Педагогическая концепция В.В. Розанова

Педагогическая концепция В.В. Розанова

ВОРОНЕЖСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

КАФЕДРА педагогики

Курсовая работа по педагогике

Педагогическая концепция В.В. Розанова

 ВЫПОЛНИЛА: студентка II курса

I группы факультета

 русского языка и литературы

 Шишова О. А.

 НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ:

 доцент кафедры педагогики

 кандидат педагогических наук

 Л. Э. Заварзина

Воронеж 2006

Оглавление

Введение…………………………………………………………………....2

Актуальность, цель. …………………………………………………...…..3

Задачи:

·        изучить литературу;

·         познакомиться с жизнью и деятельностью В. В. Розанова; его взглядами;

·        познакомиться с образовательной политикой России в 60- 90 годы XIX века;

·        узнать отношение В. В. Розанова к системе образования конца XIX в.;

·        изучить идеи, определяющие направление и характер преобразований в педагогике.

Глава I. "Самый интересный человек русской современности" ………..6

1.Основные этапы жизни и деятельности В. В. Розанова... …….………6

2.Основные направления философской мысли В. В. Розанова……… .13

Глава II. Педагогические взгляды В. В. Розанова…………………...… 17

1. Отношение В. В. Розанова к системе образования конца XIX - начала XX вв………………………………………………………………………...……17

2. Принципы образования…………………………………………..…….21

3. Воспитание человека культурного........................................................24

Глава III. Актуализация идей В.В. Розанова в современной педагогике……………………………………………………………………..…31

Заключение……………..…………………………………………………33

Список использованной литературы…………………………………….34

Содержание обучения представляет единство его содержательной и процессуальной сторон. Передовая практика и современные исследования показывают, что учебно-познавательная деятельность оказывается эффективной, когда органически сочетается с другими - общением, игрой, экономической и технической практикой. Многообразие линий общения участников учебного процесса имеет принципиальное значение для личностной ориентации образования. Способ учебной работы не задан только педагогом. Он - результат взаимодействия обучения и личного опыта учащегося. Для реализации методологии требуются совершенно иные формы учебной работы, нежели те, которые используются в знаниево -ориентированном обучении (опрос, объяснение, закрепление материала). В самом общем виде можно представить систему методов ЛОО, состоящую из типов прямого и контекстного обучения, диалогового и инструктивного, информирующего и исследовательского, индивидуального и коллективного, внешне регулируемого и самообразовательного. Главное место в ней занимают проектные, дискуссионные, исследовательские способы организации учебной деятельности. Обучение по своей организации должно быть разнообразно, как то, чему учат, т. е. личностный опыт индивида. Речь идет о последовательном расширении границ общения, ориентировки, выбора - от форм и методов к содержанию и целям обучения.

 Настоящее время характеризуется поисками духовного обновления человека, закономерным становится обращение к духовно-нравственному опыту прошлого, являющегося условием созидания многих нравственных ценностей. Для современной отечественной педагогической мысли особенно важно аккумулировать наследие российской философско-педагогической традиции и тем самым ликвидировать перерыв в ее развитии.

 В последнее время наследие Василия Васильевича Розанова (1856-1919) - талантливого русского философа, педагога, публициста, писателя, литературного критика вызывает возрастающий интерес. После долгих десятилетий искусственного забвения, а точнее сказать - запрещения, Розанов вновь становится органической частью русской культуры.

 В раздумьях о новой школе и новой педагогической науке В. В. Розанова мы находим идеи и разработки, которые словно отражают проблемы сегодняшних дней и предлагают нам свежий, оригинальный взгляд на вопросы современной педагогики. Желание научить детей творчески мыслить, формировать их духовные потребности и нравственные качества - все это заставляло В. В. Розанова задуматься о путях реформирования образовательной системы и искать новые подходы, методы.

 Педагогическая мудрость чеканно выразилась в розановском философско-художественном своеобразном стиле, далеком от скучной псевдонаукообразности, одолевающей нас теперь. Размышляя о состоянии положения русской средней и высшей школ, о проблемах формирования и воспитания подрастающего поколения, отвечая на важнейший практический вопрос, что есть педагогика: ремесло ли, искусство ли, - он четко сформулировал принципиальные дидактические требования к искусству воспитания личности человека, которые и сегодня для ученых-педагогов являются актуальными.

