Культ мертвых и миф об Осирисе

всех утомила, и для отдыха решено было устроить пир.

Тем временем Исида приняла облик старухи, надела на палец маленькое

золотое колечко, взяла клюку и, хромая, сгорбившись, приковыляла к

переправе, где в ожидании пассажиров дремал в своей лодчонке Анти.

— Доставь меня на остров, — попросила его Исида. — Я несу еду юноше,

который там присматривает за скотом2.

— Мне приказано не перевозить никаких женщин, — зевнул ей в лицо Анти

и отвернулся.

— Но ведь этот приказ касается только Исиды, а я — старуха! Ты только

посмотри на меня!

— А что ты мне дашь, если я выполню твою просьбу? — заколебался он.

— Я дам тебе вот этот хлеб.

— К чему мне твой хлеб! — презрительно поморщился лодочник. — Стану я

рисковать головой и нарушать приказ самого Ра из-за какого-то жалкого

хлеба!

— Ну, хорошо, а если я дам тебе золотое колечко, которое у меня на

пальце? — спросила Исида вкрадчиво. И показала лодочнику кольцо. Глаза Анти

загорелись от жадности.

— Давай его сюда! — прошипел он. Исида переправилась на остров. Там

она укрылась в зарослях акации и стала наблюдать за пирующими богами.

Дождавшись, пока все участники пиршества захмелеют, Исида произнесла

колдовское заклятие и обернулась молодой прекрасной девушкой. В таком

облике она вышла из укрытия и приблизилась к богам. Сет, едва только увидел

её, сразу в неё влюбился, так она была прекрасна.

— Кто ты? — спросил он.

— О, могучий бог! — кротко произнесла Исида, заглядывая Сету в глаза.

— Я пришла, чтоб ты выслушал меня и рассудил по справедливости. Я была

женой пастуха. Мой муж умер, и его стада достались в наследство нашему

сыну. Но однажды пришёл чужеземец, отобрал у юноши скот и выгнал его из

дома, да ещё пригрозил убить. Разве это справедливо? Защити же меня,

великий бог!.. — И Исида заплакала навзрыд.

Желая угодить прекрасной девушке, Сет сделал возмущённое лицо и

воскликнул полным негодования голосом:

— Конечно, это несправедливо! Скот должен достаться сыну хозяина.

Злодея, захватившего скот силой, надо безжалостно отхлестать плетьми!

Едва он это произнёс, Исида радостно вскрикнула. Приняв свой настоящий

облик, она бросила Сету в лицо:

— Терзайся, плачь, рви на себе волосы, гнусный негодяй! Ты сам осудил

себя перед богами.

Сет схватился за голову и зарычал в бессильной злобе, проклиная Исиду.

Боги рассмеялись. Ра озабоченно сказал:

— Что же тебе делать, Сет? Ведь ты и вправду сам себе вынес приговор.

Ты собственными устами вымолвил, что сан должен переходить от отца к сыну и

захватывать его силой — несправедливо.

— Наказать лодочника Анти! Как он посмел нарушить приказ! — вопил Сет

вне себя от досады и злобы.

— Наказать-то мы его накажем, но что делать с тобой? — снова спросил

Ра и хлопнул в ладоши: — Эй, слуги! Приведите сюда Анти!

Дрожащего от страха лодочника привели и швырнули владыке в ноги. По

приказу Ра он был избит палками до полусмерти. С той поры Анти проклял

золото. Поэтому в городах и селениях Та-Кемет, где поклоняются Анти, на

золото наложен запрет: никому не дозволяется войти в святилище Анти с

золотым украшением или амулетом.

— Клянусь, этот юнец не получит сана царя, пока мы не померяемся

силами! — надрывался криком Сет. — Мы не будем драться, не будем проливать

кровь. Мы построим себе каменные ладьи и поплывём наперегонки. Тому, кто

обгонит соперника, будет отдан сан владыки. Это будет честное состязание!

— Ты лжешь, — сказала Исида. — Ты не способен состязаться честно.

Ра хотел возразить Исиде, но Гор его опередил.

— Хорошо! Я согласен! — вдруг заявил он во всеуслышание. Боги

переглянулись. Даже Сет замер в недоумении, торчком подняв уши.

— Но это состязание будет последним! — твердо добавил юноша и, не

говоря больше ни слова, зашагал прочь.

