Гарантии прав человека в Евросоюзе 
Прежде всего, государства-члены обязаны обеспечить наличие компетентного
суда для рассмотрения дел о коммунитарных правах. Кроме того, как следует из
решений Суда ЕС по делам Salgoil и Bozzetti, государства-члены обязаны следить
за тем, чтобы их суды «предоставляли прямую и немедленную защиту,[11] а права в каждом деле
эффективно защищались».[12]
Иными словами, должны существовать особый суд и процессуальные нормы, с помощью
которых частное лицо может защитить свои права, источником которых является
право Союза. Национальные же суды применяют наиболее подходящие, по их мнению,
способы защиты, имеющиеся в национальном праве, так как вопросы о том, какой
суд является компетентным и какие процессуальные нормы должны применяться, по
общему правилу, находятся в компетенции государств-членов. (В некоторых случаях
ситуация может быть иной: например, когда право Союза четко устанавливает
обязательство государства-члена предусмотреть конкретный вид судебной защиты
заинтересованным лицам.)
Суд ЕС ограничил усмотрение государств-членов в вопросах защиты
коммунитарных прав, установив два минимальных требования, которым должно
соответствовать национальное процессуальное право. В соответствии с первым
требованием, которое в доктрине называют требованием запрета дискриминации (non-discrimination),
материальные и процессуальные условия, регулирующие соответствующие иски по
принудительному исполнению права Союза, не могут быть менее благоприятными, чем
соответствующие условия, относящиеся к аналогичным искам национального
характера. Второе требование, которое в литературе именуют требованием
эффективности (effectiveness), предусматривает, что указанные условия не должны
делать фактически невозможным осуществление прав, порождаемых правом Союза.
Говоря о соотношении требований запрета дискриминации и эффективности,
необходимо отметить следующее. Практика Суда ЕС свидетельствует о том, что
простое применение одинаковых условий (требование запрета дискриминации) само
по себе не является достаточной гарантией их выполнения. В решении по делу San
Giorgio Суд ЕС недвусмысленно указал на то, что «требование запрета
дискриминации не должно оправдывать применение мер, делающих возврат сборов,
произведенных в нарушение права Союза, фактически невозможным, даже если такое
положение дел распространяется и на налогоплательщиков, которые имеют
аналогичные требования по национальному праву».[13]
Таким образом, указанные требования носят кумулятивный, а не
альтернативный характер. Иными словами, в тех случаях, когда национальные
процессуальные нормы применяются к искам, возникающим из права ЕС, без
дискриминации, в случае если они делают невозможным или чрезмерно трудным
осуществление коммунитарных прав, то требование эффективности, очевидно, не
будет выполнено.
В течение продолжительного периода времени указанные требования не
оказывали большого влияния на правоприменительную практику. Это было связано,
прежде всего, с тем, что Суд ЕС не давал четкого разъяснения значения и
правовых последствий этих требований.
Параллельно с развитием требований запрета дискриминации и эффективности
в практике Суда ЕС можно проследить развитие принципа полного действия права
ЕС.
Решение по делу Simmenthal,[14]
которое, по мнению многих исследователей европейского права, является
кульминацией доктрины верховенства и прямого действия права Союза,[15] также касалось важного аспекта
процессуального (и конституционного) права. Согласно указанию Суда ЕС, прямое
применение означает, что нормы права Союза должны полностью и единообразно
применяться во всех государствах-членах, его нормы являются прямым источником
прав и обязанностей для всех субъектов, подпадающих под их действие.
Обязательства по прямому применению права Союза распространятся и на
национальные суды как органы государств-членов. Рассмотрев далее доктрину
верховенства права ЕС, Суд ЕС постановил, что национальный суд обязан «применять
в подведомственном ему деле право Союза во всей его полноте и защищать права,
которые право ЕС порождает у частных лиц. Соответственно национальный суд не
должен применять те нормы национального права, которые противоречат праву Союза».[16] Суд ЕС выступил против
практики итальянского суда, в соответствии с которой только Конституционный суд
Италии вправе отменять нормы национального права, которые нарушают право ЕС. В
связи с этим Суд ЕС указал на то, что любая норма, «которая ослабляет действие
права Союза, лишая национальный суд полномочия не применять национальные нормы,
препятствующие полной силе и действию права Союза, не соответствует самой сути
права Союза».[17]
Таким образом, в решении по делу Simmenthal Суд ЕС ясно сформулировал
прецедентную норму, согласно которой национальный суд, рассматривающий
подведомственный ему спор, вытекающий из права ЕС, обязан придать полное
действие нормам права ЕС, не дожидаясь, когда противоречащая ему национальная
норма будет отменена национальным законодательным органом или национальным конституционным
судом.
