Психология потери веры - (реферат)

Однако для человечества не так то просто избавиться от религиозного образа бытия. Сакральный образ жизни глубоко укоренился в человеческой природе. Переживание реальности исключительно прагматическим путем является уделом меньшинства. Для многих же, к счастью, природа остается источником загадочности и умиротворения, ее великолепие приводит к благоговейной созерцательности. Когда психолог выявляет подобный опыт, он не может свести его к чисто эстетическим переживаниям, но понимает, что речь идет о трудно определяемом, но вполне отчетливом остатке сакрального чувства, проблеске парализованного религиозного образа бытия. Иными совами можно сказать, что эстетическое чувство содержит в себе религиозное измерение, уменьшающееся, однако под влиянием современной цивилизации.

Это упорное давление бессознательных воспоминаний сакрального образа бытия приводит к напряжению и конфликтам профанного существования. Тогда в профанной экзистенции начинает использовать защитные механизмы отрицания, перемещения, рационализации. Эта защита не всегда срабатывает и нередко Святое уязвляет современного человека. Эта тема проникновения сакрального в профанную экзистенцию звучит в романах Грэма Грина и фильмах Ингмара Бергмана. Постоянная напряженность жизни “на страже”против проникновения сакрального, делает последователя профанной экзистенции агрессивным, враждебным, дезинтегрированным, циничным и обвиняющим, когда он сталкивается с символом или свидетельством присутствия Святого в жизни. Так происходит потому, что вызов святости обращен к ре-актуализации репрессированного сакрального отношения к жизни.

Современный экзистенциальный кризис есть, в конечном счете, религиозный кризис: это осознавание того, что профанная, функциональная и даже эстетическая экзистенция есть замкнутый мир, приводящий к тошноте и отчаянию. Различные исследователи этого современного кризиса подмечали отдельные аспекты. Некоторые психологи концентрируются на аспекте скуки или тошноты, другие на глубинной тревоге, третьи–на потере индивидуальности и механизации, которая приводит к неврозу бессмысленности. Но, по сути, мы имеем дело с вторым “грехопадением” человека, для которого оказалось невозможным религиозно проживать все аспекты своей жизни.

Верующие теперь живут в цивилизации, в которой преобладает профанный само-достаточный образ бытия, который пронизывает собой образование и культуру, воздействуя на верующего. Вследствие этого, многие пробуют выбрать для себя профанный образ жизни, чтобы тем самым подтвердить свою приверженность цивилизации и прогрессу. Они отделяются от своей веры. Но дилемма “или/или” в отношении профанного и сакрального образа жизни является заблуждением. Эти образы бытия могут быть гармонично интегрированы. Судьбоносной миссией современного человека является интеграция, которая предохранит религию и цивилизацию от расхождения. В прошлом, человечество приняло односторонний выбор в пользу сакрального образа бытия и только частично осознавало естественные аспекты природы. После долгой и болезненной битвы человечество освободилось от эксклюзивно сакрального видения реальности. Но на его место вступило столь же односторонее профанное существование, которое в конечном счете, привело к экзистенциальному кризису нашего времени. Этот кризис может быть преодолен не возвращением к эксклюзивному пребыванию в сакральном, но новым осознаванием того. Что вся реальность, обнаруживающаяся и развивающаяся в своем великолепии и разнообразии, открыта Трансцендентному, указывает на Святое. Это религиозное значение людей, мест, вещей и событий не разрушает и не преуменьшает ценностей искусстава и науки. Оно просто добавляет новую ценность объекту, событию или действию, освящая и приподнимая их к Высшему. Этот сакральный взгляд обогащает достижения науки, техники и искусства, позволяя нам интегрировать их в целостный опыт пребывания в освященной Вселенной, указывающей на Присутствие Бога.

Секуляризация образования и потеря сакрального образа бытия В прошлом образование было пронизано сакральным. Теперь существует тенденция к вытеснению сакральности из образования и кажется. Скоро не только сакральное значение жизни и истории, но и всякая ориентация на ценности будет объявлено табу. Ведь любое мировоззрение: гуманистическое, социалистическое, консервативное, либеральное, религиозное, патриотическое или интернационалистическое может быть оффензивным для свободы детей, которые в домах воспитываются в иной культуральной среде. Современное образование движется по направлению технической тренировки навыков и сборе полезной информации. Стандартизовнная школа будущего будет представлять собой учебное заведение в котором дети из семей с фундаментально различными убеждениями будут совершенствоваться в технических областях. Эти стандартизованный школы не смогут справиться с интеграцией обучения и традиций предшествовавших поколений, традициями, которые чтились в одной семье и пренебрегались семьей по соседству. Ожидается определенный и ужасающий результат: впервые в человеческой истории образование новых поколений будет сводится к стандартизованному получению навыков, технических приемов и суммы фактов, которые не будут связаны с динамическими источниками традиции. Поколения утратят контакт с прошлым в своих мыслях и эмоциях. В огромных количествах из стен школ будут выходить технократические варвары. Стандартизованная школа подобна кораблю-призраку, команда которого не знает себе равных в сообразительности и смекалке, но корабль этот без паруса, компаса и гавани назначения. Гомогенная масса умелых, хорошо информированных профессионалов будет вызвана к жизни вместо общества гармонично развивающихся спонтанно креативных людей.

