партийных органов, недо­пустимости дублирования и подмены их друг другом.

В конце 80-х - начале 90-х годов в отношении к принципу разделе­ния властей

наметился резкий поворот. И это заметно проявилось не только в теории, но и

на практике.

Так, в частности, учреждение в 1991 г. института президентства в России и

образование Конституционного Суда свидетельствовало, по­мимо всего прочего, о

реальном выделении и укреплении механизма государственной власти России

наряду с законодательной, исполнитель­ной и судебной властями.

Закрепление же в Конституции России в 1992 г. положения о том, что "система

государственной власти в Российской Федерации основана на принципах разделения

законодательной, исполнительной и судебной властей" (ст. 3 Конституции РСФСР)

свидетельствовало об официаль­ном признании этой теории1.

Таким образом, применительно к государственно-правовой жизни реформируемой

России в данный период принцип разделения властей признавался не только

формально, теоретически, но и шаг за шагом стал воплощаться в реальную жизнь

практически.

Второй период адаптации теории разделения властей применительно к

российской действительности охватывает промежуток времени с сен­тября 1993 г.

(с момента издания Указа от 21 сентября 1993 г. № 1400) и до декабря этого же

года (включая день проведения референдума по проекту новой Конституции и

выборов 12 декабря 1993 г.).

Характерной особенностью этого периода было прежде всего то, что в этот период,

как отмечали эксперты, "было покончено с неприкоснб-венностью граждан.

Покончено не только с двоевластием, но и с трое-властием, то есть с

конституционным принципом разделения властей"2.

В чем последнее выражалось? Если говорить кратко, то - в ликвида­ции

деятельности всей системы органов законодательной власти и Кон­ституционного

Суда и установлении, как отмечали независимые экспер­ты, верховенства

исполнительной власти, а точнее, единовластия прези­дента3. Одна

ветвь - исполнительная власть - подмяла под себя все остальные ветви власти.

Указом "О поэтапной конституционной реформе в Российской Фе­дерации" с 21

сентября 1993 г. в целях "сохранения единства и целост-

1 Конституция РСФСР. М., 1992. С. 3.

2 Независимая газета. 1993. 12 нояб.

3 Авакьян С. Создан прецедент. Неконституционная власть не имеет

пер­спективы // Независимая газета. 1993. 15 окт. 233

ности Российской Федерации, вывода страны из экономического и по­литического

кризиса, обеспечения государственной и общественной безопасности Российской

Федерации, восстановления авторитета госу­дарственной власти" было "прервано"

осуществление "законодательной, распорядительной функций" Съездом народных

депутатов и Верховным Советом страны1.

Этим же актом было "предложено" Конституционному Суду РФ "не созывать заседания

до начала работы Федерального Собрания"2. Считать фактически

настоящий Указ по юридической силе превосходящим дей­ствующую Конституцию, ибо

она продолжала функционировать лишь в той части, "в которой не противоречила

настоящему Указу"3.

Оценивая данный Указ с юридической и других точек зрения, отече­ственные и

зарубежные юристы недвусмысленно отмечали, что его по­ложения находились в

явном противоречии с действующей Конститу­цией4 и что такого рода

антиконституционные акты могут иметь отда­ленные неблагоприятные последствия .

Издавая данный Указ, справедливо подчеркивал И.Г. Шаблинский, "президент открыто

вышел за рамки Конституции и, более того, объя­вил некоторые ее важнейшие главы

не имеющими юридической силы. Такие решения не могли не иметь шокирующего

эффекта, особенно если учесть, что примерно с 1988 г. российское общество

переживало возрождение интереса к либеральным, классическим представлениям о

праве и правовом государстве"6.

Разделяя решение Конституционного Суда от 21 сентября 1993 г. по этому вопросу,

автор вполне обоснованно заключает, что, согласно дей­ствовавшему в тот период

законодательству, президент не имел права ни на издание данного Указа № 1400,

ни на издание другах, последо­вавших за ним указов7.

Однако такого рода указы, несмотря на официальную оценку Указа № 1400, данную

Конституционным Судом, как противоречащего дейст­вующей Конституции,

продолжали издаваться. В них нашли свое даль­нейшее закрепление и развитие

многие положения, которые ранее были признаны антиконституционными.