Состязание было назначено на следующий день. Боги во главе с Ра вновь

переправились через Нил — теперь рке с острова на берег. Сет сразу побежал

в горы, отколол дубиной вершину скалы и вытесал из неё ладью. А сын Исиды

построил себе ладью из дерева и обмазал её сверху гипсом. С виду его лодка

тоже казалась каменной.

Наступил день состязания. Соперники уселись каждый в свою ладью и по

команде взмахнули вёслами. Ладья Гора легко заскользила по воде. Ладья же

глупого Сета, едва отчалив от берега, с бульканьем ушла под воду — только

пузыри пошли.

Разъярённый Сет превратился в гиппопотама и бросился вдогонку за

Гором.

— Я убью тебя! — хрипел он. — Никогда, никогда не быть тебе царём! Я

переверну твою лодку и утоплю тебя!

Услыхав это, Исида, наблюдавшая за состязанием с берега, побледнела от

страха.

— Я же вам говорила, говорила: нельзя ему верить! — вскричала она,

ломая руки. — Этот коварный злодей убьёт моего сына! Боги! Помогите Гору!

Боги переполошились. Один только Гор не проявлял ни малейшего

беспокойства. С невозмутимым лицом он смотрел на Сета и ждал, когда тот

подплывёт поближе. Потом он встал во весь рост. В руках у него был гарпун.

Глаза гиппопотама-Сета округлились от ужаса.

— Спасите! — завизжал он. — Великий Ра, спаси меня! Я проиграл

состязание, я сдаюсь, я больше никогда не буду оспаривать у Гора власть!

Но никто на берегу не двинулся с места. Все смотрели на Ра:

что скажет он.

— Пощади его, — сказал Ра, опуская глаза. — Пощади своего соперника,

Гор. Ты — царь Та-Кемет!.. Ликуйте же, боги, — добавил он скрепя сердце. —

Ликуйте и падите ниц перед новым властелином!

Так Гор одержал окончательную победу в споре и получил трон своего

отца Осириса.

Сын Исиды был последним из богов, царствовавших на земле.

Процарствовав много лет, он вознёсся на небо, присоединился к свите Ра в

Ладье Вечности и вместе с другими богами стал защищать солнце от демонов и

от Апопа.

С уходом Гора на небо кончился Золотой век. Земная власть перешла к

фараонам. И каждый фараон Та-Кемет считался «земным воплощением Гора».

Жизнь после смерти

Похоронный ритуал

Египтянин прожил долгую, счастливую жизнь. Но вот Ба покинул его. Он

умер.

Семьдесят дней спустя его из бальзамировочной мастерской перенесут в

вечное жилище. Он удалится в Дуат и станет Осирисом.

Но это будет лишь через семьдесят дней: ведь Исида, Нефтида и Анубис

ровно 70 дней собирали по частям и восстанавливали разрубленное тело

великого бога, и с тех пор число 70 стало особенным числом, которое

управляет землёй и небесами: «слеза Исиды» по убитому мужу каждый год

опускается в Преисподнюю за западным горизонтом и через 70 дней вновь

появляется на востоке, знаменуя начало нового года, разлив Нила и весеннее

воскресение природы, подобное воскресению из мертвых Осириса.

...А пока что — пока что родственники усопшего должны облачиться в

траурные одежды и оплакать его. Сам египтянин отныне — Осирис, поэтому его

сын до окончания похоронного ритуала должен «стать» Гором, а жена и сестра

— Исидой и Нефтидой.

После оплакивания мёртвое тело на погребальной ладье перевезут на

западный берег в Дом Золота — мастерскую бальзамировщиков.

Бальзамировщиков пятеро. Самый главный из них — Анубис: ведь жрец в

маске шакала становится Анубисом точно так же, как умерший — Осирисом, а

его сын — Гором. Анубису помогают четверо загробных богов: Хапи, имеющий

голову павиана, шакалоголовый Дуамутеф, Кебехсенуф с головой сокола и Имеет

с человеческой головой.

За семьдесят дней боги-бальзамировщики изготовят мумию. Сперва они

омоют тело нильской водой, и тело станет священным Сах. Затем, изгнав из

Дома Золота парасхита, преступно вскрывшего Сах ножом, Анубис и его

подручные извлекут внутренности и опустят их в канопы — погребальные

сосуды, наполненные отварами из целебных трав и разными снадобьями. Канопы

сделаны в виде статуэток Хапи, Дуамутефа, Кебехсенуфа и Имсета.