В результате подобного образования выходят технически компетентные, но дезориентированные эмоционально ученики. Подобно описанным в романах Д. Сэллинджера. У них углубляется шизоидное расщепление между сакральным и профанным. Сильная личность поддерживается и подкрепляется “внутренним видением” которое произрастает из традиции, пронизывающей техническую и информационную тренированность. Техническое общество сообразительных людей, лишенных, однако, традиции и “внутреннего видения” обречено на вымирание. Потому что только традиция и “видение” питает то, что мотивирует людей пожертвовать материальной выгодой и даже своими жизнями для поддержания и процветания сообщества. Образование без традиции приводит к потере Веры. Попытка измерить потерю Веры с помощью “сантиметра”, указывающего на степень религиозной практики обречена на провал. Потеря Веры не есть количественный процесс, который может быть уловлен с помощью статистики, это качественный процесс уменьшения интеграции сакрального и профанного. Страдает ли интеллектуал от потери подобной интеграции, можно судить не по частоте принятия им Таинств, но, скорее, на основе тщательного анализа его утверждений, когда он рассуждает, например, о психологии, биологии, экономике, социологии или литературе. Если его утверждения детерминистичны, материалистичны, позитивистичны и, стало быть, несовместимы с Откровением, то можно сделать вывод о том, что страдает он серьезно. Значительно хуже, когда он не осознает такого рода несовпадения, что случается довольно часто. Тем самым он способствует де-сакрализации и секуляризации нашего мира смысла без осознания того, что он делает.

Сегодня молодой верующий поставлен перед лицом концентрированного и экзальтированного профанного образа бытия. Мнимые завоевания эры функционализма поражают его воображение. Это незаметно приводит его к мысли о том что подобный магический стиль бытия несовместим с сакральным образом экзистенции и превосходит его. Загруженный, неопытный и впечатлительный, он не может распознать ложность этого предположения и перспективу страдания, если он сведет свою жизнь к профанному измерению. Функциональные достижения, социальный статус, материальная выгода и “куча веселья” предлагаются в качестве финальных ценностей этого мира. Однако у этого ученика в глубине души, на пре-рефлексивном уровне возникают чувства скуки, вины и тревоги. Это не что иное, как симптомы диалога, между его жаждущей сакральной экзистенцией и вновь обретенными профанными “идеалами”. Этот диалог, происходящий в виде смутных сомнений и беспокойных вопросов, которые обычно не допускаются в сознание. В книгах по психологии, биологии, истории он может начать находить для себя некоторые важные утверждения. В этот момент он не осознает, что он спрашивает и получает ответы. Он также может посетить капеллана и доверенных друзей и объявить им, что он теперь неверующий и религия не имеет для него смысла, что он прошел через это раз и навсегда. В том случае терпеливые часы пастырского консультирования могут привести к выявлению этой бессознательной состязательности между сакральнымм и профанным образом существования. Он может осознать что теперь он участник величайшей дилемм нашего времени. Он осознает, что не может избежать этого конфликта, но может внести существенный вклад в разрешение его, предусмотрев своей жизнью новый синтез внутри самого себя. Это и будет настоящее решение, которое он предложит последующим поколениям в своей семье и своем окружении и, через них, всему человечеству. Его дети или его ученики смогут усвоить его опыт и сделать его стартовой точкой для собственного разрешения проблемы смысла в мире.

Часто ученики не достигают подобной определенности. Многие продолжают практиковать стерильную, наивную Веру, которая не пронизывает их знаний и их повседневных поступков. Подобный разрыв между религией и жизнью характеризует их шизоидное существование. Они по ученически избегают сложных вопросов, в которых могут быть противоречия, когда их христианские и нехристианские друзья спрашивают об интеграции Веры с современной реальностью. В этом случае они испытывают тревожное беспокойство. Они могут отвечать также общими заученными и скучными местами. Подобное отношение приводит их друзей или их детей к сомнениям и неопределенности. Они начинают подозревать, что в религии есть что-то неуместное, когда видят, что их интеллектуальный друг или родитель или учитель, который всегда говорит так образно и убедительно о науке и искусстве, здесь начинает быть занудным или беспокойным. Подобное “шизоидное” разрешение проблемы вовсе и не является решением насущнейшего вопроса нашего времени, это только фиксация и остановка в решении проблемы. Следующее поколение может не справиться с тем, чтобы вынести напряженность этих не связывающихся между собой полюсов экзистенции. Они могут совсем отбросить профанный образ бытия и обречь себя на бесплодный фанатический фундаментализм сектантства. Или они могут отвергнуть религиозный образ бытия и предпочесть закрытую прозаическую вселенную этому болезненному напряжению несовместимости. Таким образом, неразрешение проблемы обречет последующие поколения на большее страдание потому что человечество не сможет жить целостно и эффективно, когда репрессирован эссенциальный образ бытия.

