Нормы современного русского литературного языка
Нормы современного русского литературного языка
Министерство
внутренних дел Российской Федерации
Белгородский
юридический институт
Кафедра
русского и иностранных языков
Дисциплина русский язык
Реферат
На
Тему: «Нормы современного
русского литературного языка»
Подготовил:
Слушатель
342 группы
Коптев
Е.А.
Проверил:
профессор кафедры
РиИЯ
Антонова
И.Т.
Белгород
2008
Природа норм литературного языка
Норма
языковая - принятые в общественно-речевой практике образованных людей правила
произношения, грамматические и другие языковые средства, правила
словоупотребления. Литературная норма складывается как результат
социально-исторического отбора языковых элементов из числа сосуществующих,
образуемых вновь или извлекаемых из пассивного запаса прошлого и возводимых в
ранг правильных, пригодных и общеупотребительных. Для письменной речи
существуют также орфографические нормы - система правил, устанавливающих
единообразную передачу звукового языка на письме.
Динамическая теория нормы.
В
прошлом норма литературного языка часто рассматривалась как некое статическое
понятие. Для этого существовали известные основания. Литературный язык
соединяет поколения, и поэтому его нормы, обеспечивающие преемственность
культурно-языковых традиций, должны быть максимально устойчивыми, стабильными.
Представление о незыблемости норм имело также психологическую основу.
Во-первых, язык в целом изменяется медленно, постепенно. Для существенных,
ощутимых сдвигов, как правило, недостаточно жизни одного поколения. Во-вторых,
все новое, непривычное, входящее в речевую практику, нарушает автоматизм
пользования языком, несет за собой временное неудобство, и поэтому,
естественно, вызывает оборонительную реакцию.
Естественнонаучная
философия стала рассматривать язык как живой организм, в котором непрерывно
отмирает одно и нарождается другое. То, что сначала кажется разрушительным для
языка и вызывает гневное осуждение, впоследствии нередко оказывается
необходимым и даже благодетельным. Известный русский ученый 19 в. Яков Карлович
Грот так, например, характеризовал процесс освоения новообразований:
"Вначале слово допускается очень немногими; другие его дичатся, смотрят
недоверчиво, как на незнакомца... Мало-помалу к нему привыкают, и новизна его
забывается: следующее поколение уже застает его в ходу и вполне усваивает
его" (Народный и литературный язык. - "Филологические
разыскания", т.2. СПб., 1899. С.17).
Современное
языкознание признает, что норма отражает поступательное развитие языка.
Динамическая теория нормы, опираясь на требование "гибкой
стабильности", совмещает в себе и учет продуктивных и не зависящих от
нашей воли тенденций развития языка, и бережное отношение к унаследованным
литературно-традиционным речевым навыкам.
Таким
образом, с позиций динамического подхода норма - это не только результат
речевой деятельности, закрепленный в традиции или образцах, но также и создание
новых средств в соответствии с возможностями системы или по аналогии с уже
реализованными образцами. При нормативной оценке новообразований учитываются,
во-первых, их массовая и регулярная воспроизводимость в речи и, во-вторых,
активное взаимодействие с другими звеньями системы (ср. новое: заявление на
кого/что, по аналогии с жалоба на кого/что, вместо старого: заявление о
ком/чем).
Вариантность и норма
Сосуществование
параллельных, или вариантных, форм - распространенное явление живого
литературного языка. Приведем некоторые примеры тех случаев, когда к
специалистам обращаются с вопросом: "Как правильно сказать: творог или
творог, петля или петля, договор или договор, заключенный или заключенный,
булочная или булошная, инструкторы или инструктора, в отпуске или в отпуску,
торжествен или торжественен, сосредоточивать или сосредотачивать,
национализовать или национализировать, согласно приказу или приказа и
т.п.?"
Многие
считают, что наличие подобных дублетов является несовершенством, болезнью
языка. Однако такое суждение глубоко ошибочно. Варьирование формы - это
объективное и неизбежное следствие языковой эволюции. Язык развивается и
совершенствуется медленно, постепенно. "Язык изменяется, оставаясь самим
собой". В этом смысле наличие вариантности, т.е. стадии сосуществования
старого и нового качества, не только не вредно, но даже целесообразно. Варианты
как бы помогают нам привыкнуть к новой форме, делают сдвиг нормы менее ощутимым
и болезненным. Например, в 18-19 вв. нормой было ударение токарь. Колебания
(токарь и токарь) начались в конце прошлого столетия и продолжались до 20-30-х
гг. (в Словаре Ушакова ударение токарь характеризуется как устарелое). Теперь
все говорят токарь, но еще можно встретить варианты: бондарь и бондарь (новое
ударение бондарь впервые зафиксировано в Словаре русского языка 1895г.).
