Влияние профессиональной деятельности на когнитивные способности личности с позиций психологии социального познания

Интерпретация сделанного выбора хорошо осуществляется при помощи теорий когнитивного соответствия, которые как бы логически продолжают рассуждения Левина: человек выбирает ту альтернативу, при помощи которой он быстрее восстанавливает свое когнитивное соответствие.

Что же касается работы Адорно и соавторов, то среди многих важных психологических разработок, содержащихся в ней (в частности, проблемы авторитаризма и связанных с ним вопросов), когнитивистами было отмечено одно важное обстоятельство. В разделе книги, озаглавленном «Когнитивная организация личности», обсуждалось понятие «толерантность неоднозначности», которое рассматривается как прообраз идеи терпимости к несоответствию, т.е. такого психологического состояния индивида, при котором его сенситивность к возникшему в когнитивной структуре несоответствию минимальна.

Опираясь на эти прообразы идеи когнитивного соответствия, авторы и обратились к разработке собственно различных теорий. Из них наибольшую известность получили: теория структурного баланса Ф. Хайдера, теория коммуникативных актов Т. Ньюкома, теория когнитивного диссонанса Л. Фестингера и теория конгруэнтности Ч. Осгуда и П. Танненбаума. Несколько особняком стоит теория психологики, разработанная Р. Абельсоном и М. Розенбергом.

В теории сбалансированных и несбалансированных структур Ф. Хайдера, который справедливо считается одним из основателей когнитивистской ориентации, рассматривается перцептивное поле некоего познающего субъекта, в котором присутствуют: он сам, другой субъект, к которому у воспринимающего есть определенное отношение, и третий - объект, по поводу которого и воспринимающий и «другой» имеют какое-то суждение. Когнитивная структура воспринимающего субъекта будет сбалансированной, если она подчиняется обыденному житейскому «правилу»: «мы любим то, что любят наши друзья», «мы любим то, что не нравится нашим друзьям» и т.п. По мысли Хайдера, в этих сентенциях выражены представления наивной психологии о сущности стремления человека к сбалансированной когнитивной структуре. Хайдер скрупулезно строит все возможные модели сбалансированных и несбалансированных структур индивида, собранные воедино в его схеме Р-О-Х, где Р -воспринимающий субъект, О - «другой» и Х - объект, воспринимаемый и «воспринимающим субъектом», и «другим». При помощи этой схемы определяется, какой тип отношений между тремя обозначенными элементами схемы дает устойчивую, сбалансированную структуру и какой - вызывает ситуацию дискомфорта для Р (например: «Мне очень понравилась прочитанная книга, а мой лучший друг подверг ее сокрушительной критике»).

В общем виде баланс присутствует, по мнению Хайдера, в когнитивной системе Р в том случае, если Р воспринимает всю ситуацию как гармонию, без стресса, т.е. если отношения между Р и «другим» (О) соответствуют отношению «другого» (О) к объекту. Точно так же дисбаланс имеет место тогда, когда отношение Р к «другому» расходится с отношением этого «другого» к «объекту». Модель Р-О-Х дает, таким образом, диагностику когнитивной структуры, при которой у субъекта восприятия возникает либо психологический комфорт, либо психологический дискомфорт. Пока еще ничего не говорится о том, как преодолеть ситуацию дискомфорта.

Ответ на этот вопрос дает теория коммуникативных актов Т. Ньюкома. Здесь вновь рассмотрена система из трех элементов: воспринимающий субъект (теперь он называется «А»), «другой» (Б) и «объект» (Х). Схема получила название А-Б-Х. Все рассуждения ведутся подобно тому, как это делается в схеме Хайдера: А воспринимает как консонанс (аналог балансу) сходство, своего отношения к Х и отношения Б к Х. Сходство этих отношений будет порождать привязанность между А и Б и, напротив, расхождение этих отношений будет порождать неприязнь между А и Б. Чтобы привести систему в ситуацию консонанса (баланса, по Хайдеру), необходимо развивать коммуникацию между А и Б, вести «переговоры», цель которых - сблизить позиции А и Б по отношению к Х. Коммуникация может привести к возвращению, системы в сбалансированное состояние. Однако при этом возможны три варианта: 1) А изменяет свое отношение к Х, чтобы сделать его сходным с отношением Б к Х; 2) Б изменяет свое отношение к Х, чтобы сделать его сходным с отношением А к Х; 3) ни А. ни Б не удается изменить свое отношение к Х (каждый остается при своем мнении), в этом случае баланс может быть достигнут лишь при условии изменения отношения А к Б.