Для того чтобы предотвратить нарастающую лавину отпадений от Веры, мы должны бессознательный диалог сделать сознательным. Теология сталкивается сегодня с диалектической задачей. Значимость наук и искусств выросла до такой степени, что мы нуждаемся в богословски образованных специалистах в каждой области обучения. Нам нужны мужчины и женщины, которые явились бы экспертами в своих областях знания, но в тоже время были бы настоящими личностями глубокой духовной жизни, обладающие серьезной теологической и философской подготовкой. Величайшей задачей Церкви в нашу эру столь серьезного решения является наведе7ние мостов между религиозным опытом, философским обучением и теологической мудростью с одной стороны и современным стремлением человечества к профанному образованию, с другой. Существует насущная потребность в одаренных священниках и мирянах, которые способны учить философии и теологии применительно к психологии, психиатрии, современной литературе, театру, кино, истории, технике не с позиций осуждения, а интеграции, где подобная интеграция возможна. Интересный эксперимент подобного рода был проведен в католическом Университете Дюкейна в Питтсбурге. Католическим студентам предписывалось пройти определенное количество курсов по богословию, но в дополнение к этому. Они должны были выбрать как минимум два курса, в которых была возможна интеграция современного мышления и религии. Это были такие предметы как история, современная мысль, медицина, психология, социология, человеческие отношения. В результате подобного подхода, некоторые миряне получали научные степени не только в выбранной специальности, но и в богословии. Для некатолических студентов был предусмотрен особый семинар, позволявший вводить их в ознакомительный курс. К участию в программе приглашались европейские научные авторитеты.

В результате был подтверждено предположение о том, что в подобные программы могут быть вовлечены и некатолические университеты, с условием участия в работе специализирующихся в научных областях священников и компетентных мирян. В качестве вывода следует принять то, что внутренний диалог должен быть вынесен на свет и рассмотрен всесторонне и компетентно, пока душа не оказалась отравленной разъедающими сомнениями и безответными вопросами. Экзистенциальная психология традиции

Традиция относится к самой сути человеческого бытия. Даже не осмысляя ее, мы причастны ей опытным путем. Дома, у наших родителей мы заимствуем знания о том, как следует есть и одеваться, использовать мебель, говорить и вести себя в обществе. Наша семья вводит нас в обыденный культуральный мир, знакомит нас с культуральной традицией. С этого момента мы получаем возможности вести себя так как другие люди, принадлежащие к этой традиции. Мы становимся теми же самыми, что они, в том смысле, что каждое слово, обычай или предмет значат для нас то же самое, и это относится также к тем людям, которых уже нет, но они принадлежали той же традиции и остаются ее участниками. Инициальное введение в традицию нашими родителями продолжается затем школой, церковью и обществом. Они позволяют нам почувствовать себя уютно в культуральном мире смысла, стать причастными истории. Одно поколение не может построить такой богато структурированный мир смысла без постоянной поддержки и вдохновения традиции. Прогресс оказывается возможным только на базисе традиции. Это справедливо и для религиозной жизни. Человек, стремящийся жить наполненной религиозной экзистенцией поддерживает диалог с религиозной традицией. Он находится в контакте с теми, кто предшествовал ему в религиозном поиске в рамках его собственной религии. В личностном диалоге со святыми, с богословами, духовными авторами прошлых времен, также как и с религиозными укладами в семье и обществе, просыпается истинная религиозная жизнь. Это столь же справедливо для религии, сколь для философии, науки и искусства. Без других у меня нет ничего и я сам из себя ничего не представляю. Мир, в котором я живу и тот способ, которым я с ним взаимодействую, есть дар других людей, моих предшественников. Мир, по которому я иду, не есть голая природа, но мир, к которому прикоснулись, мир измененный, объясненный, возделанный, описанный, восхваленный предыдущими поколениями. В этом смысле у мира есть человеческое лицо.

Традиция –это дом человека, его пристань, его страна, его вдохновение. При этом аутентичная традиция динамична и жива, а не застыла и не закрыта, подобно забытой папке на запыленной полке. Каждое новое поколение и каждый индивидуум призван оживлять, привносить новое вдохновение в традицию. Некоторые призваны к очищению, другие к обогащению ее. Несмотря на всеобщее призвание, некоторые выделены особо для наполнения традиции. Другие, находящиеся в большинстве, те, которые не в силах охватить все аспекты традиции для ее переоценки, призваны к смиренному ее принятию. Для них попытка к независимой переоценке всех аспектов традиции воспринимается потрясением самих оснований. Таким образом, стимуляция личного осознанного принятия всех традиционных инсайтов, многих приводит в замешательство.

Многие люди предпочитают сами в этом смысле оставаться детьми и Благодать не спешит исцелить их нестабильность и зависимость от внешних ценностей. Их Вера нуждается в защите безопасного окружения, которое не должно быть ни сложным, ни двусмысленным. Кажется, для них невозможно вырасти в зрелости разума, которая позволила бы им личностно принять нормы сакральной и профанной экзистенции гибким и мудрым путем.

Страницы: 1, 2, 3