 Однако воспитательное воздействие выдающегося мыслителя не определяется и не ограничивается только степенью актуальности его педагогических воззрений. Мы убеждены, что важнее осознать глубинную природу этого воздействия, исходя из понимания мировоззренческих целей самого В. В. Розанова.

 В. В. Розанов настолько индивидуален, что, сообразуясь с общечеловеческими идеалами, во многом выстраданными тысячелетней русской историей, искал пути нравственного и духовного оздоровления всег Исходя из своего педагогического опыта, В. В. Розанов впервые, может быть, в разработки философии образования и воспитания.

 Известно, что в то время велись педагогические поиски реформ и преобразований русской школы. И В. В. Розанову принадлежит заслуга в том, что он одним из первых заметил принципиальные причины застоя в развитии отечественной школы: ее несамостоятельность, подражательность, копирование ложных европейских традиций и, главное, непомерное давление на нее российских государственных указов.

Цель данной работы:

·         изучить литературу;

·         познакомиться с жизнью и деятельностью В. В. Розанова; его

·        взглядами;

·        познакомиться с образовательной политикой России в 60- 90 годы XIX века;

·        узнать отношение В. В. Розанова к системе образования конца XIX в.;

·        изучить идеи, определяющие направление и характер преобразований в педагогике.

Глава I. "Самый интересный человек русской современности"

1.1. Основные этапы жизни и деятельности В. В. Розанова

Василий Васильевич Розанов родился в 1856 году в Ветлуге Кост­ромской губернии в семье чиновника лесного ведомства. Отец его умер вскоре после переезда семьи в Кострому, когда мальчику было три года. На руках матери оставалось семеро детей. После ее смерти с 14-летнего возраста будущий писатель воспитывался в семье старшего брата Нико­лая, преподававшего в гимназиях Симбирска и Нижнего Новгорода.

В 1878 году Розанов определяется на историко-филологический фа­культет Московского университета, становится стипендиатом А. С. Хо­мякова. Особенно запомнились ему лекции В. О. Ключевского, который после смерти в 1879 году С. М. Соловьева стал читать курс русской истории. Юного Розанова очень впечатляло словесное мастерство исто­рика. «Ничего подобного я не слыхал ни прежде, ни потом...— вспоминал он.— Речь, им произнесенную, без поправок, без корректуры, без «про­смотра автора» — можно было помещать куда угодно: все было конче­но и завершено, отделано последнею отделкой».

 В университетские годы — в результате «вечной задумчиво­сти», мечты, переходящей в безотчетное «внутреннее счастье»,— в душе юноши произошел перелом. В автобиографии он писал: «Уже с I курса университета я перестал быть безбожником и, не преувеличивая, скажу: Бог поселился во мне. С того времени и до этого, каковы бы ни были мои отношения к церкви (изменившиеся совершенно с 1896—97 гг.), что бы я ни делал, что бы ни говорил или писал, прямо или в особенности косвен­но я говорил и думал, собственно, только о Боге: так что он занял всего меня, без какого-либо остатка, в то же время как-то оставив мысль сво­бодною и энергичною в отношении других тем».

В начале 1881 года Розанов обвенчался с Аполлинарией Сусловой, эмансипированной женщиной, известной в писательской среде.

Полина, будучи на 16 лет старше мужа, создала ему в Брянске, где он преподавал в прогимназии после университета, жизнь «мучительную, невыносимую».

За четыре года жизни в Брянске Розанов написал книгу «О понима­нии. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания», в основе которой лежит идея «живого роста». Она писалась на едином дыхании, без поправок. «Обыкновенно это бывало так,— вспоминал он через 30 лет.— Утром, в «ясность», глотнув чаю, я открывал толстую рукопись, где кончил вчера. Вид ее и что «вот сколько уже сделано» — приводил меня в радость. Эту радость я и «поддевал на иголку» писа­тельства».

 Эту работу Розанов считал определяющей для всего своего миросозерцания, как выражение «предназначения» и «цели жизни.