Это решение очень важно для защиты коммунитарных прав и целостности
правопорядка ЕС. В соответствии с системой, установленной учредительными
договорами, право ЕС опирается на национальные суды в вопросах принудительного
исполнения своих правовых предписаний. Каждый национальный суд обязан
обеспечивать полное действие норм права ЕС в подведомственных ему спорах. Если
бы конституционный суд государства-члена имел полномочие отменять нормы
национального права, противоречащие праву ЕС, то это являлось бы существенным
препятствием для применения права ЕС и защиты коммунитарных прав в национальных
судах. Обязательство направлять каждый вопрос, связанный с совместимостью
национальной нормы с правом ЕС, в конституционный суд (что предполагает долгое,
сложное и дорогостоящее судебное разбирательство) помешало бы частным лицам
защитить свои коммунитарные права. Более того, право ЕС не могло бы применяться
в течение срока рассмотрения вопроса в конституционном суде.
Концепция Суда ЕС о судебной защите прав частных лиц в национальных судах
ставит целью достижение определенных результатов, оставляя на усмотрение судов
выбор процедур и способов, с помощью которых этот результат должен быть
достигнут, при полной институциональной и процессуальной автономии
государств-членов. Для выполнения этой задачи необходимо выполнить два условия.
Во-первых, должны существовать компетентные суды с необходимыми полномочиями,
позволяющими защищать коммунитарные права частных лиц. Во-вторых, требуются
процессуальные нормы и способы защиты, которые позволяют заинтересованным лицам
получить доступ к правосудию и эффективно защищать свои права.
Хорошей иллюстрацией данной концепции является решение Суда ЕС по делу
Butter-buying cruises. Суд указал на то, что право Союза не ставит цель создать
новые способы защиты, хотя в то же самое время должна существовать возможность
использования национальных способов защиты для обеспечения соблюдения права ЕС.[18] Однако в настоящее время
очевидно, что одних лишь национальных процедур и способов защиты порой
недостаточно для эффективной защиты прав частных лиц. Соответствующие
национальные нормы по ряду причин могут не позволить национальным судам
выполнить возложенную на них задачу, что, в свою очередь, ослабит защиту прав
частных лиц. В этом случае возникает необходимость изменить существующие
национальные нормы для обеспечения полной и эффективной защиты коммунитарных
прав частных лиц.[19]
Более того, при определенных обстоятельствах возможно создание нового способа
защиты, не предусмотренного национальным правом.
Срок исковой давности – еще одна категория возможных препятствий, которые
были предметом тщательного разбирательства в Суде ЕС.
В целом, сроки исковой давности, как и остальные условия, регулирующие
национальные иски, с помощью которых частные лица могут защитить коммунитарные
права, оставлены на усмотрение национальных правовых систем. Указанные сроки
должны удовлетворять лишь двум условиям. Во-первых, они не могут быть менее
благоприятными, чем сроки исковой давности, применимые к аналогичным искам
национального характера. Во-вторых, они не должны делать невозможным или
чрезмерно трудным осуществление прав на практике.
В решениях по делам Rewe и Comet Суд ЕС постановил, что разумный срок
исковой давности фактически удовлетворяет этим требованиям.[20] Было отмечено, что
установление срока исковой давности является применением принципа правовой
определенности, который защищает как национальные органы власти, так и частных
лиц.
Согласившись с существованием разумных сроков исковой давности по
причинам правовой определенности, Суд ЕС также принял ее последствия: в ряде случаев
частное лицо может потерять право защитить в суде коммунитарные права. Таким
образом, Суд ЕС поставил принцип правовой определенности выше принципов
эффективной судебной защиты и полной силы и действия права Союза.
Однако важное изъятие из этого подхода было установлено Судом ЕС в
решении по делу Emmott,[21]
суть которого состояла в следующем. К тому времени, когда истица – Тереза Эммот
– узнала о своем праве на получение социальной помощи в соответствии с
директивой N 79/7 (равное обращение в обязательных программах социального
обеспечения), трехмесячный срок исковой давности, установленный Ирландским
правом для подачи иска, уже истек. Верховным судом Ирландии в Суд ЕС в
соответствии со ст.177 Договора о ЕС был направлен вопрос: может ли
государство-член, которое неверно имплементировало директиву, воспрепятствовать
частному лицу подать иск на том основании, что указанный срок уже истек? Суд ЕС
постановил, что «до тех пор, пока директива не будет правильно имплементирована
в национальное право, частные лица не в состоянии определить полный объем своих
прав. Состояние неопределенности будет существовать даже после того, как Суд ЕС
вынесет решение, подтверждающее, что государство-член не выполнило свои
обязательства из директивы и что определенные нормы директивы достаточно точны
и безусловны для того, чтобы на них можно было ссылаться. Только надлежащая
имплементация директивы может положить конец состоянию неопределенности, и
только после такой имплементации возникает состояние правовой определенности, а
частные лица могут защитить свои права».[22]
Таким образом, государства-члены не могут ссылаться на национальные сроки
исковой давности до тех пор, пока директива надлежащим образом не
имплементирована. Течение срока исковой давности не может начаться раньше даты
имплементации.
