Диплом: Сленг как явление в современной лингвистике

Диплом: Сленг как явление в современной лингвистике

ПЛАН

ВВЕДЕНИЕ

1. К ИСТОРИИ СУЩЕСТВОВАНИЯ СЛЕНГА

5. ПРИЛОЖЕНИЕ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Судьба русского языка – тема, которая не может оставить равнодушным ни

принимать их?

Десять–двадцать лет — ничтожный срок для развития языка, но в истории бывают

такие периоды, когда скорость языковых изменений значительно увеличивается.

Так, состояние русского языка в семидесятые и девяностые годы может служить

прекрасным подтверждением этого факта. Изменения коснулись и самого языка, и

в первую очередь условий его употребления. Если использовать лингвистическую

терминологию, то можно говорить об изменении языковой ситуации и появлении

новых типов дискурса. Общение человека из семидесятых годов с человеком из

девяностых вполне могло бы закончиться коммуникативным провалом из-за

простого непонимания языка и, возможно, несовместимости языкового поведения.

В качестве подтверждения достаточно указать наиболее заметное, хотя и не

самое интересное изменение: появление огромного количества новых слов (в том

числе заимствований) и также исчезновение некоторых слов и значений, то есть

изменение русского лексикона.

Очевидно, что и сами языковые изменения, и их скорость в данном случае

вызваны не внутренними причинами, а внешними, а именно – социальными

преобразованиями и пертурбациями, или, иначе говоря, изменениями в жизни

русскоязычного общества. Прежде чем говорить о современном языке, следует

вспомнить его недавнюю историю.

Николай Глазков когда-то написал:

Я на мир взираю из-под столика:

Тем для современника печальней.

Двадцатый век оказался чрезвычайно интересным не только для историков, но и

для лингвистов. По существу, над русским языком был проведен потрясающий по

масштабам и результатам социолингвистический эксперимент. В нынешнем столетии

с ним сравним, пожалуй, лишь эксперимент над немецким языком, но это предмет

отдельного разговора.

Две крупные социальные встряски — революция и перестройка — затронули не

только народ, но и язык. Под влиянием происходящего русский язык изменялся

сам, и, кроме того, на него целенаправленно воздействовала власть, ведь язык

был ее мощным орудием. Изменения в языке, их социальные причины и последствия

— одна из интереснейших тем современной науки.

Язык революционной эпохи блестяще описан по горячим следам русскими и

западными славистами: С.И. Карцевским, А.М. Селищевым, А.Мазоном. А вот

русскому языку следующих периодов повезло значительно меньше. Лишь в 60-е

годы было проведено серьезное исследование русского языка в советском

обществе. Руководил им М.В. Панов. Зато в конце 80-х и в 90-х годах хлынул

поток публикаций о русском языке в советскую и постсоветскую эпоху. В

большинстве своем они крайне непрофессиональны, и суть их сводится к тому,

что в советский период дело с языком обстояло очень плохо, но «сейчас» все

еще хуже.

Причины же выдвигаются следующие. В советскую эпоху язык был

обюрократизирован и зажат в тиски цензуры и самоцензуры и к тому же служил

инструментом манипулирования сознанием и промывки мозгов. Ну а в

постсоветское время все как-то разом стали абсолютно безграмотны, никаких вам

правил или норм, так что впору говорить о распаде языка. К внутренним

проблемам добавилась экспансия английского языка и как следствие –

порабощение некогда великого и могучего его чужеземным собратом. В качестве

рецептов спасения рекомендуется возвращение к корням и истокам, повышение

общей культуры, курсы риторики для депутатов и премьер-министров.

Со сказанным трудно не согласиться, но согласиться, пожалуй, еще труднее. И вот

почему. В советское время возникла любопытная, но никак не уникальная ситуация,

которая в лингвистике называется диглоссией (греч.

двуязычие), то есть сосуществование двух языков или двух форм одного языка,

распределенных по разным сферам употребления. Рядом с обыденным русским языком

возникла (или была создана) еще одна его разновидность. Ее называют по-разному:

советским языком, деревянным языком (калька с французского — langue de bois;

ср. с деревянным рублем), канцеляритом (слово К.Чуковского), но лучше

всех (и лучше лингвистов) про это написал английский писатель Дж. Оруэлл. И

поэтому его «новояз» (в оригинале newspeak) стал самым привычным названием

лингвополитического монстра. Диглоссия случалась и раньше и на самой Руси, и в

других обществах. Так, в Древней Руси соседствовали разговорный русский язык и

литературный церковно-славянский. Позже в восемнадцатом веке русскому языку

пришлось делить собственный народ (точнее, только дворянство) с пришельцем —

французским языком. В Древней Индии, например, сосуществовали разговорные

языки, пракриты, с религиозным языком, санскритом. Диглоссия вообще характерна

для некоторых религиозных обществ, где «высокий» религиозный язык обслуживает

только религиозное, ритуальное и тому подобное общение. В других же ситуациях

используется «низкий» разговорный язык. Функции советского новояза близки к

функциям религиозного языка, не зря же философ Б.Рассел называл коммунизм

религией.

