Динамика спонтанной трансформации воспоминаний

Испытуемые приглашались для эксперимента в лабораторию, но их просили подождать некоторое время, прежде чем всё будет готово для проведения эксперимента. Представители первой группы испытуемых слышали, что за дверью идёт обсуждение неполадок, связанных с компьютером, затем дверь открывалась, и из неё выходил человек с неким прибором в руках, он здоровался и удалялся. Другая группа слышала, что за дверью происходила борьба, слышались крики и стоны. После этого распахивалась дверь и из неё выскакивал человек с большим ножом в руках, на котором были видны следы крови (на самом деле это была краска). После этого испытуемых из обеих групп просили, как можно более подробно вспомнить всё произошедшее. Как оказалось, группа, пережившая стресс вследствие встречи с актёром-«преступником», могла воспроизвести значительно меньше деталей произошедшего события, и ошибались при опознании виденного ими человека. Это объясняется тем, что их внимание приковано к «оружию», которое держал в руках «преступник». По мнению Э. Лофтус, «эффект оружия» препятствует эффективному опознанию преступников жертвами преступлений.

Позже подобный эксперимент был проведён в более естественных условиях К. Морганом с коллегами (Нуркова В.В., 2006). Им представилась уникальная возможность изучить эту проблему вне стен психологической лаборатории. Участниками эксперимента стали военнослужащие американской армии, проходившие специальную подготовку, которая включала в себя «школу выживания», попадая в «плен» солдаты подвергались испытаниям «на прочность», в том числе их склоняли к предательству. После завершения курса, К. Морган предлагал испытуемым опознать тех, кто играл роль надзирателей. Оказалось, что пережившие сильный стресс солдаты всех практически опознавали как своих «мучителей».

1.5 Исследования эффективности произвольной и непроизвольной памяти в деятельностном подходе.

Вопрос об эффективности произвольного запоминания поставил в своих исследованиях отечественный психолог А.А.Смирнов (Психология памяти, 2002). В одном из своих экспериментов он предлагал двум группам школьников заучивать равные отрывки текста. При этом первой группе сообщалось, что они должны будут воспроизвести текст на следующий день, а второй - лишь спустя две недели. В действительности же опрос происходил через неделю. Сведения о том, через какой срок необходимо будет вспомнить ранее заученный отрывок текста, повлияло на полноту и точность воспроизведения. Те, кто предполагал, что вспомнить отрывок придётся через две недели, воспроизводили текст значительно лучше, чем первая группа. Таким образом, цель позволяет человеку контролировать, что и как запоминается. Произвольное запоминание осуществляется специальными мнемическими действиями и приёмами.

З.М.Истомина показала, что эффективность запоминания зависит от мотивации той деятельности, в которую включены процессы памяти, а также её соответствия возрасту испытуемых (Психология памяти, 2002). В эксперименте воспитанников детского сада просили заучить ряд слов - дети 4-5 лет терялись и не знали, как справиться с задачей. После этого им предлагали сыграть в ролевую игру «Магазин», где тот же список слов нужно было запомнить как «список покупок». Игра была организована так, что детям для выполнения поручения - запоминание списка и его воспроизведение - требовалось дойти до прилавка в соседней комнате. Мнемическая задача встраивалась в игровую деятельность. Заучивание слов становилось действием, подчинённым более широкой деятельности игры. Дети 5-6 лет гораздо лучше справлялись с таким заданием. Было отмечено две стратегии поведения ребят - добежать быстрее до «прилавка» или постоянное повторение списка по пути в соседнюю комнату, чтобы удержать его в памяти. З.М. Истомина описала три уровня развития произвольной памяти у детей. На первом этапе самостоятельная цель запоминания не может быть обнаружена (произвольное воспроизведение при этом обгоняет в развитии произвольное запоминание и ребёнок может специально вспомнить что-то, ранее непроизвольно запомненное). На втором этапе - ребёнок уже может вычленить цель запоминания, однако у него ещё нет достаточного инструментария для реализации этой цели (на этой стадии находились дети, которые старались добежать быстрее в соседнюю комнату, чтобы не забыть по пути список «покупок»). На третьем - ребёнок овладевает постепенно приёмами произвольного запоминания и начинает их применять. Продуктивность произвольного запоминания взрослых, несомненно, выше, чем у детей. Следует учитывать, что развитие процесса произвольного запоминания неоднозначно соответствует процессу произвольного вспоминания.