Так, в нарушение действующего законодательства Указом "О Кон­ституционном

Суде Российской Федерации" от 7 октября 1993 г. в раз­витие Указа от 21

сентября 1993 г. была констатирована "невозмож-

1 Указ Президента РФ "О поэтапной конституционной реформе в

Россий­ской Федерации" от 21 сентября 1993 г. Ст. 1.

2 Там же. Ст. 10.

3 Там же. Ст. 1.

4 Конституционное совещание. 1993. № 2. С. 13-14.

5 Известия. 1993. 24 сент.

6 Шаблинский И.Г. Пределы власти. Борьба за российскую

конституцион­ную реформу (1989-1995 гг.). М., 1997. С. 161.

7 Там же. С. 163.

234

ность деятельности" Конституционного Суда России "в неполном соста­ве" и было

предложено не созывать его заседания "до принятия новой Конституции Российской

Федерации111.

Указом "О реформе представительных органов власти и органов ме­стного

самоуправления в Российской Федерации" от 9 октября 1993 г. была

формально-юридически и фактически разрушена система местных органов

государственной власти, а "исполнительно-распорядительные функции, закрепленные

законодательством Российской Федерации за Советами народных депутатов", были

возложены на "администрацию соответствующего субъекта Российской Федерации"

2.

Наконец, Указом "О порядке назначения и освобождения от должно­сти глав

администраций краев, областей, автономной области, автоном­ных округов,

городов федерального значения" от 7 октября 1993 г. был отменен действовавший

порядок выборности глав администраций орга­нами государственной власти.

Прерогатива в решении данных вопросов перешла от органов законодательной

власти к органам исполнительной власти. Главы администраций, согласно данному

Указу, назначаются и освобождаются Президентом РФ "по представлению

председателя Сове­та Министров - Правительства Российской Федераций .

Наряду с названными в этот период были приняты и другие акты -указы, ставящие

своей целью полный демонтаж существовавшего до 21 сентября 1993 г. механизма

государственной власти и управления, а вместе с ним и окончательного

выхолапщвания принципа разделения властей4. На основе и во

исполнение этих и иных им подобных указов на территории России складывалась

система своеобразной соподчинен-ности - исполнительной власти и всех других

государственных властей.

И хотя в новой Конституции РФ (ст. 10) по-прежнему подчеркива­лось, что

"государственная власть в Российской Федерации осуществля­ется на основе

разделения на законодательную, исполнительную и су­дебную" и что "органы

законодательной, исполнительной и судебной властей самостоятельны", суть дела

от этого и реальная действитель-

1 Указ Президента РФ "О Конституционном Суде Российской Федерации" от

7 октября 1993 г. Ст. 1.

2 Указ Президента РФ "О реформе представительных органов власти и

ор­ганов местного самоуправления в Российской Федерации" от 9 октября 1993 г.

Ст. 4.

3 Указ Президента РФ "О порядке назначения и освобождения от

должности глав администраций краев, областей, автономной области, автономных

округов, городов федерального значения" от 7 октября 1993 г. Ст. 1.

См.: Указ "О функционировании органов исполнительной власти в период

поэтапной конституционной реформы в Российской Федерации" от 27 сентября 1993

г.; Указ "Об образовании Комиссии законодательных предположений при

Президенте Российской Федерации" от 26 сентября 1993 г. (№ 1457); Указ "Об

основных началах организации государственной власти в субъектах Российской

Федерации" от 22 октября 1993 г. (№ 1723) и др. 235

ность заметно не изменились. Принцип разделения властей продолжал

функционировать лишь номинально, формально-юридически. Фактиче­ски же

существовал скорее принцип технического распределения между различными

госорганами предметов ведения, сферы деятельности, функций, но отнюдь не

разделения властей.

С принятием Конституции России 12 декабря 1993 г. в развитии, точнее,

период, который продолжается вплоть до на­стоящего времени.

Конституция РФ 1993 г. не только декларировала принцип разделе­ния властей,

но и довольно четко закрепила за каждой из них круг от­носящихся к их ведению

вопросов, их компетенцию.

Согласно Конституции, законодательным и представительным ор­ганом Российской

Федерации является Федеральное Собрание - пар­ламент. Он состоит из двух

палат - Совета Федерации и Государствен­ной Думы (ст. 94, 95).

Исполнительную власть в стране осуществляет Правительство Рос­сийской

Федерации (ст. 110).