В действительности в советском обществе употреблялись и другие формы языка,

например, просторечие, сленг и т.п. Все эти формы почти не

взаимодействовали между собой, поскольку относились к разным слоям общества и к

разным ситуациям общения. В речах, газетах и на партсобраниях царил новояз, на

кухнях и во дворах — разговорная речь, литературная или просторечная в

зависимости от речевой ситуации и ее участников. Советский человек отличался

тем, что умел вовремя переключать регистры, «двоемыслие» (по Оруэллу) порождало

«двуязычие», и наоборот.

В настоящее время сленг является одной из интереснейших языковых систем

В данной работе нами предлагается освещение ряда проблем,

связанных с существованием такого явления, как сленг.

Задачи предложенной работы сводятся к определению сферы бытования

сленга, исследованию функционирования его как системы, отслеживанию его

истоков, разновидностей.

Цели работы: мы возьмем на себя смелость отстаивания

предположения, что сленг – явление в языке самостоятельное и его должно

рассматривать в современном языкознании не иначе как отдельную категорию.

В практической части исследования предложены материалы по

молодежному сленгу, в приложении приводится глоссарий молодежного сленга г.

Астрахани.

Материал предназначен для филологов, лингвистов, социологов, а

также для тех, кто интересуется проблемами формирования и развития молодежных

жаргонов.

1. К ИСТОРИИ СУЩЕСТВОВАНИЯ СЛЕНГА

Итак, неверно, что русский язык в советскую эпоху был неуклюж, бюрократичен и

малопонятен. Таким была только одна из его форм, а именно новояз, но другим

новояз быть и не мог. Его устройство определялось его предназначением. Еще

А.М. Селищев сформулировал ключевое правило (сославшись, впрочем, на газетный

текст): если говорит непонятно – значит, большевик. Здесь надо сказать, что

новояз не был чем-то мертвым и неизменным. Сталинский и брежневский новоязы

значительно различаются между собой. Во многом языковые различия определяются

функциями языка и задачами «пользователя», то есть власти. На смену прямому

обману и промыванию мозгов пришли ритуал и забалтывание. В этом смысле

оруэлловский новояз списан скорее со сталинского времени. Менялись эпохи,

менялись дискурсы. Диглоссия же сохранялась, разве что наметилась

определенная экспансия новояза. Сфера его употребления постоянно расширялась.

Уже к любой публичной речи властью предъявлялись жесткие требования. Переход

на «чтение по бумажке» становился почти обязательным.

Горбачевская перестройка изменила не сам русский язык, она изменила условия

его употребления. Исчезли границы между разными формами языка и между сферами

их употребления. В публичной речи, например, М.С. Горбачева или Б.Н. Ельцина

причудливо сочетаются элементы литературного языка, просторечия и все еще не

умершего новояза. Несмотря на первое впечатление, нельзя сказать, что они

говорят безграмотнее Л.И. Брежнева, просто они говорят, а тот читал. То же

самое верно и для депутатов, и для телевидения, и для газет, и вообще для

современной публичной речи. На смену грамотному и перенасыщенному готовыми

шаблонами новоязу пришла взрывоопасная смесь. Результат отчасти парадоксален:

ошибок стало значительно больше, но говорить в целом стали интереснее и

лучше. Конечно, не все. Кто умел только «по новоязу», лишился всего. К

примеру, В.С. Черномырдин иначе не может, а на новоязе вроде бы уже неудобно

(тем более правоцентристскому лидеру). Результат налицо.

Языковая стихия обрушилась и захлестнула весь народ. Оказывается, что почти

каждый может выступать публично, а некоторые еще и обязаны. Сегодня

политические деятели различаются не только внешностью, взглядами, но и

языком. «Языковые портреты» политиков стали обязательной частью их образа,

инструментом в политических кампаниях и даже объектом пародирования. Тексты,

порожденные Е.Т. Гайдаром, В.В. Жириновским и А.И. Лебедем, никак не

перепутаешь, даже если их прочитает диктор. Публичная речь во многом стала

отражением индивидуальности, как, вообще говоря, и должно быть.

Таким образом, социальных различий в речи теперь меньше, а индивидуальных

больше. Ну а тезис о всеобщей неграмотности, мягко говоря, неверен. Просто та

неграмотность, которая существовала всегда, стала отчасти публичной.

Если же обратиться к непубличной речи, то она изменилась несколько меньше,

хотя также испытала различные влияния. Правда, это коснулось не самой

образованной части русского народа, а прежде всего тех, кто наиболее

подвержен воздействию телевидения и газет. Русская речь вообще стала более

разнообразной, поскольку совмещает в себе разнородные элементы из когда-то

несочетаемых форм языка. В сегодняшней речи не юного и вполне интеллигентного

человека мелькают такие слова и словечки, что впору кричать «караул!».

Молодежный сленг, немного классической блатной фени, очень много фени

новорусской, профессионализмы, жаргонизмы – короче говоря, на любой вкус.

Вот несколько правил современного культурного человека, сформулированных на

современном языке:

Не наезжай!

Не тормози!