Итак, в схеме Ньюкома дается уже не просто диагностика состояния когнитивной структуры воспринимающего субъекта, но и описывается некоторая «работа», которую нужно проделать для восстановления когнитивного равновесия. Поэтому, в отличие от модели Хайдера, модель Ньюкома нашла свое практическое применение - она была использована при исследовании процессов массовой коммуникации, а именно при выяснении условий эффективности «убеждающего речевого воздействия» на потребителя информации, поступающей через радио, телевидение или прессу. Однако на этом практическом пути применения схемы выявился еще один ее недостаток: схема допускает три пути приведения системы в сбалансированную ситуацию, т.е. предполагает, что один из путей «сработает». Но она ничего не говорит о том, какой путь будет осуществлен? В то же время для обеспечения эффективности воздействия через какое-либо средство массовой информации необходим не один из трех возможных путей, а один, единственный, тот, который обеспечит изменение позиции потребителя информации под влиянием сообщения (а, например, не третий путь, при котором убеждение не подействует на потребителя - реципиентa информации, и он просто выключит телевизор для достижения «баланса» в своей когнитивной структуре). Иными словами, схема Ньюкома не может предсказать направления изменения отношений внутри «треугольника»: приведет ли А свою систему в соответствие путем изменения отношения Б к «объекту» или изменением его отношения к коммуникатору (т.е. к А).

Следующий логический шаг в совершенствовании идеи когнитивного соответствия сделан в теории конгруэнтности Ч. Осгуда и П. Танненбаума. В отличие от теорий Хайдера и Ньюкома, теория Осгуда и Танненбаума делает два предположения, которые позволяют прогнозировать исходы дисбалансных состояний: 1. Дисбаланс в когнитивной структуре Р (или А - у Ньюкома) зависит не только от общего знака отношения Р к О (А к Б) и О к Х (Б к Х), но и от интенсивности этих отношений. Так, отношение может быть положительным, но различной степени (можно что-то или кого-то «сильно любить», просто «любить» и т.п.). Различная интенсивность отношения может также привести к несоответствию (неконгруэнтности). 2. Восстановление баланса может быть достигнуто не только за счет изменения знака отношения Р к одному из членов триады, но путем изменения и знака, и интенсивности, причем одновременно к обоим членам триады. Осгуд и Танненбаум применяют методику семантического дифференциала для измерения «сдвига» отношения Р и по знаку, и по интенсивности к Х, так же как и отношения О к Х. Предлагаются формулы, по которым можно достаточно точно рассчитать, насколько «сдвинется» каждое из отношений, чтобы совпасть в одной точке и тем способствовать приведению системы в конгруэнтное состояние. Теория Осгуда и Танненбаума дает максимум возможного для совершенствования идеи приведения когнитивной структуры в состояние соответствия.

Несколько выпадает из этой общей логики теория когнитивного диссонанса Л. Фестингера, самая известная и популярная из всех теорий соответствия. В отличие от трех рассмотренных теорий, теория Фестингера имеет дело с когнитивной структурой одного единственного индивида, и поэтому в ней не фигурирует никакая триада (то есть нет «другого»). «Конфликт» разыгрывается в когнитивной структуре одного человека, когда у него возникает несоответствие («диссонанс») между двумя элементами его когнитивной структуры. Эти элементы Фестингер называет «когнициями» или «знаниями». Это могут быть «знания» о себе: что некто делает, чувствует, хочет или желает, чем он является и т.п. Другие элементы - это знания о мире, в котором некто живет: что и где происходит, что к чему ведет, что доставляет удовлетворение, а что причиняет боль, на что можно не обращать внимание, а что важно и т.д. Широко известен пример, приводимый самим Фестингером, о курильщике, который знает, что курить вредно, но при этом продолжает курить. Фестингер называет три пути, по которым можно осуществить «избавление» от диссонанса или в крайнем случае уменьшить его: а) изменить поведение, т.е. бросить курить; б) изменить «знание» («когницию», по Фестингеру), т.е. убедить себя в том, что никакой опасности нет; в) осторожно относиться ко всякой новой информации относительно курения, произвести ее «селекцию» - воспринимать лишь ту, которая пренебрегает опасностью курения, и отбрасывать «страшные» рассказы про рак и прочие тяжелые последствия.