Судебная власть осуществляется "посредством конституционного,

гражданского, административного и уголовного судопроизводства" (ст. 118). В

системе государственных органов, осуществляющих судеб­ную власть, в

конституционном порядке выделяются следующие.

Конституционный Суд Российской Федерации выступает как судеб­ный орган

конституционного контроля, "самостоятельно и независимо осуществляющий судебную

власть посредством конституционного судо­производства"1 .

Верховный Суд Российской Федерации 1юляется "высшим судебным органом по

гражданским, уголовным, административным и иным делам, подсудным судам общей

юрисдикции" (ст. 126 Конституций РФ).

Высший Арбитражный Суд Российской Федерации выступает как высший судебный

орган "по разрешению экономических споров и иных дел, рассматриваемых

арбитражными судами" (ст. 127 Конституции РФ).

В системе высших властных структур современного российского государства

особое место занимает институт президентства.

Согласно Конституции РФ, президент является главой государства. Он выступает

как гарант Конституции, а также "прав и свобод человека и гражданина". В

установленном Конституцией РФ порядке президент принимает меры по охране

суверенитета России, ее независимости и государственной целостности;

определяет основные направления внут­ренней и внешней политики государства;

обеспечивает "согласованное

1 Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде

Россий­ской Федерации". М., 1994. Ст. 1.

236

функционирование и взаимодействие органов государственной власти" (ст. 80

Конституции РФ).

В соответствии со своими конституционными полномочиями прези­дент назначает с

согласия Государственной Думы Председателя Прави­тельства России; принимает

решение об отставке правительства; имеет право председательствовать на

заседаниях правительства; по предложе­нию Председателя Правительства РФ

назначает на должность и освобо­ждает от должности заместителей Председателя

Правительства и мини­стров; представляет Государственной Думе кандидатуру для

назначения на должность председателя Центрального банка России, а также

ставит вопрос о его освобождении.

Кроме того, согласно Конституции, президент выполняет также ряд других

полномочий и функций. По своей природе и характеру они являются в основном

исполнительно-распорядительными полномо­чиями и функциями. Являясь главой

государства, президент одновре­менно фактически выполняет функции и главы

правительства. Сочета­ние полномочий главы государства с фактическими

полномочиями гла­вы правительства позволяет Президенту России сосредоточить в

своих руках огромную, поистине "суперпрезидентскую", власть.

Означает ли это, что в формально-юридическом, конституционном смысле

Президент России как глава государства стоит по своему стату­су не только над

исполнительно-распорядительными, но и над законода­тельными и судебными

органами? Нет, не означает.

Конституция РФ в связи с этим особо оговаривает, например, что в своей

деятельности при определении основных направлений внутренней и внешней политики

государства президент руководствуется Консти­туцией и федеральными

законами. В Основном Законе страны особо подчеркивается, что "указы и

распоряжения Президента Российской Федерации не должны противоречить

Конституции Российской Федера­ции и федеральным законам"1.

Аналогичные по своему характеру положения содержатся также и в текущем

законодательстве. Так, в Гражданском кодексе РФ особо ука­зывается на то, что

"в случае противоречия указа Президента Россий­ской Федерации или Правительства

Российской Федерации настоящему Кодексу или иному закону применяется настоящий

Кодекс или соот­ветствующий закон"2.

Из сказанного следует, что если указы президента как главы госу­дарства,

согласно Конституции, уступают по своей юридической силе законам, т.е. актам,

принимаемым высшим законодательным органом страны - парламентом, то

над парламентом.

1 Конституция Российской Федерации. М., 1997. Ст. 80, п. 3; ст. 90, п. 3.

2 Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. М., 1998. . 3, п. 5.

237

Аналогично обстоят дела не только с законодательной властью и

осуществляющими ее высшими органами, но и с судебной властью и реализующими

ее органами. В Конституции РФ прямо говорится о том, что "судебная система

Российской Федерации устанавливается Консти­туцией Российской Федерации и

федеральным конституционным зако­ном" и что "судьи независимы и подчиняются

только Конституции Рос­сийской Федерации и федеральному закону"1.

В формально-юридическом плане это означает, что судебная власть, так же как и

законодательная, является относительной самостоятельной ветвью власти по

отношению к исполнительной власти и по отношению друг к другу они оказывают

сдерживающее влияние и уравновешивают друг друга.