В редких случаях, когда право ЕС непосредственно устанавливает способы
защиты, национальный суд должен предоставить указанные способы защиты.
Например, директива N 79/207 (равноправие на рабочем месте) позволяет признать
недействительными условия трудового соглашения, нарушающие принцип равноправия.
Однако в большинстве случаев право ЕС не содержит указаний на способ
защиты порождаемых им субъективных прав. Исходя из принципа процессуальной
автономии, в тех случаях, когда право Союза прямо не предписывает определенный
способ защиты, государства-члены вправе сами выбирать санкции и способы защиты
для принудительного исполнения права Союза в национальном правопорядке. Однако
право Союза, тем не менее, оказывает влияние на вид и содержание способов
защиты, предоставляемых потерпевшим сторонам. Следовательно, право Союза в этом
отношении ограничивает принцип процессуальной автономии.
Практика Суда ЕС в отношении способов защиты свидетельствует о том, что
право ЕС ограничивает процессуальную автономию государств-членов в тех случаях,
когда это необходимо для эффективной судебной защиты коммунитарных прав.
Приведем в качестве примеров наиболее важные решения Суда ЕС в области способов
защиты.
В решении по делу San Giorgio Суд ЕС постановил, что частные лица имеют
право на возврат денежных средств (налогов и пошлин), уплаченных в нарушение
права ЕС. Данный способ защиты вытекает из права, порождаемого у частных лиц
нормами права ЕС, которые запрещают введение сборов, эквивалентных таможенным
пошлинам, а также дискриминационное применение налогов.[23]
В соответствии с решением Суда ЕС по делу Von Colson возмещение убытков
должно быть адекватно нанесенному ущербу. Чисто номинальная компенсация,
установленная национальным законодательством, не может считаться адекватным
возмещением убытков.[24]
Впоследствии в решении по делу Marshall II Суд ЕС установил дополнительные
критерии возмещения убытков. В частности, он отметил, что адекватное возмещение
убытков означает полное возмещение убытков, включая присуждение процентов,
которое является важнейшим элементом компенсации убытков.[25]
Решение Суда ЕС по делу Heylens разъяснило, что частное лицо должно иметь
право на признание национального акта незаконным, даже если такой способ защиты
не предусмотрен в национальном праве.[26]
Из решения по делу Factortame I следует, что частное лицо имеет право на
меры по обеспечению иска даже в исках против государства, несмотря на то что
это нарушает национальное конституционное право.[27]
В решениях по делам Francovitch, Bresserie du pecheur и Factortame III
Суд ЕС постановил, что частные лица имеют право на возмещение убытков,
причиненных государством нарушением права ЕС. Суд ЕС перечислил три условия,
при выполнении которых частное лицо получает право на такое возмещение.
Упомянутые решения свидетельствуют о том, что первоначальная презумпция,
в соответствии с которой национальные правовые системы предоставляют адекватные
и эффективные способы защиты частным лицам, была пересмотрена Судом ЕС.
Согласно последним решениям Суда ЕС, он считает необходимым давать жесткие
указания в отношении как видов способов защиты, так и материальных условий,
выполнение которых дает право на получение того или иного способа защиты.
Итак, в заключение хотелось бы отметить, что уровень и система защиты
прав человека в Евросоюзе, несомненно, достойна подражания. Права и свободы
являются непосредственно действующими независимо от содержания национального
законодательства. Огромная роль в их прямой защите при надлежит европейским
судам, которые выступают подлинным гарантом прав человека на континенте.
Следует признать, что уровень защиты
прав человека в Европе на голову выше, нежели в таких странах, как Россия. Одним
из определяющих векторов проходящей в нашей стране реформы судебно - правовой
системы является утверждение судебной защиты прав граждан, которая должна
отвечать назревшим потребностям российского общества, соответствовать
международным нормам, в том числе европейским стандартам по правам человека.