Понятно должно быть всем, хотя ни одно из слов не употреблено в своем

литературном значении.

Стал ли русский язык более «криминальным»? Безусловно. Как и все общество в

целом. Другой вопрос – почему это так заметно. Раньше на фене «ботал» тот,

кому было положено «ботать». Ну, разве что интеллигент мог подпустить что-

нибудь эдакое для красного словца. Но это словцо было «красным», то есть

резко выделялось на общем фоне. Сейчас же эти слова на устах у всех:

профессора, школьника, депутата, бандита...

Что-то подобное произошло и с русским матом. Лингвисты всегда говорили о его

табуированности. Но что же это за табуированность такая, когда почти весь

народ эти слова произносит? Так вот, во-первых, не все, во-вторых, не везде и

не всегда. Употребление мата в СССР несколько напоминало ситуацию в Древней

Руси. Там мат использовался, в частности, в специальных «антихристианских»

обрядах, можно сказать, в особой «андеграундной» языческой культуре,

существовавшей параллельно с христианской. Матерились в специальное время и в

специальных местах. Например, в бане (такое особое нехристианское место). Это

же явление было воспроизведено и в советскую эпоху (речь, конечно, не идет о

тех, кто матерился всегда и везде). Для тех же политических функционеров мат

был специальным знаком «неофициальности» и «свойскости». Отдыхая и

расслабляясь с коллегами в бане, просто необходимо было материться. Для

интеллигенции же мат тоже играл роль символа и нес, как это ни смешно звучит,

воздух свободы и раскрепощенности от официальной религии — коммунизма.

Единственной, пожалуй, ощутимой потерей на этом пути развития речи стала почти

всеобщая утрата языкового вкуса. Языковая игра, построенная на совмещении

разных слоев языка (примеров в советский период множество: В.Высоцкий, А.Галич,

Вен. Ерофеев и др.), или просто использование ярко выраженного социального

стиля (например, М.Зощенко или А.Платонов) теперь едва ли возможны. Эти приемы

стали нормой и перестали восприниматься как игра. Из новых речевых жанров,

все-таки имеющих игровое начало, следует упомянуть сленг

. Новизна его, впрочем, условна и скорее состоит в социализации, выходе на

публичную трибуну.

Что же касается других претензий к современному языку, то и здесь не все так

просто. Действительно, резко увеличился поток заимствований из английского

языка. Влияние Америки очевидно, и не только на русский язык и не только на

язык вообще. Эти изменения также связаны с уничтожением границ и перегородок,

но только внешних. Наибольшее число заимствований приходится на новые области,

где еще не сложилась система русских терминов или названий. Так происходит,

например, в современной экономике или вычислительной технике. В ситуации

отсутствия слова для нового понятия это слово может создаваться из старых

средств, а может просто заимствоваться. Русский язык в целом пошел по второму

пути. Если же говорить о конкретных словах, то, скажем, принтер победил

печатающее устройство. В таких областях заимствования вполне целесообразны и

во всяком случае никакой угрозы для языка не представляют.

Однако одной целесообразностью заимствования не объяснишь. Во многих областях,

ориентированных на Америку, заимствования явно избыточны, поскольку в русском

языке уже существуют соответствующие слова (иногда старые заимствования). Тем

не менее, новые заимствования более престижны и вытесняют русские слова из

обращения. Так, бизнесмен борется с предпринимателем,

модель – с манекенщицей, презентация – с представлением

, имидж – с образом, визажист – с парикмахером и

т.п. Появление такого рода заимствований иногда затрудняет общение. Объявление

типа «Требуется сейлзменеджер» рассчитано исключительно на тех, кто понимает, а

для остальных остается загадкой. Но издержки такого рода временны (только на

период борьбы и становления новой терминологии) и тоже особой угрозы для языка

в целом не несут. Едва ли мы становимся менее русскими, говоря бухгалтер

(звучит-то как, если вдуматься!), а не счетовод. Да и чем уж нам так

дорог парикмахер, чтобы защищать его в нелегкой борьбе с визажистом

?

Количество заимствований в любом языке огромно, что самими носителями языка не

всегда ощущается. Язык – необычайно стабильная система и способен «переварить»

достаточно чужеродные явления, то есть приспособить их и сделать в той или иной

степени своими. Степень этой адаптации важна, но и она не решает дела. Так,

слова типа пальто (несклоняемое существительное) или поэт

(отчетливое о в безударной позиции) переварены не до конца, однако

русский язык не уничтожили.

В заключение следует сказать, что часто в общественном сознании то или иное

состояние языка подвергается оценке, причем обычно отмечается как раз

«плохое» состояние языка. Такая критика вызвана, как правило, слишком

быстрыми изменениями в языке и возникающим в связи с этим разрывом между

дискурсами разных поколений. В подобной ситуации мы сейчас и находимся.

2. СЛЕНГ КАК ЯВЛЕНИЕ В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ. СЛЕНГ И ЖАРГОН.

В языкознании нет четкого понятия сленга.

Вся лексика того или иного языка делится на литературную и нелитературную. К

литературной относятся:

1. книжные слова

2. стандартные разговорные слова

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8