Однако, как показывает практический опыт функционирования вла­стей после

принятия Конституции России 1993 г., обладая относитель­ной

самостоятельностью и сдерживая в своей повседневной деятельно­сти друг друга,

государственные власти далеко не всегда уравновешива­ют друг друга.

В особенности это касается законодательной и исполнительно-распорядительной

властей. В отношениях между ними, равно как и в отношениях с другими ветвями

и разновидностями властей, неизменно доминирует президентская, а точнее,

исполнительная власть.

Во взаимоотношениях с судебной властью это предопределяется прежде всего тем,

что президент обладает огромными конституционны­ми возможностями оказывать

влияние на кадровый состав судебных органов. Так, в соответствии со ст. 83 и

128 Конституции РФ президент представляет кандидатуры Совету Федерации

для назначения на должности судей Конституционного Суда, Верховного Суда и

Высшего Арбитражного Суда. Кроме того, он назначает судей других

федераль­ных судов.

В отношениях с законодательной властью доминирование исполни­тельной власти во

многом предопределяется тем, что президент обладает такими весьма действенными

рычагами, как право роспуска Государст­венной Думы, право назначения выборов в

Государственную Думу, пра­во назначения референдумов, право на внесение

законопроектов в Ду­му, подписывания и обнародования федеральных законов.

Президент обладает также правом вето на принимаемые законы2.

Согласно Конституции РФ, законодательная власть имеет опреде­ленные рычаги

обратного воздействия ("сдерживания") на исполнитель­ную власть. Среди них

наиболее действенными считаются, например, такие, как полномочия

Государственной Думы на решение вопроса о доверии Правительству России, право

Совета Федерации на основе

1 Конституция Российской Федерации. Ст. 118, п. 3; ст. 120, п. 1.

2 Там же. Ст. 84, 107.

3 Там же. Ст. 103, п. 1 "б".

238

выдвинутого Государственной Думой обвинения против президента на решение

вопроса об отстранении его от должности и др.

Данные и другие подобные им полномочия, несомненно, являются важными рычагами

влияния законодательной власти на исполнительную власть и оказывают

определенное "сдерживающее" по отношению к ней воздействие. Однако по своей

силе они заметно уступают средствам воздействия исполнительной власти на

законодательную.

Кроме того, некоторые средства сдерживания исполнительной власти со стороны

законодательной в значительной мере нейтрализуются по­тенциальной

возможностью применения обратных, более сильных мер.

В качестве примера можно сослаться на ст. 103 Конституции РФ, которая

представляет Государственной Думе в качестве одного из средств влияния

законодательной власти на исполнительную власть пра­во давать (или не давать)

согласие Президенту на назначение Председа­теля Правительства России, а также

право решать вопрос о доверии пра­вительству. Это право, помимо того что

является относительным, имеет еще одну, негативную по отношению к

законодательной власти грань.

А именно в связи с выражением недоверия правительству или в свя­зи с отказом

Государственной Думы утвердить предлагаемую президен­том кандидатуру

председателя Правительства может возникнуть вопрос вообще о дальнейшем

существовании в данном составе самой Думы.

Так, в соответствии с Конституцией, в случае выражения Думой не­доверия

правительству и несогласия с этим решением президента Дума вправе повторно

выразить в течение трех месяцев свое прежнее мнение о правительстве. Однако в

данном случае она рискует быть распущен­ной президентом, если он сочтет

невозможным объявить отставку пра­вительства1.

Государственная Дума может быть распущена президентом и в дру­гом случае. А

именно, если она трижды отклонит представляемые ей на рассмотрение кандидатуры

Председателя Правительства РФ. В этом случае президент сам назначает

председателя правительства, распускает Думу и назначает новые выборы2

.

Таким образом, право законодательной власти в лице Государствен­ной Думы

давать или не давать согласие на назначение Председателя Правительства, так

же как и право на выражение недоверия правитель­ству как средство влияния на

исполнительную власть, является весьма относительным и довольно легко

нейтрализуемым со стороны исполни­тельной власти.

Это, равно как и многое другое из "суперпрезидентских" прерогатив, в

значительной степени предопределяет в настоящее время в России формально-

юридическое и фактическое доминирование исполнительной ветви над остальными

ветвями государственной власти.

1 Конституция Российской Федерации. Ст. 117, п. 3.

2 Там же. Or. Ill, п. 4.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5