Речь идет о значительном обновлении законодательной базы в сфере судебного
производства. Причем вводимые в российское законодательство общепризнанные
правовые нормы и механизмы должны опираться и взаимодействовать с
утвердившимися и оправдавшими себя в современных условиях традиционными для нас
правовыми институтами.
После вступления России в Совет Европы
(февраль 1996 года) нашей стране удалось многое сделать по имплементации
европейских норм в российскую судебно-правовую систему. В результате
ратификации Российской Федерацией основных европейских конвенций по защите прав
человека фактически все их принципы и нормы стали составной частью российского
законодательства, регулирующего судопроизводство. Им, как и положениям других
международных договоров и соглашений, участником которых является Россия,
отдается предпочтение по сравнению с нормами федерального неконституционного и
регионального законодательства. Однако, как показывает практика, чтобы
европейские нормы действовали полноценно и эффективно, необходимо
непосредственное включение их в российские законодательные акты и создание
соответствующего механизма реализации этих норм.
В условиях рыночных отношений
соблюдение в нашей стране общепризнанных норм по правам человека во многом
зависит от деятельности государства, направленной на гуманизацию социально-экономической
жизни общества и повышение жизненного уровня населения. Это должно учитываться
в рамках проведения экономических и социальных преобразований.
Проходившие в течение последнего
десятилетия экономические реформы сопровождались значительным снижением
жизненного уровня населения, спадом производства, недостаточным финансированием
программ в области здравоохранения, социального обеспечения, образования и
культуры, нехваткой средств на содержание судебных и правоохранительных органов,
учреждений пенитенциарной системы, сокращением расходов на другие социальные
программы. Все это в целом отрицательно сказалось на соблюдении фактически всех
прав человека в России и в значительной степени поставило под вопрос выполнение
правовых обязательств перед Советом Европы, которые наша страна приняла на себя
в соответствии с заключенными договорами.
Остается только надеяться, что когда-нибудь и в нашей стране права и
свободы человека будут гарантированны так же, как сейчас в Евросоюзе.
1.
Всеобщая Декларация прав человека (Принята
10.12.1948 Генеральной Ассамблеей ООН) // Юридическая литература. – 1990. – С.
14 – 20.
2.
Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена
в г. Риме 04.11.1950) (вместе с Протоколом N 1 (Подписан в г. Париже
20.03.1952), Протоколом N 4 об обеспечении некоторых прав
и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый протокол к ней (Подписан
в г. Страсбурге 16.09.1963), Протоколом N 7 (Подписан в г. Страсбурге
22.11.1984)) // СЗ РФ от 08.01.2001, N 2, ст. 163.
3.
Международный пакт «О гражданских и политических
правах» от 16.12.1966 // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1994. – N 12.
4.
Международный пакт «Об экономических, социальных и
культурных правах» от 16.12.1966 // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1994. – N 12.
5.
Хартия основных прав Европейского Союза (Принята в
г. Ницце 07.12.2000) // Московский журнал международного права. – 2003. – N 2. –
С. 302 – 314.
6.
Европейский суд по правам человека. Избранные
решения: В 2 т. – М., 2000. – Т. 2. – С.104.
7.
Туманов В. А. Европейский Суд по правам человека.
Очерк организации и деятельности. – М., 2001. – С.6.
8.
Wyatt D. New Legal Order or Old? (1982) 7 EL Rev 147.
9.
Case 26/62 Van Gend en Loos
[1963] ECR 1, § 2(в) / (Цит. по Наруцкий А. С. Защита
коммунитарных прав в практике суда Европейских сообществ // Законодательство. –
2002. – N 7)
10. Case 130/79 [1980] ECR 1887,
§ 12 / (Цит. по Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в практике суда
Европейских сообществ // Законодательство. – 2002. – N 7)
11. Case 33/76 Rewe [1976] ECR 1989, Case 45/67 Comet [1976]
ECR 2043 / (Цит. по Наруцкий А. С. Защита коммунитарных
прав в практике суда Европейских сообществ // Законодательство. – 2002. – N 7)
12. Case 13/68 Salgoil [1968] ECR 453. S.463 / (Цит. по Наруцкий А. С. Защита
коммунитарных прав в практике суда Европейских сообществ // Законодательство. –
2002. – N 7)
13. Case 179/84 Bazzetti [1985] ECR 2301, § 17 / (Цит. по Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в
практике суда Европейских сообществ // Законодательство. – 2002. – N 7)
14. Case 199/82 [1983] ECR 3595
/ (Цит. по Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в практике суда Европейских
сообществ // Законодательство. – 2002. – N 7)
15. Case 106/77 [1978] ECR 629 /
(Цит. по Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в практике суда Европейских
сообществ // Законодательство. – 2002. – N 7)
16. Pescatore 1983. S.156; Barav 1991. S.9 / (Цит. по
Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в практике суда Европейских сообществ
// Законодательство. – 2002. – N 7)
17. Case 106/77 [1978] ECR 629,
§ 21 / (Цит. по Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в практике суда
Европейских сообществ // Законодательство. – 2002. – N 7)
18. Case 106/77 [1978] ECR 629,
§ 22 / (Цит. по Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в практике суда
Европейских сообществ // Законодательство. – 2002. – N 7)
