Курсовая: Многопартийность и политические партии (статус)

получает закрепление в качестве основных таких прав, как право на свободный

доступ к государственным средствам мас­совой информации (Бразилия, Беларусь,

Габон, Кабо-Верде, Мол­дова, Португалия) и получение государственной

финансовой под­держки (Бразилия, Аргентина, Кабо-Верде, Колумбия, Португалия,

Перу и др.). Эти основные права конкретизируются как специаль­ными законами о

политических партиях, так и иными законода­тельными актами (избирательными

законами, законами о финанси­ровании политических партий, законами о

парламентских фракци­ях и т. п.).

Предоставляя политическим партиям широкие права и свободы, законодательство в

то же время возлагает на них и обязанности, сре­ди которых также есть ряд

конституционных. В одних странах обя­занности политических партий

формулируются в самом общем виде. Например, согласно ст. 4 конституции

Франции политические партии и группировки "должны уважать принципы демократии

и националь­ного суверенитета". Однако в большинстве стран перечень

обязан­ностей значительно шире, они носят более конкретный характер и

относятся как к организации, так и к различным сторонам деятель­ности

политических партий. Таковы, например, обязанности соблю­дать конституцию и

законы; соблюдать в своей организации принци­пы демократии; соблюдать в своей

деятельности принцип гласности (ежегодно публиковать отчеты о своей

деятельности, финансовые отчеты); сообщать в государственный орган,

осуществляющий реги­страцию партий, о всех изменениях устава, программы,

состава ру­ководящих органов; не прибегать в своей деятельности к

насильствен­ным методам.

Следует отметить, что в конкретном перечне обязанностей по­литических партий,

предусматриваемом законодательством отдель­ных стран, находят свое отражение

особенности их политического развития. Так, в освободившихся странах, где

сильны межэтничес­кая рознь, сепаратизм и регионализм, важное значение

приобрета­ют такие обязанности, как уважение территориальной целостности,

укрепление национального единства (Бенин, Гвинея, Конго, Каме­рун). В ряде

стран, совершающих переход от авторитарных режи­мов к демократии,

законодательство предусматривает обязанность политических партий уважать

права и свободы человека, принцип многопартийности, республиканскую форму

правления (например, Кабо-Верде, Конго, Центральноафриканская республика).

Так, со­гласно ст. 19 конституции ЦАР 1994 г. политические партии "обяза­ны

уважать принцип демократии, единство и национальный суве­ренитет, права

человека и республиканскую форму государства со­гласно законам и

регламентарным актам". В некоторых странах законы о политических партиях не

ограничиваются закреплением общей обязанности соблюдать конституцию, а

конкретизируют ее применительно к определенным статьям. Сенегальский закон о

по­литических партиях, например, предусматривает, что партии обязаны уважать

"характер государства", определенный ст. 2 конституции, согласно которой

Сенегал является светской и демократической республикой.

Закрепляемые законодательством обязанности политических партий, как бы они ни

формулировались, носят отнюдь не деклара­тивный характер - невыполнение их

влечет за собой применение различного рода санкций, которые предусматриваются

как специ­альными законами о политических партиях, так и иными

законода­тельными актами (например, уголовным законодательством, зако­нами о

финансировании политических партий). Устанавливается юридическая

ответственность политических партий (а в ряде стран и их руководителей) за

правонарушения, определяются конкретные составы правонарушений и

соответствующие санкции. Согласно, например, ст. 29 (4) закона Ганы о

политических партиях "если пра­вонарушение совершено политической партией, то

каждое должно­стное лицо этой партии также виновно в совершении

правонарушения". Подробно юридическая ответственность политических партий за

правонарушения, связанные с невыполнением возложенных на них конкретных

обязанностей, рассматривается в соответствующих разделах настоящей работы.

Здесь же достаточно указать, что наиболее серьезные правонарушения влекут

применение таких санк­ций, как приостановление деятельности политической

партии или даже ее роспуск, а менее серьезные (например, невыполнение

обя­занности представлять в срок финансовые отчёты), как правило, -штрафных

санкций (приостановление государственного финанси­рования, лишение налоговых

льгот и т. п.).

Важнейшим принципом, определяющим правовой статус поли­тических партий в

демократическом государстве, является принцип равноправия - все политические

партии имеют равные права и обя­занности. Следует подчеркнуть, что в условиях

тех тоталитарных и авторитарных режимов, где формально существовала

многопартий­ная система, законодательство открыто не признавало этот

прин­цип. Примером могут служить "социалистические" конституции Бол­гарии,

Польши, Чехословакии.