А.А. Смирнов исследовал условия, определяющие непроизвольное запоминание. Для предварительного ответа на этот вопрос он опросил пятерых своих коллег по Психологическому институту о том, что они запомнили из своего утреннего пути на работу. Опрос проводился неожиданно для испытуемых и проходил примерно через полтора часа после начала работы. Оказалось, что испытуемые рассказывали главным образом о том, что было связано с основным руслом их деятельности - дорогой на работу. Они совершенно не помнили тех обстоятельств пути, которые не имели отношения к их цели, например, они не могли вспомнить, о чём думали по пути от дома на работу. Таким образом, было выяснено, что важнейшим условием непроизвольного запоминания является причастность материала к основному руслу осуществляемой субъектом в данный момент деятельности и (или) к сфере значимых, устойчивых мотивов. Оптимальным для непроизвольного запоминания является соответствие материала целевому уровню деятельности.

П.И. Зинченко сформулировал закономерности, объясняющие результаты наблюдений А.А. Смирнова. Он утверждал, что основная форма непроизвольного запоминания является продуктом целенаправленной деятельности, которая не является мнемической по своему характеру (Психология памяти, 2002). Для доказательства этого были проведены экспериментальные исследования. Методика заключалась во включении материала, запоминание которого потом фиксировалось, в деятельность, не связанную с запоминанием. Испытуемым предъявлялись карточки, представлявшие собой изображения различных предметов, в углу стояли цифры. Одной группе испытуемых давалась инструкция расклассифицировать изображения предметов. Другая группа получала задание составить возрастающий числовой ряд из цифр, которые находились в углу карточек. После этого всех испытуемых просили вспомнить, какие рисунки и цифры были на карточках. Обнаружилось, что те, кто выполнял задачу на классификацию предметов, вспоминали цифры в десять раз хуже. И наоборот, те, кто имел дело с цифрами - плохо помнили изображения предметов. Непроизвольное запоминание наблюдалось лишь в случае том случае, когда они были предметом деятельности.

В следующей серии экспериментов П.И. Зинченко испытуемым предлагались два других набора карточек с изображением различных предметов - первой группе испытуемых требовалось составлять пары по совпадению первых букв названий предметов. Вторая же группа объединяла пары по смыслу. В результате, при втором варианте инструкции испытуемые смогли вспомнить значительно большее количество карточек, чем когда им нужно было ориентировать лишь на первую букву. Этот эксперимент убедительно доказал, что полученный эффект нельзя свести к проблеме внимания, поскольку весь материал, представленный на карточках использовался испытуемыми в обеих группах. Однако результаты запоминания были выше у тех испытуемых, у которых деятельность требовала большей включённости в процесс.

Важным условием эффективности непроизвольного запоминания оказалась не только включённость материала в выполняемую деятельность, но и сложность самой деятельности, а также активность испытуемого, необходимая для реализации этой деятельности. В.В. Нуркова использует термин «принцип деятельностной специфичности кодирования», имея в виду, что при непроизвольном запоминании фиксируются не все аспекты материала включенного в деятельность, но только те из них, которые значимы для выполнения деятельности.

1.6 Фотография как культурное средство регуляции памяти.

В психологических исследованиях памяти фотографический материал используется весьма активно. Например, для изучения влияния стресса на точность воспроизведения по памяти деталей С. Кристиансон и Э. Лофтус демонстрировали участникам эксперимента фотографии дорожного происшествия с участием велосипедиста (Loftus, E.F., 1985; Р.Р. Хок, 2003). С аналогичными целями Сагара предъявлял испытуемым фотографии мужчины, который был в крови и сидел рядом с автомобилем, а также домохозяйки, у которой был порезан ножом палец. Контрольным группам предъявлялись фотографии, не содержащие травмирующих деталей. Было обнаружено, что спустя непродолжительное время нейтральные фотографии воспроизводились испытуемыми более полно, однако спустя несколько дней преимущество переходило к стрессогенным снимкам.