19. Case 158/80 [1981] ECR 1805 / (Цит. по Наруцкий А. С.
Защита коммунитарных прав в практике суда Европейских сообществ //
Законодательство. – 2002. – N 7)
20. Opinion A-G Mischo in Joined Cases C-6/90 and C-9/90 Francovich
[1991] ECR I-5337 / (Цит. по Наруцкий А. С. Защита
коммунитарных прав в практике суда Европейских сообществ // Законодательство. –
2002. – N 7)
21. Case 33/76 [1976] ECR 1989, Case 45/76 [1976] ECR 2043.
22. Case
C-208/90 [1991] ECR I-4269 / (Цит. по
Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в практике суда Европейских сообществ
// Законодательство. – 2002. – N 7)
23. Case C-208/90 [1991] ECR I-4269,
§ 21-22 / (Цит. по Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в практике суда
Европейских сообществ // Законодательство. – 2002. – N 7)
24. Case 199/82 [1983] ECR 3595
/ (Цит. по Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в практике суда Европейских
сообществ // Законодательство. – 2002. – N 7)
25. Case 14/83 [1984] ECR 1891 /
(Цит. по Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в практике суда Европейских
сообществ // Законодательство. – 2002. – N 7)
26. Case C-271/91 [1993] ECR I-4367
/ (Цит. по Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в практике суда Европейских
сообществ // Законодательство. – 2002. – N 7)
27. Case 222/86 [1987] ECR 4097
/ (Цит. по Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в практике суда Европейских
сообществ // Законодательство. – 2002. – N 7)
28. Case C-213/89 [1990] ECR I-2433
/ (Цит. по Наруцкий А. С. Защита коммунитарных прав в практике суда Европейских
сообществ // Законодательство. – 2002. – N 7)
[1] См.: Туманов В.А. Европейский Суд по правам
человека. Очерк организации и деятельности. – М., 2001. – С.6.
[2] См.: Европейский суд по правам человека.
Избранные решения: В 2 т. – М., 2000. – Т. 2. – С.104.
[3] См.: Европейский суд по правам человека.
Избранные решения: В 2 т. – М., 2000. – Т. 2. – С.105.
[4] См.: Туманов В.А. Указ. соч. С.43.
[5] См. там же. С.54-55.
[6] От английского термина «community rights»,
широко используемого в западной литературе для обозначения субъективных прав,
которые возникают у частных лиц в силу норм права ЕС.
[7] Case 26/62 Van Gend en Loos [1963] ECR 1, § 2(в).
[8] Wyatt D. New Legal Order or Old? (1982) 7 EL Rev 147.
[9] Case
130/79 [1980] ECR 1887, § 12.
[10] Case 33/76 Rewe [1976] ECR 1989, Case 45/67 Comet
[1976] ECR 2043.
[11] Case 13/68 Salgoil [1968] ECR 453. S.463
[12] Case
179/84 Bazzetti [1985] ECR 2301, § 17.
[13] Case
199/82 [1983] ECR 3595.
[14] Case
106/77 [1978] ECR 629.
[15] Pescatore
1983. S.156; Barav 1991. S.9.
[16] Case
106/77 [1978] ECR 629, § 21.
[17] Case
106/77 [1978] ECR 629, § 22.
[18] Case
158/80 [1981] ECR 1805.
[19] Opinion A-G Mischo in Joined Cases C-6/90 and C-9/90
Francovich [1991] ECR I-5337.
[20] Case
33/76 [1976] ECR 1989, Case 45/76 [1976] ECR 2043.
[21] Case
C-208/90 [1991] ECR I-4269.
[22] Case
C-208/90 [1991] ECR I-4269, § 21-22.
[23] Case
199/82 [1983] ECR 3595.
[24] Case
14/83 [1984] ECR 1891.
[25] Case
C-271/91 [1993] ECR I-4367.
[26] Case
222/86 [1987] ECR 4097.
[27] Case
C-213/89 [1990] ECR I-2433.
Страницы: 1, 2, 3
|