Закрыв канопы, боги-бальзамировщики обработают тело Сах снадобьями из

благовоний и трав и туго запеленают его матерчатыми бинтами. Эти бинты

изготовит бог ткачества Хедихати из слез богов по убитому Осирису.

Родные и близкие умершего должны бдительно проследить, чтоб все обряды

были строго соблюдены. Ни один ритуал нельзя нарушить, ни одно магическое

заклинание нельзя забыть, — иначе Ка покойного будет жестоко оскорблён

небрежением к себе и не простит обиды. Он станет злым демоном и будет

преследовать свой род, насылая на потомков несчастья.

Если покойный был беден, его мумию положат в простой деревянный гроб.

На стенках гроба, с внутренней стороны, должны быть написаны имена богов,

которые воскресят умершего и проводят его в Дуат, а на крышке — мольба к

владыке мёртвых Осирису: «О ты, Уннефер, благой бог! Дай же этому человеку

в твоём Царстве тысячу хлебов, тысячу быков, тысячу кружек пива!»

Гроб богача роскошно отделают, изукрасив росписями.

Через семьдесят дней погребальная процессия, оглашая западный берег

Нила плачем и стонами, подойдёт к гробнице. Эту гробницу покойный купил

много лет назад, чуть ли не в молодости, и с тех пор — всю оставшуюся жизнь

— обустраивал это своё вечное пристанище, готовясь переселиться сюда. За

очень высокую плату он нанимал камнетёсов, писцов, скульпторов и

художников, которые украшали стены гробницы рельефами, надписями,

содержащими различные заклинания; высекали статую для Ба и статуи богов,

которые должны охранять саркофаг; и изготавливали всякую утварь — всё, что

понадобится умершему в Дуате: амулеты, одежды, оружие, кресла и папирусы со

священными заклинаниями.

У входа в гробницу погребальную процессию будут ждать боги Дуата.

Деревянный гроб опустят на землю, и над мумией совершат последний обряд —

«отверзание уст».

Этот обряд символизирует и повторяет великое событие, некогда

происшедшее на земле, — приход Гора к мумии Осириса. Как в те далёкие

времена Гор дал отцу проглотить свой исцелённый глаз, и Осирис восстал из

мёртвых, так и теперь: Гор — жрец в маске сокола — коснётся губ мумии

волшебным жезлом с наконечником в виде головы барана. В этом наконечнике

находится Ба, так что обряд «отверзания уст» вернёт умершему его Ба и

воскресит его для жизни в Дуате .

Если умерший был богат, то жрецы, завершив все похоронные ритуалы,

отнесут его гроб в усыпальницу и опустят в каменный саркофаг. У южной стены

погребальной камеры поставят канопу, изображающую Имсета, у северной —

Хапи, у восточной — Дуамутефа и у западной — Кебехсенуфа. Вход в гробницу

опечатают печатью некрополя, завалят камнями, засьшят щебёнкой, дабы

грабителям было не найти лазейки, и удалятся, навеки оставив усопшего

наслаждаться покоем.

А если египтянин был беден, и ни каменного саркофага, ни гробницы у

него нет, то деревянный гроб или тело, завёрнутое в циновку, положат в яму

неподалёку от богатого погребения, и Ка усопшего сможет питаться жертвами,

которые будут приносить богачу.

Воскресение и путешествие по Преисподней

И вот наступал день возвращения Ба к мумии.

Ба на крыльях влетал в гробницу и опускался у западной стены, около

магического изображения двери в потусторонний мир. Сквозь это изображение

навстречу Ба выходил Двойник-Ка.

По их зову к саркофагу спящего собирались боги. Торжественно воздев

руки, они произносили волшебные заклинания, и усопший восставал из мёртвых.

Свершалось наконец событие, к которому египтянин готовился всю свою

жизнь на земле! Шаг вперёд — и сквозь магическое изображение двери он

вступал в потусторонний мир.

Сразу же за дверью высилась каменная громада ворот — первые врата в

царство Осириса. Два привратника — два чудовищных змея — преграждали дорогу

и требовали, чтобы умерший назвал их имена-Рен.