Е. Ашерманн предлагал дошкольникам игру в рыбалку, а спустя 10 дней их просили как можно полнее рассказать о той игре. Детям, входящим в экспериментальную группу, показывали фотографии, которые были сделаны в тот день, когда проходила игра. А детям из контрольной группы можно было опираться только на вербальную конструкцию. Было установлено, что даже для дошкольников фотография является мощным ключом для доступа к воспоминаниям (Нуркова В.В., 2006).

Интересен тот факт, что на воспоминания можно влиять, в том числе и с помощью фотографии. В уже упоминавшейся работе Уэйда, Гарри, Рида и Линдсея (2003) с помощью компьютерной программы PhotoShop была произведена компиляция личных детских фотографий и контекста вымышленной ситуации (полет на воздушном шаре, который был определённо невозможен в связи с действующим законодательством). Впоследствии, даже после признания экспериментаторов в том, что фотографии были смонтированы, испытуемые зачастую оставались, уверены в том, что подобный полёт на воздушном шаре действительно произошёл с ними, когда они были детьми. В данном эксперименте создается ситуация диссонанса между утверждением авторитетного для субъекта источника (коим выступала фотография) о наличии определенного факта жизни и феноменальным отсутствием воспоминания о нем. Диссонанс снимается за счет «имплантации» ложного воспоминания в автобиографическую память.

Убедительная сила фотографии столь высока, что показ фотографии, тематически не связанной с имплантируемым событием, всё равно сильно повышает вероятность эффективной дезинформации. Линдсей с коллегами провели следующий эксперимент - испытуемых (45 человек) просили вспомнить по кратким описаниям по три события, которые относились к их школьным годам. Одно из этих событий было вымышленным, а два остальных - реальными (Линдсей, 2003). Большая часть испытуемых успешно распознавало вымышленные события как неправду. Однако через неделю была проведена вторая серия, где вместе с аналогичной инструкцией испытуемые получали групповую фотографию класса, и тенденция опознавать вымышленные события как реальные значительно усилилась (в то время как на сами фотографии никак не были связаны с описываемыми событиями).

Таким образом, в настоящее время непроработанными остаются следующие аспекты изучения проблемы спонтанной трансформации воспоминаний:

· насколько зависит успешность запоминания от позиции запоминающего/вспоминающего;

· является ли трансформация смыслового центра кадра (сюжета) и смысловой периферии различной по своей природе;

· существуют ли различия при запоминании статических сцен и динамических эпизодов.

Глава 2. Эмпирическая часть исследования.

2.1. Эмпирическая часть I.

Целью первой части эмпирического исследования является поиск ответа на вопрос, носят ли трансформации образа памяти универсальный характер для всех его компонентов или имеется специфика изменений, происходящих со смысловым центром кадра и его смысловой периферией.

2.1.1. Методика.

Нами была специально разработана новая методическая процедура. В теоретической части мы рассмотрели исследования, использующие фотографии в качестве стимульного материала в психологических исследованиях памяти. В нашей работе испытуемым не предлагался готовый набор фотографий, а они сами создавали свои уникальные снимки, что обеспечивало высокую включённость в деятельность и концентрацию на событии создания фотографии. Сравнение описаний снимка по памяти и его непосредственного описания позволили нивелировать оценочные (ошибочные) суждения эксперта о возможных неточностях в описании. Учитывалась только та информация, которую испытуемый давал о снимке либо по памяти, либо при непосредственном восприятии. Анализировалось, как между собой соотносятся фотографии (которые мы в данном случае принимаем как репрезентацию действительности), описание этих фотографий испытуемым и их образ, воспроизводимый по памяти. Мы старались сделать так, чтобы экспериментальная ситуация не воспринималась как лабораторный эксперимент, а была более естественной, «экологичной», чтобы испытуемые чувствовали себя включенными в процесс творческой деятельности, создавая снимки самостоятельно.