Помимо
того, что варианты как бы поддерживают преемственность речевых навыков, многие
из них не тождественны и уже, поэтому не могут рассматриваться как избыточные,
как балласт нашей речи. Напротив, присущая вариантам функциональная нагрузка
превращает их в важное стилистическое средство литературного языка, которое, наряду
с синонимикой, способствует уточнению мысли. Например, преподавателей средних
школ называют учителя, но, когда речь идет об основоположниках какого-либо
учения, обычно употребляют вариант учители. В строго официальной речи говорят и
пишут в отпуске, в цехе, в непринужденной беседе допустимы формы в отпуску, в
цеху.
В
процессе развития литературного языка количество и качество вариантов не
остается постоянным. Колебание (варьирование форм) продолжается более или менее
длительный период, после чего варианты либо расходятся в значениях, приобретая
статус самостоятельных слов (например, невежа и невежда), либо продуктивный
вариант полностью вытесняет своего конкурента (ср.: токарь и токарь).
В
целом для истории русского литературного языка характерно некоторое сокращение
количества вариантов. Основные причины этого - ослабление влияния
территориальных диалектов и "модных" иностранных языков, усиление
роли письменной формы речи и сознательной унификации в области орфографии и
орфоэпии. Произошло также качественное изменение в соотношении вариантов:
многие параллельные формы, применявшиеся ранее безразлично, как полные дублеты,
получили функциональную специализацию.
Таким
образом, сосуществование многочисленных вариантных форм на всех языковых
уровнях (акцентологическом, морфологическом и т.д.) - неоспоримый факт
современного русского литературного языка. Из-за наличия вариантов и
необходимости выбора, в сущности, и возникает острая проблема нормы.
Нормы
словоупотребления. Появление новых слов и новых значений слов.
Под
нормами словоупотребления обычно понимается правильность выбора слова и
уместность применения его в общеизвестном значении и в общепринятых сочетаниях.
Особая важность соблюдения лексических норм определяется не только
культурно-престижными факторами, но и необходимостью полного взаимопонимания
между говорящим (пишущим) и слушающим (читающим), что, в свою очередь,
составляет саму суть языкового общения.
Между
тем именно в области лексики, более тесно связанной с историческими изменениями
в материальной и духовной жизни общества, а поэтому исключительно проницаемой
для разного рода внеязыковых воздействий, становление норм идет крайне сложным
и извилистым путем. Лексическая система плохо поддается унификации и
формализации. Судьбы слова часто глубоко индивидуальны и своеобразны. Оценка
приемлемости слова, правильности употребления его в том или ином значении в
большей мере, чем, скажем, ударение или произношение, связана с идеологией,
мировоззрением носителей языка, степенью их культурно-образовательного уровня и
глубины освоения литературной традиции. Поэтому, именно здесь вспыхивают
наиболее ожесточенные споры о правильном и неправильном, именно здесь чаще
всего встречаются категорические суждения, основанные на субъективном
восприятии языковых фактов.
Так,
поэт и драматург 18 в. А.П. Сумароков слова предмет, обнародовать, преследовать
считал непристойными. Поэт П.А. Вяземский порицал в качестве "площадных
выражений" слова бездарность и талантливый. Известный юрист начала 20 в.
П.С. Пороховщиков отвергал такие заимствованные слова, как интеллигент, травма
и др.
Выражение
антипатии к отдельным словам наблюдается и у современных писателей. Например,
К. Федин осуждал слово киоскер, а Б. Лавренев испытывал физическую ненависть к
словам учеба (вм. учение) и зачитать (вм. прочесть или прочитать) и т.п.
Отсюда
ясно, что нормативная оценка генетически разнородных и стилистически
неравноценных фактов современной речи не может основываться лишь на мнении
писателей (пусть даже авторитетных). Для того чтобы получить научно-объективное
представление о нормах словоупотребления, необходимо историческое и
всестороннее изучение значительного лексического материала. Очевидно также и
то, что проблема лексических норм носит весьма широкий характер. Прямое
отношение к ней имеют и развитие смыслового значения слова, и стилистическое
расслоение речевой ситуации, и понятие активного и пассивного лексического
запаса, и социальное распределение лексики (в особенности отношение к
диалектизмам и жаргонизмам), и многие другие аспекты жизни слова.