Фестингер называет пять областей, в которых уменьшение диссонанса играет важную роль: 1. Конфликт после принятия решения, когда человек, приняв решение, стремится всячески привести доводы в пользу принятой альтернативы, т.е. в значительной мере снижает объективность, свойственную при оценке альтернативы до принятия решения. 2. Вынужденное согласие, когда у человека возникает диссонанс не потому, что его принудили принять какое-то решение, а он сам добровольно позволил вовлечь себя в решение, вызывающее диссонанс. В этом случае человек для уменьшения диссонанса начинает повышать ценность совершенного действия и как бы «оправдывать» себя. 3. Специфический отбор информации - стремление не столько избежать негативной информации (которая увеличивает диссонанс), сколько подбирать позитивную информацию, диссонанс уменьшающую. 4. Несогласие с убеждениями социальной группы, когда ее неправота очевидна, признание чего могло бы привести к уменьшению диссонанса. Однако зачастую, благодаря взаимодействию между членами группы, такое несогласие не возникает, а, напротив, вместе с группой человек находит новые и новые «подтверждения» ее правоты. 5. Неожиданные результаты действий и их последствия, когда мера усилий человека уменьшить диссонанс зависит от того, как соотносятся затраченные им усилия и неуспешность результата: диссонанс сильнее в том случае, когда результат какого-то решения противоречит представлению человека о себе. Чтобы уменьшить диссонанс в этом случае, человек склонен изменять даже самооценку. Все это говорит о важности феномена диссонанса в реальной жизни человека.

Важный вопрос теории диссонанса - вопрос о его происхождении. Он представляет большой интерес и с точки зрения дальнейшего развития идей когнитивизма. Фестингер предлагает четыре возможных источника возникновения диссонанса: 1) из логической непоследовательности, т.е. когда человек просто допускает одновременное существование двух противоречивых суждений; на ряду с видоизмененным примером из традиционной формальной логики («Все люди смертны. Я - человек. Но я никогда не умру»), Фестингер предлагает и другой пример: человек знает, что вода замерзает при 00, но одновременно полагает, что стакан льда не растает при +200; 2) из несоответствия когнитивных элементов культурным образцам, или, иначе говоря, нормам: профессор, выйдя из себя, кричит на студента, хотя знает, что это - элементарное нарушение педагогических норм; он должен при этом испытывать диссонанс; 3) из несоответствия когнитивного элемента более широкой системе представлений: некий американский избиратель является демократом и вдруг на выборах голосует за республиканца; 4) из несоответствия прошлому опыту: кто-то вышел на дождь и почему-то не промокает, хотя в прошлом, естественно, дождь всегда «мочил».

В трех последних случаях отсутствует логическое несоответствие - ситуации не подчиняются фигурам и правилам силлогизма, однако диссонанс все же возникает. Поскольку в теориях когнитивного соответствия всегда рассматривается обыденный человек, постольку ему свойственна весьма специфическая логика. Р. Абельсон и М. Розенберг назвали ее «психологика».

Психологика призвана обеспечить особый характер отношений, возникающих между когнициями. Для того чтобы сформулировать правила психологики, предложена классификация всех возможных элементов и отношений, фигурирующих в когнитивном поле. Это - «элементы»: деятели (сам субъект восприятия, другие люди, группы), средства (действия, институты, ответы), цели (результаты); «отношения», которые связывают эти элементы (позитивные, негативные, амбивалентные, нейтральные). Два «элемента» и «отношение» составляют «предложение». Объединенные вместе, они составляют структурную матрицу, которая позволяет вывести правила психологики. Вот пример. Существуют три элемента А, В, С и четыре вида отношений: п - позитивные, н - негативные, а - амбивалентные, о - нейтральные. Предположим, между ними имеется такая связь: АпВ и ВнС включает АпС, что означает, что если А позитивно относится к В, а В негативно относится к С, то А позитивно относится к С. «Резоны» подобного рода отвергаются логиками (с точки зрения которых должно быть: если АпВ и ВцС, то АнС), но в действительности они существуют: так на практике часто рассуждают люди. Абельсон отмечает, что при этом имеется в виду «серьезный, но не слишком блестящий «мыслитель», который рассуждает примерно так: если А делает действие В, а В блокирует цель С, то из этого следует, что А - против цели С. Но я всегда думал, что А принимает цель С, и теперь это меня смущает». Смущать-то смущает, но все же обыденный человек рассуждает именно таким образом, т.е. в данном случае зафиксировано не логическое противоречие, а противоречие между практическим соображением и правилом логики. Вот такого рода практические соображения и составляют психологику.