Принцип равенства политических партий находит свое подтвер­ждение и защиту в

решениях органов конституционного правосу­дия. Характерен, например, ряд

решений этих органов в ФРГ, Из­раиле и Франции по вопросу о критериях

предоставления полити­ческим партиям государственных субсидий. Некоторые из

этих критериев, установленных соответствующими законами, были при­знаны

дискриминационными и, следовательно, противоречащими принципу равенства. Так,

Верховный суд Израиля в решении 1968 г. признал, что положение закона о

парламентских выборах, в соот­ветствии с которым государственную субсидию

получают только партии, представленные в Кнессете, является

дискриминационным. Он указал, что принцип равенства предполагает "равные

шансы быть избранными и потому распространяется на все политические партии,

участвующие в выборах". Конституционный совет Фран­ции признал

неконституционным положение законопроекта 1990 г. о финансировании

политических партий, предусматривавшее, что политические партии, не

представленные в парламенте, могут по­лучить государственную субсидию при

условии, если они получат на выборах не менее 5% голосов. Совет указал, что

такой высокий порог препятствует "возникновению новых идейных течений" и,

следовательно, противоречит принципам равенства и свободы по­литических

партий.

Вместе с тем необходимо отметить, что принцип равноправия политических партий

отнюдь не всегда достаточно последователь­но соблюдается законодательством,

регламентирующим те или иные их права. К. Хессе указывает, что "юридическое

различие больших и малых, правящих и оппозиционных партий - недопус­тимо".

Однако это различие реально существует во многих стра­нах, и обусловлено оно

таким фактором, как значимость полити­ческих партий, определяемая по

результатам выборов. Это осо­бенно характерно для регламентации таких прав

политических партий, как право на свободный доступ к государственным

сред­ствам массовой информации и право на получение государствен­ных

субсидий. Подробнее этот вопрос рассматривается в соответ­ствующих главах

настоящей работы. Отметим лишь, что, напри­мер, партии, представленные в

парламенте, имеют ряд преимуществ в пользовании этими правами по сравнению с

партиями, не имеющими в нем своих представителей,

Юридическое различие правящих и оппозиционных политичес­ких партий, о котором

говорит К. Хессе, проявляется еще и в том, что нередко законодательство

устанавливает особый правовой ста­тус оппозиционных партий. Это новая

тенденция, присущая право­вой институционализации политических партий во все

большем чис­ле современных государств. Однако в данном случае речь идет

преж­де всего о представлении оппозиционным партиям дополнительных правовых

гарантий, необходимых для реализации ими предусмот­ренных законодательством

прав, а существующие в ряде стран от­ступления от формального принципа

равноправия, как правило, имеют своей целью обеспечить возможность их

нормального функ­ционирования.

Начало юридическому признанию оппозиции, т. е. ее институ­ционалюации, положила

Великобритания, где закон о министрах короны 1937 г. установил ежегодное

жалование лидеру "официаль­ной оппозиции"

[3]. Аналогичные положения предусматривает и за­конодательство большинства

стран британского Содружества (Ав­стралия, Индия, Малайзия, Канада и др.). В

некоторых из них поло­жение о лидере оппозиции, порядке его назначения и правах

включается в основной закон (Папуа-Новая Гвинея, Сейшельские острова, Фиджи).

Так, ст. 84 конституции Сейшельских островов 1993 г. определяет порядок выборов

и смещения лидера оппозиции и устанавливает, что его жалование и пособия не

могут быть менее жалования и пособий министра и выплачиваются из

консолидиро­ванного фонда.

Однако в последние годы законодательство ряда стран значи­тельно шире

регламентирует правовой статус оппозиционных партий (Гвинея-Бисау, Кабо-

Верде, Колумбия, Португалия). В некоторых из них этот статус определяется не

только конституцией или общи­ми законами о политических партиях (Колумбия,

Португалия, Гви­нея-Бисау), но и специальными законами о правовом статусе

оппо­зиции (закон 1991 г. Кабо-Верде; принятие аналогичного закона

предусмотрено ст. 84 конституции Того 1992г.). Законодательно определяется

само понятие оппозиции. Демократическую оппозицию, указывается в ст. 1 закона

Кабо-Верде, образуют политичес­кие партии, представленные в парламенте и не

входящие в прави­тельство. Согласно ст. 2 этого закона "признается

оппозиционной деятельностью осуществление демократического контроля за

поли­тическим курсом правительства, критика этого курса, а также

фор­мирование в рамках конституционной законности альтернативного

правительства". Следует отметить несогласованность двух указан­ных положений.

Первое дает более узкое определение "демократи­ческой оппозиции", которое

исключает политические партии, не представленные в парламенте. Второе,

очевидно, применимо ко всем оппозиционным партиям, независимо от их

представительства в парламенте.

Такая же несогласованность свойственна и положениям португальской

конституции. С одной стороны, в ст. 117 "признается право меньшинств на

демократическую оппозицию", а с другой - при ус­тановлении конкретных прав

оппозиционных партий имеются в виду только партии, представленные в

парламенте, но не входящие в пра­вительство, т. е. парламентская оппозиция

(ст. 40, ч. 3 ст. 117).

Таким образом, рассматриваемое законодательство проводит различие между

внепарламентской и парламентской оппозицией. Именно последней, как правило,

гарантируются дополнительные права. Например, конституция Португалии

предоставляет парла­ментской оппозиции право на эфирное время на

государственных радио и телевидении пропорционально количеству мандатов,

пра­во на ответ и политическое возражение на политические заявле­ния

правительства, причем это право предоставляется оппозици­онным партиям на

равных основаниях с правительственными партиями, т, е. они имеют одинаковое

эфирное время и одинако­вый объем публикаций (ст. 40). Кроме того,

оппозиционные пар­тии имеют право на регулярное получение от правительства

информации о проблемах, представляющих общественный инте­рес (ч. 3 ст. 117).