 Переехав после разрыва с А. П. Сусловой в Елец, Розанов с осени 1887 года стал преподавать в местной гимназии и вместе с учителем гре­ческого языка П. Д. Первовым взялся за перевод «Метафизики» Аристо­теля. Печальна судьба этого перевода, первые пять книг которого пе­чатались в «Журнале Министерства народного просвещения» в течение 1890—1895 годов. Четверть века спустя Розанов вспоминал: «Вдруг два учителя в Ельце переводят первые пять книг «Метафизики». По естественному следовало бы ожидать, что министр просвещения пишет собственноручное и ободряющее письмо переводчикам, говоря — «про­должайте! не уставайте!». Профессора философии из Казани, из Москвы, из Одессы и Киева запрашивают: «Как? что? далеко ли перевели?» Глазунов и Карбасников присылают агентов в Елец, которые стараются перекупить друг у друга право 1-го издания... Вот как было бы в Испании при Аверроэсе. Но не то в России при Троицком, Георгиевском и Делянове. «Это вообще никому не нужно»,— и журнал лишь с стес­нением и, очевидно, из любезности к Страхову, как к члену Ученого Комитета министерства, берет «неудобный и скучный рукописный материал» и, все оттягивая и затягивая печатание, заготовляет «для удовольствия чудаков-переводчиков» официально штампуемые 25 экземп­ляров!»

Что такое «25» для России, где четыре духовные академии и восемь университетов? Но спорить с министром народного просвещения И. Д. Деляновым, вице-министром А. И. Георгиевским, заслуженным профессо­ром Московского университета М. М. Троицким, спорить с «глупостью министерства» было бесполезно.

На протяжении всей жизни писателя им владела идея «несообраз­ности» дел, творимых на Руси. И как результат этого, считал он, явился нигилизм. По его мнению, началось это с Петра Великого, нужнейшие реформы которого содержали, однако, тот общий смысл, что «мы сами ничего не можем» и «все надо привезти из-чужа», а окончились «шестидесятниками» и их «потомками», приложившими немало усилий, чтобы осмеять реформы 1860-х годов и провозгласить: «К топору зовите Русь!»

В Ельце В. В. Розанов встретил «друга» — Варвару Дмитриевну Бутягину (в девичестве Рудневу). В мае 1891 года состоялось тайное венчание Василия Васильевича и Варвары Дмитриевны, поскольку его первый брак с А. Сусловой не был расторгнут, а на гражданский брак Варвара Дмитриевна не соглашалась. Молодые спешили покинуть Елец, что было оговорено заранее как условие брака, и обосновались в городе Белый Смоленской губернии, где Розанов стал преподавать в про­гимназии. Провинциальный городок Белый с тремя тысячами жителей, вспоминал Розанов,— один из тех, где происходит действие рассказов Чехова.

Еще в Ельце им была написана «Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского». Опубликованная в начале 1891 года в «Русском вестнике», она обратила на себя внимание читателей, выдержав три издания. Теперь в Белом «вольнодумный учитель» взялся за критику ру­тины гимназического обучения и стал с января 1893 года публиковать в «Русском вестнике» главы своей книги «Сумерки просвещения» (назва­ние по аналогии с «Сумерками кумиров» Ф. Ницше), что восстановило против него весь Московский учебный округ, а министр просвещения сделал владельцу «Русского вестника» Ф. Н. Бергу внушение, которое последний спокойно отклонил. Такова была независимость обычного рус­ского журнала еще задолго до Манифеста 17 октября 1905 года, про­возгласившего свободу печати.

Может, и остался бы Василий Васильевич провинциальным учите­лем, пописывающим в столичных журналах, если бы стараниями Н. Н. Страхова и ботаника С. А. Рачинского, с которыми Розанов перепи­сывался, он не получил места чиновника Государственного контроля в Петербурге. В апреле 1893 года Василий Васильевич с женой и только что родившейся дочерью Надей (умершей осенью того же года) переехал в Петербург.

Шесть лет службы Розанова в Государственном контроле оставили у него тяжелое воспоминание о «крайней материальной стесненности», натянутых отношениях с новым начальством. (Государственный конт­роль возглавлял тогда славянофил Т. И. Филиппов.) Все это привело к жизненному и творческому кризису, который писатель пережил в 1896—1898 годах.