И хотя трудно не согласиться с важностью сделанного здесь акцента, слишком категоричное отмежевание «субъективной рациональности» от «объективной рациональности» вряд ли служит обогащению теории. Вместе с тем акцент на выявление смысла как некоторой сердцевины процесса познания, несомненно, одна из наиболее значимых заслуг теорий когнитивного соответствия. Ее необходимо, в частности, в большей степени учитывать и при общепсихологической разработке проблемы смысла.

Такой постановкой вопроса теории когнитивного соответствия вплотную приближаются к более широкой проблеме, поставленной позже в концепциях психологии социального познания, а именно о работе с социальной информацией во имя понимания определенного смысла.

Хотя все рассмотренные теории получили название теорий когнитивного соответствия, во всех ход рассуждения начинается именно с восприятия какой-либо информации и затем уже происходит «работа» с ней. Восприятие другого человека с его мнениями, позициями, точками зрения или каких-то иных объектов здесь подвергается дальнейшему обогащению, причем это достигается не простым «наращиванием» каких-либо свойств восприятия, а его радикальной, существенной «переработкой». Эта «переработка» носит рациональный характер, хотя рациональность выглядит весьма субъективно. Тем не менее предложенная в теориях когнитивного соответствия процедура познания социального мира, несомненно, содержит много интересных моментов и находок. Другое дело, что роль когнитивного начала в социальном поведении гипертрофирована: практически отсутствует его эмоциональный компонент. Но это и есть та слабость, которая свойственна когнитивизму в его классическом виде в целом. Проблема включения анализ человеческого поведения эмоций и мотивов здесь едва обозначена [1].

Таким образом, теории когнитивного соответствия, давая действительно много для проработки проблем социального познания, его структуры, содержания, не смогли вплотную приблизиться к ответу на вопрос о связи когнитивной активности и поведения, деятельности человека. Тем не менее эти теории могут быть рассмотрены как вторая составляющая социально-психологических знаний, давшая импульс дальнейшим исследованиям социального познания.

Когнитивистская ориентация в целом задала и проблематику дальнейших исследований в социальной психологии, связанную с акцентом на проблемы социальной перцепции, коммуникации, аттитюдов, принятия решений и т.п. Точно так же она стимулировала развитие третьей составляющей, получившей название исследования атрибутивных процессов.

Глава III

Влияние профессиональной деятельности на когнитивные способности личности с позиций психологии социального познания

А). Методика «Таблицы Шульте».

Методика предназначена для определения устойчивости внимания и динамики работоспособности при обследовании лиц разных возрастов.

Испытуемому предлагается поочередно пять таблиц, на которых в произвольном порядке расположены числа от одного до 25. Испытуемый отыскивает, показывает и называет числа в порядке их возрастания. Проба повторяется с пятью разными таблицами.

Оснащение: числовые таблицы, указка, секундомер, карандаш.

Инструкция: Испытуемому предъявляют первую таблицу: «на этой таблице числа от 1 до 25 расположены не по порядку». Затем таблицу закрывают и продолжают: «Покажите и назовите все числа по порядку от 1 до 25. Постарайтесь делать это как можно быстрее и без ошибок». Далее таблицу открывают и одновременно с началом выполнения задания включают секундомер. Вторая, третья и все последующие таблицы предъявляют без всяких инструкций.

Оценка результатов. Основной показатель теста - это время выполнения таблицы. По результатам выполнения всех пяти таблиц может быть построена «кривая утомляемости», отражающая устойчивость внимания и его работоспособность в динамике.

Страницы: 1, 2, 3, 4