Аналогичные положения содержит закон Кабо-Верде, предус­матривающий, кроме

того, право парламентской оппозиции на то, чтобы правительство

консультировалось с ним по таким вопросам, как назначение даты местных

выборов, общее направление внешней политики, политика в области национальной

обороны, основ­ные положения плана и государственного бюджета. Оппозиции

пре­доставлено право участвовать в ведущейся по инициативе прави­тельства

работе по подготовке или изменению законодательства о политических партиях и

выборах (ст. 6 и 7). В ряде стран парламентские фракции оппозиционных партий

получают дополнительную материальную поддержку государства (ФРГ, Швеция,

Чехия). Таким образом, в рамках общего правового статуса политичес­ких

партий, в целом основанного на принципе их равноправия, формируется особый

правовой статус оппозиционных политичес­ких партий, представленных в

парламенте (парламентской оппози­ции). Это новое явление в юридической

институционализации по­литических партий свидетельствует о стремлении

демократическо­го государства обеспечить функционирование реальной

много­партийной системы, немыслимой без существования оппозицион­ных партий.

2 Этапы правового развития российской многопартийности 2.1

Становление многопартийности в Российской Федерации

История становления посткоммунистической мно­гопартийности в России

насчитывает лишь около де­сяти лет. Но эти годы вместили в себя крушение

КПСС, распад Союза, драматическое противостояние влас­тей в 1993 г.,

избирательные кампании по выборам Президента и парламента страны, выборы в

органы законодательной и исполнительной власти субъектов Федерации.

Зачатки многопартийности начали формироваться уже с конца 1985 г. в виде так

называемых альтерна­тивных общественных движений, народных фронтов,

представляющих главным образом движения за нацио­нальное возрождение в

республиках, и иных нефор­мальных объединений. Правовой точкой отсчета на

этом пути стала отмена третьим Съездом народных депута­тов СССР

конституционного положения о руководящей роли КПСС и легализации принципа

политического плю­рализма. Это было очень непростое для страны реше­ние. С

позиций современного российского менталитета, уже приспособившегося к жизни в

условиях предельно сжатого исторического времени, кажется странным, что

наиболее актуальная для перестроечного советско­го общества проблема

тотальной монополий КПСС стала предметом широких общественных дискуссий лишь

в самый пик гласности — в конце 80-х годов. Но и в это время отношение к ней

было весьма неоднозначным.

В период, когда маховик исторических событий в России только начинал еще

раскручиваться, шансы демократического движения на заметный успех в его

противоборстве с КПСС казались небольшими. Комму­нисты явно неплохо

подготовились к переменам. В то время как одна часть партии с неожиданной для

обще­ства предприимчивостью включилась в инициируемые ею же процессы

разгосударствления социалистической собственности (сумев даже убедить

определенные кру­ги на Западе и часть отечественной демократической

общественности, что преобразование собственности в СССР возможно лишь путем

номенклатурной привати­зации), другая ее часть заняла позицию критики вся­кой

приватизации и готовилась к тому, чтобы, исполь­зуя неизбежное недовольство

широких масс неспра­ведливостями приватизации, вновь выступить в роли:

защитника обездоленных и создать мощную социальную базу для возрождения

коммунистического движения.

Несмотря на то, что с осени 1988 г, социологи фиксиро­вали резкое падение

авторитета КПСС, реальные и по­тенциальные позиции компартии представлялись все

еще очень прочными, вплоть до августовского путча 1991 г. Решающую роль в

утверждении реальной много­партийности и преодолении всевластия

коммунистичес­кой партии сыграло то обстоятельство, что для рос­сийского

депутатского корпуса, для Председателя Вер­ховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцина,

для широкого спектра российских политических объединений борьба с КПСС слилась

с борьбой против диктата союзного центра. Не случайно, что именно в Декларации

о госу­дарственном суверенитете РСФСР, принятой первым Съездом народных

депутатов РСФСР, впервые были провозглашены гарантии равных правовых

возможнос­тей участия в управлении государственными и обще­ственными делами для

всех граждан, политических партий, массовых движений, общественных и

религи­озных организаций[4]. Кроме

того, на первом Съезде был принят и ряд иных решений, важных для последующе­го

развития многопартийности. В постановлении перво­го Съезда народных депутатов

РСФСР "О механизме народовластия в РСФСР" вводился запрет на "совме­щение

должности руководителя государственного органа власти и управления с любой

другой должностью, в том числе в политических и общественно-политических

орга­низациях"[5], а в принятом за

основу на Съезде Декрете о власти, кроме того, устанавливалось, что "всякое

противоправное вмешательство политических партий, партийно-политических органов

и иных общественных организаций в деятельность государственных предпри­ятий,

учреждений и организаций должно пресекаться незамедлительно и со всей

решительностью"[6].

Страницы: 1, 2, 3, 4