Пятнадцать лет спустя он напишет об этом в «Опавших листьях»: «Контроль, чванливо-ненавидяще-надутый Т. И. Ф., редакции «своих изданий» (консервативных), не платящие за статьи... дети и жена и весь «юридический непорядок» около них, в душе — какая-то темная мгла, прорезаемая блесками гнева: и я, «заворотив пушки», начал пальбу «по своему лагерю» — всех этих скупых (не денежно) душ, всех этих ленивых душ, всех этих бездарных душ». Вспоминая те первые годы жизни в столице и своего начальника, Розанов писал: «Петербург меня только измучил и, может быть, развратил. Сперва (отталкивание от высокопоставленного либерал-просветителя и мошенника) безумный консерватизм, потом столь же необузданное революционерство, особенно религиозное, антицерковность, антихристианство даже. К нему я был приведен семейным положением».

В 1899 году Розанов уходит со службы в Государственном контроле и становится постоянным сотрудником газеты «Новое время», издавав­шейся А. С. Сувориным. Доход его резко увеличивается. Из скромной квартиры на Петербургской стороне семья писателя, в которой было уже три дочери (Таня, Вера и Варя) и сын Василий, переезжает на Шпа­лерную (ныне ул. Воинова). Здесь осенью 1900 года родилась младшая дочь Розанова — Надя.

Широкая лестница вела в просторную квартиру из пяти комнат с видом на Неву. Здесь у Розанова в первые годы XX века собирались выдающиеся деятели русской культуры, проводились розановские «воскресенья», на которых обсуждались проблемы религии, философии, литературы, искусства. Здесь бывали Д. Мережковский, Н. Бердяев, 3. Гиппиус, А. Ремизов, Вяч. Иванов, А. Белый, Ф. Сологуб, С. Дягилев и другие.

То были самые светлые годы в жизни Василия Васильевича и его семьи. Об этом времени он, затем скажет в «Опавших листьях»: «Лучшее в моей литературной деятельности — что десять человек кормились около нее. Это определенное и твердое».

В последние годы жизни (1917—1919) Василий Ва­сильевич удалился с семьей в Сергиев Посад, рядом с Троице-Сергиевой лаврой под Москвой, где издавал свою лебединую песню- «Апокалипсис нашего време­ни» — несправедливый и горький упрек «мерзкой», с его точки зрения, русской литературе как главной виновнице «рассыпанного» царства. «После Гоголя, Некрасова и Щед­рина совершенно невозможен никакой энтузиазм в Рос­сии,— с сожалением писал он.— Мог быть только энтузиазм к разрушению России». Розанов не принял Революцию, она его потрясла, в ней он видел только разрушение нацио­нальной жизни («Русь слиняла в два дня!»). Вспомним, разве одинок был Розанов в своем потрясении теми револю­ционными событиями? Разве чуть позже И. Бунин не на­писал «Окаянные дни», в чем-то напоминающие розановский «Апокалипсис нашего времени»?

На другой день после Октябрьской революции решением Военно-революционного комитета Петроградского Совета «Новое время» было закрыто. Розанов остался без средств к существованию. С 15 нояб­ря 1917 года он начал печатать в Сергиевом Посаде ежемесячные вы­пуски «Апокалипсиса нашего времени», в которых отразилась растерян­ность, боль и непонимание революции, представлявшейся автору всеоб­щим Апокалипсисом: «Нет сомнения, что глубокий фундамент всего теперь происходящего заключается в том, что в европейском (всем, и в том числе русском) человечестве образовались колоссальные пусто­ты от былого христианства; и в эти пустоты проваливается все: троны, классы, сословия, труд, богатство. Все потрясено, все потрясены. Все гибнут, все гибнет».

Бегство Розанова в Сергиев Посад объясняли малодушным жела­нием «скрыться с горизонта». Э. Голлербах, близко знавший Роза­нова в те годы, говорил: «В. В. пережил состояние отчаянной паники. «Время такое, что надо скорей складывать чемодан и — куда глаза глядят»,— говорил он. Но вовсе не был он трусом... Осенью 1918 года, бродя по Москве с С. Н. Дурылиным, он громко говорил, обращаясь ко всем встречным: «Покажите мне какого-нибудь настоящего боль­шевика, мне очень интересно». Придя в Московский Совет, он заявил: «Покажите мне главу большевиков — Ленина или Троцкого. Ужасно интересуюсь. Я — монархист Розанов». С. Н. Дурылин, смущенный его неосторожной откровенностью, упрашивал его замолчать, но тщетно».

Страницы: 1, 2, 3