Появление
новых слов (лексических неологизмов) - явление обычное и закономерное. Каждое
новое или обновленное понятие должно получить свое наименование. Однако столь
же естественной является и реакция сопротивления новому - осуждение и даже отвержение
некоторых неологизмов. Проблема осложняется тем, что приток неологизмов в
современном языке принял массовый характер, а быстротекущая жизнь нашей эпохи
укорачивает испытательный срок новых слов.
В
1971 г. вышел в свет первый отечественный словарь неологизмов ("Новые
слова и значения". Словарь-справочник по материалам прессы и литературы
60-х годов), охвативший около трех с половиной тысяч слов и выражений, вошедших
в употребление в 50-60-е годы (кофеварка, в рабочем порядке, на общественных
началах, спустить на тормозах и т.п.). Однако новые тысячи слов вливаются в
общий словарь языка ежегодно.
Для
нормативной квалификации неологизмов представляется существенным определить
хотя бы наиболее продуктивные способы их образования в современном языке.
В
последние годы стал особенно активным процесс включения. Так называют
образование одного слова из привычного словосочетания. Например, из сочетания
прилагательного и существительного шоссейная дорога возникает слово шоссейка. В
данном случае определяемое дорога как бы включается в определяющее шоссейная.
Вместо двух слов образуется одно. Таких новых слов, полученных посредством
включения с помощью суффиксов -к(а), -лк(а), сейчас сотни: электричка (из
электрический поезд), зачетка (из зачетная книжка), самоходка (из самоходное
орудие), зенитка (из зенитное орудие) и т.п. В современных газетах
используются: курилка, анонимка, неотложка, попутка, полуторка, грунтовка и мн.
др.
Почти
все подобные слова начинают свою "жизнь" на периферии литературного
языка, в обиходно-разговорном стиле речи. С течением времени, однако, многие из
них постепенно входят, а некоторые (узкоколейка, безрукавка, стометровка,
зенитка, электричка, полуторка и др.) уже вошли в литературный язык. Конечно,
это не означает, что все образования такого рода обязательно войдут в
лексический фонд литературного языка. Бесспорно, однако, что сама модель
образования новых слов посредством включения (т.е. возникновение одного слова
из словосочетания) с помощью суффиксов -к(а), -лк(а) является сейчас особенно
продуктивной.
В
последнее время весьма продуктивным стало также образование глагольных имен без
суффикса: подогрев, разогрев, промыв, полив, обжиг, подкорм и т.п. Эти
бессуфиксные имена успешно конкурируют теперь не только с традиционными именами
на -ание (разогревание, промывание, поливание), но и с сравнительно новыми
словами на -к(а): промывка, поливка, подкормка.
Конечно,
бессуфиксные имена (полив, разогрев), как и многие существительные на -к(а), не
приобрели еще полных прав общелитературной, стилистически нейтральной лексики.
Но многие из них, видимо, находятся на пути к этому вследствие выраженной
экономичности формы. Ср.: прогрессивная оплата - прогрессивка; поливание -
поливка - полив и т.п. Современная норма ограничивает сферу употребления
некоторых таких слов, но не отрицает самой модели словообразования.
Создание
сложносокращенных слов - это продуктивная словообразовательная модель,
активизировавшаяся в последние десятилетия. Сотни аббревиатур стали обыденными,
привычными словами, часто уже не воспринимаемыми как сокращенные образования:
загс, ЮНЕСКО, АПН, ЦРУ, ЖЭК, КВН, самбо (самозащита без оружия), лавсан
(Лаборатория высокомолекулярных соединений Академии наук) и мн. др.
Значительно
пополнился словарный состав современного русского языка и за счет
словосложения. Появились такие новые, но уже общеупотребительные и вполне
общепризнанные слова, как атомоход, вертолет, электролечение. Только с помощью
части слова авто (автомобильный) в последние десятилетия образовалось большое
число новых слов таких, как автовокзал, автодело, автодорожник, автозаправщик,
автоинспекция, автокросс, автолавка, автомастерская, автопавильон, автопарк,
автоперевозка, автопрокат, автопромышленность, автосервис, автостанция,
автостоянка, автотранспортник, автофургон, автохозяйство, автоцистерна,
автошкола и мн. др. Этих слов более 150. Данный способ словообразования,
несомненно, является продуктивным и рациональным.