Всего в эксперименте приняли участие 15 человек, 7 мужчин и 8 женщин, в возрасте от 20 до 58 лет. Ни для кого из испытуемых фотографирование не являлось основной профессиональной деятельностью.

Каждый участнику выдавался аналоговый фотоаппарат с пленкой на 12 кадров. Испытуемых просили в течение недели сделать 12 фотографий заинтересовавших их эпизодов. Проявлять самостоятельно пленку и печатать снимки не разрешалось. Через неделю фотоаппарат с отснятой пленкой возвращался исследователям. Еще через неделю испытуемому сообщалось, что, в фотолаборатории пленка была испорчена. И необходимо как можно подробнее описать каждый сделанный снимок и дать ему название. Описания записывались на диктофон и расшифровывались. Далее испытуемым сообщалось, что их пленку удалось восстановить, но имеющиеся пленки перепутались. Поэтому им необходимо было отсортировать свои фотографии от чужих (выбрать свою фотографию из 4-х предложенных - соотношение 1:3). Выбор протоколировался.

2.1.2. Полученные результаты и их обсуждение.

Первичными данными являются:

§ фотографии, сделанные участниками эксперимента, всего получен 151 снимок (фотографии, сделанные испытуемыми представлены в приложении 1);

§ тесты описания фотографий, сделанные по памяти, представлены в приложении 2 - всего получено 157 описаний фотографий;

§ описание фотографий при непосредственном предъявлении фотографии - 139 описаний (см. приложение 3).

Расхождения в количестве сделанных испытуемыми и описанных ими фотографий связаны с тем, что при первом описании 19 снимков было забыто, так же было получено10 описаний снимков, которые не были сделаны.

Далее данные были расшифрованы и сведены в таблицы (см. приложения 1-9). Описание каждой фотографии разбивалось на смысловые элементы, которые заносились в таблицы. Для этого использовался метод экспертных оценок. Участвовало 3 эксперта (в качестве экспертов выступали экспериментатор, его научный руководитель и один аспирант факультета психологии МГУ). Учитывались только совпадающие по всем экспертам результаты выделения категорий в полученных описаниях.

Были выделены категории «фигуры» и «фона». За «фигуру» образа памяти принималось то, что было предложено испытуемым в качестве названия фотографии. Описания снимков, сделанные испытуемыми по памяти, разбивалось на смысловые единицы и сравнивалось с имеющейся фотографией. Далее данные были расшифрованы и сведены в таблицы, по которым проводился анализ (в Приложении 5 представлены численные данные по каждому испытуемому).

Процент забывания деталей «фигуры»: 11.9%.

Процент забывания деталей «фона»: 43.2%.

Соотношение забывания деталей «фона» к забыванию деталей «фигуры»: 3.6 раза.

Все смысловые элементы распределялись по столбцам таблицы:

a. «вспомнил» - сюда относились те элементы снимка, которые были описаны испытуемым и присутствовали на фотографии;

b. «не вспомнил» - сюда были отнесены те элементы, которые присутствуют на фотографии, но испытуемым в описании не были указаны;

c. «ошибка» - расхождения между описанием испытуемого и запечатленным на фотографии;

Элементы «фигуры» и «фона» распределялись по имеющимся подкатегориям. «Ошибки» «фигуры» и «фона» являлись итоговой информацией и в дальнейшем были проанализированы и классифицированы (см. Приложение 6). Мы не использовали результаты подкатегорий «вспомнил - не вспомнил», так как они содержат субъективное мнение экспериментаторов.

Было выделено 312 элементов «фигуры» и 463, относящихся к категории «фон». В целом испытуемые достаточно полно воспроизводили элементы «фигуры» (234 из 312, что соответствует 75%) при значимо более низком воспроизведении элементов «фона» (212 из 463, то есть 46% случаев). Всего испытуемыми в описаниях было допущено 104 ошибки.

При анализе расшифрованных записей экспертами выделено 6 основных типов ошибок: Приближение/Увеличение, Реконструкция, Отсутствие снимка, Стереотипицазия, Ошибка времени, Несоответствие описываемого момента снимка и кадра (в Приложении 4 представлена классификация всех допущенных ошибок). Рассмотрим их подробнее.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5