Откуда египтянин мог знать имена стражей Дуата? Ещё из прошлой, земной

жизни. Он должен был прочесть «Книгу Мёртвых» — священный папирус, где

Загробное Царство подробно описано, и даже есть цветные картинки с

изображением загробных сцен, и нарисованы карты потустороннего мира. В

«Книге Мёртвых» перечислены имена всех стражей и демонов; и заклинания,

которые надо знать, чтоб благополучно миновать все преграды, записаны в

точности как их положено произнести, слово в слово. Ни звука нельзя

добавить или убавить в заклинании — иначе оно потеряет силу. Но выучить все

волшебные слова трудней, чем запомнить иероглифы, — поэтому в саркофаг

усопшему вместе с амулетами обязательно клали папирусный свиток с записью

«Книги Мёртвых»: ведь покойный мог что-то забыть или заблудиться в Дуате

без карта. А самые важные заклинания высекали ещё на саркофаге и на стенах

погребальной камеры...

— «Многоликий» и «Следящий за огнём» — вот ваши имена! — отвечал

умерший, и змеи-привратники открывали врата.

Прежде чем войти в Загробное Царство, египтянин должен был

остановиться в проёме ворот и сказать, обращаясь к Осирису:

— О великий владыка Дуата! Я пришёл к тебе, дабы обрести в твоём

Царстве блаженство и покой. Сердце моё безгрешно. Пусть же великий Ра

осветит мне путь!

За вратами начинались две извилистые тропы. Обе они вели к Чертогу

Двух Истин; надо было только выбрать одну, любую. И в обоих случаях путь

предстоял нелёгкий. Тропы разделяла огненная река. Бешено ревело пламя,

сверху на голову сыпались раскалённые угли, душил и выедал глаза ядовитый

дым. Чтобы не задохнуться, умерший должен был иметь при себе амулет с

изображением бога воздуха Шу.

По берегам реки обитали чудовища и гигантские змеи. Пройти по тропе

мог только тот, кто знал их имена, правильно произносил заклинания и имел

при себе талисманы, спасающие от бед и опасностей.

За рекой тропинки вновь смыкались. Здесь дорога упиралась во вторые

врата.

Чтобы облегчить умершим странствие по Дуату, боги создали там арйты —

тихие безопасные уголки в гротах и в пещерах. Ни змеи, ни скорпионы в ариты

не заползали; там журчала родниковая вода, было светло и легко дышалось. В

арите покойный мог отдохнуть и набраться сил для дальнейшего путешествия.

Но войти в блаженный уголок мог, конечно, не всякий, а лишь тот, кто знал

волшебные заклинания и имена всех демонов, стоящих на страже.

Миновав все врата, умерший наконец достигал цели своего путешествия —

Великого Чертога Двух Истин.

Суд Осириса и вечная жизнь в Полях Камыша

На пороге Великого Чертога умершего встречал Анубис.

— Приветствую тебя, великий среди богов Загробного Мира! Я пришёл к

тебе, господин мой, — говорил умерший.

Шакалоголовый бог подземелья величественно хранил безмолвие. Выслушав

приветствие, он брал египтянина за руку и вёл в зал, где вершился Суд.

Они шли мимо статуй и мимо колонн, обвитых живыми змеями. Из темноты

навстречу им то и дело выползали чудовища и оскаля пасти, сурово требовали

назвать их имена. Ответ должен был держать умерший — Анубис безмолвствовал

и ждал.

И вот открывались последние двери, и египтянин вслед за Анубисом

вступал в зал Суда.

Здесь в тишине и торжественном полумраке восседали боги-судьи: две

Эннеады богов, Великая и Малая . Перед каждой из двух Эннеад египтянин

должен был держать ответ за свои земные дела, дважды должен был доказать,

что все его клятвы в безгрешности не лживы, а истинны. Поэтому зал Суда и

назывался Чертогом Двух Истин.

Головные уборы судей украшало перо Истины — перо Маат.

Великая Эннеада, в которую входили Ра, Шу, Тефнут, Геб, Нут, Нефтида,

Исида, Гор — сын Осириса, Хатхор, Ху (Воля) и Сиа (Разум), начинала допрос

умершего.

. Кто ты? Назови своё имя, — требовали боги.

. Покойный называл себя.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6