В
последние десятилетия резко возрос также "наплыв" сложносоставных
слов. Это отчасти связано с усложнением новых обозначаемых понятий
(многофункциональность обозначаемого, комплексное восприятие действительности).
Обычными стали: музей-квартира, школа-интернат, кафе-столовая, матч-турнир,
диван-кровать, кресло-кровать, салон-вагон и т.п. Характерной приметой
возникновения сложносоставного слова из словосочетания служит постепенная
утрата склоняемости первой части. Например: из салон-вагона, второй тур
матч-турнира, победа в матч-турнире.
Еще
и сейчас некоторые аббревиатуры, сложносокращенные, сложносоставные слова
иногда режут слух, вызывают раздражение и даже возмущение. Однако проходит
время, и многие из них уживаются в языке, становясь не только нужными, но и
незаменимыми словами: вуз, электровоз, теплоход, пылесос, телефон-автомат и
т.п.
Но
богатство словообразовательных возможностей русского языка таит в себе и
определенную опасность. Наличие параллельных словообразовательных типов
заключает в себе не только некоторые трудности и условности создания слов (от
мыслить - мыслитель, от говорить - говорун, от рассказывать - рассказчик, от
продавать - продавец, от играть - игрок), но и создает основу для вольной или
невольной словообразовательной переориентации, что, в свою очередь, нередко
превращается в уродование слов.
На
этой основе рождается множество случайных и действительно противозаконных
словечек, представляющих собой грубые нарушения литературных норм. Так,
появились слова-уроды: дача советов и справок, обилетить пассажиров, озадачить
(вм. дать задание), телик (вм. телевизор), велик (вм. велосипед) и др.
Как
известно, обогащение языка происходит не только путем создания новых слов, но и
посредством появления новых значений.
Представляется
оправданным и с нормативной точки зрения приемлемым возникновение новых
значений в следующих случаях.
1.При отсутствии
в лексической системе языка однословного наименования (т.е. отдельного слова,
а не словосочетания) для обозначения нового предмета или понятия (а также для
предметов или понятий, получивших особую актуальность в общественной жизни).
Появление нового смысла как бы восполняет пробел в системе обозначений:
"знак - понятие". Причем применение старого слова в новом значении
оказывается экономичнее, чем употребление описательного оборота.
Например,
слово милиция закрепилось в русском языке в значении "орган в составе
республиканских министерств внутренних дел, задача которого - поддержание
порядка внутри страны, охрана общественной безопасности и всех видов
собственности от воров и расхитителей". Утрата же словом милиция прежнего
значения "военная служба" оказалась для языка не жизненно важной.
Слово
спекуляция закрепилось в новом значении: юр. в СССР "преступление, состоящее
в скупке и перепродаже с целью наживы продуктов питания и предметов широкого
потребления", утратив первоначальное значение "выслеживание,
высматривание; созерцание".
Слово
абитуриент сравнительно недавно закрепилось в новом значении: "человек,
поступающий в высшее учебное заведение", освободив тем самым нас от
необходимости каждый раз употреблять описательное выражение. Утрата же словом
абитуриент прежнего значения - "оканчивающий среднюю школу",
оказалась для языка не жизненно важной, так как в словарном составе уже до того
имелось другое (причем однословное) обозначение данного понятия -
"выпускник".
Слово
синтетика закрепилось в языке в новом значении "синтетические материалы, а
также изделия из них". Оно оказалось удобным однословным обозначением
актуального явления современной жизни и нашло структурную поддержку в системе
русского языка (ср.: пластика, косметика и т.п.).
2.
Допустимыми представляются многие факты расширительного употребления слова при
обязательном сохранении смыслового ядра. Такое употребление мотивированно и
целесообразно потому, что оно основывается на использовании старой формы и
традиционного, уже усвоенного смысла и, таким образом, не требует мыслительного
напряжения для запоминания нового слова. Например: ас (не только о летчике, но
и вообще о мастере своего дела, виртуозе); ассортимент (не только о товарах, но
и о совокупности различных предметов или явлений: ассортимент дискуссионных
вопросов, ассортимент поэзии); инфляция (не только о бумажных деньгах, но и об
обесценивании в широком смысле слова: инфляция образования, инфляция совести).
В этих случаях расширительное употребление не обусловлено требованиями обозначения.
Оно появляется не для заполнения пробела в системе: "знак - понятие".
Причина закрепления подобных употреблений состоит в свежести и выразительности
(экспрессивности) нового применения, что является важным фактором обогащения
языка.
Страницы: 1, 2, 3
|
|