Защита прав человека в условиях вооруженных конфликтов 
Основное значение разных проявлений коллективной ответственности
государств заключается в их сдерживающем воздействии. Осознание того, что
всякое нарушение прав человека в условиях вооруженного конфликта влечет за
собой ответственность государства (и, безусловно, может вызвать
незамедлительную реакцию противника по принципу отрицательной взаимности или
же, в более длительной перспективе может обернуться для государства
необходимостью платить по окончании войны контрибуцию2 за
причиненный ущерб), должно стать для властей дополнительным стимулом к тому,
чтобы соблюдать данный свод законов. Такое воздействие на воюющее государство
может значительно усилиться путем давления извне, оказываемого общественным
мнением, которое нередко создается сообщениями и комментариями в средствах
массовой информации. Давление извне может также принять форму конфиденциальных
или публичных представлений, сделанных третьими сторонами: правительствами,
региональными или всемирными межправительственными организациями. Наконец, как
члены международного сообщества и нередко как участники международных договоров
(например, одной из Женевских Конвенций 1949 г.), которые в данном случае
подвергаются нарушениям, все воюющие государства в равной степени
заинтересованы в том, чтобы было обеспечено уважение и защита прав человека в
условиях вооруженного конфликта. Общая для всех Женевских Конвенций статья 1
выражает эту мысль, утверждая, что все договаривающиеся государства “обязуются
... соблюдать и заставлять соблюдать” Конвенции “при любых обстоятельствах”
(принцип положительной взаимности - см. выше). Международный Суд высказался об
этом так:
“подобное обязательство вытекает не только из самих Конвенций, но также
из общих принципов гуманитарного права, которые в Конвенциях лишь особым
образом выражены”. (Решение Международного Суда от 27 июня 1986 г. по делу:
Никарагуа против Соединенных Штатов Америки, с.220)3.
При рассмотрении вопроса о коллективной ответственности
государств за нарушения прав человека в течение вооруженных конфликтов, нельзя
оставить незамеченной роль Организации Обьединенных Наций. Ст. 89
Дополнительного протокола I ограничивается утверждением, что “в случае
серьезных нарушений Конвенций или настоящего Протокола” государства-участники
“обязуются принимать меры как совместно, так и индивидуально, в сотрудничестве
с Организацией Обьединенных Наций и в соответствии с Уставом Организации
Обьединенных Наций”. Необходимо подчеркнуть, что и Генеральная Ассамблея, и
Совет Безопасности неоднократно принимали резолюции, призывая стороны,
участвующие в том или ином вооруженном конфликте соблюдать свои обязательства,
предусмотренные нормами, касающимися защиты прав человека в условиях
вооруженных конфликтов. Ответственность стороны в конфликте за нарушения
Конвенций или Протокола предполагает, что такие серьезные нарушения
действительно имели место, т.е. что факты таковых были должным образом установлены.
К сожалению, в отношении многих норм Протокола I установить такие нарушения
очень трудно. Ст. 90 предусматривает в такого рода затрудненных положениях
возможность учреждения “международной комиссии по установлению фактов”.
Комиссия должна быть учреждена после того, как не менее 20 договаривающихся
государств посредством одностороннего заявления “согласятся принять компетенцию
Комиссии”. После учреждения Комиссия компетентна расследовать факты, касающиеся
предполагаемых серьезных нарушений Конвенций или Протокола I, и “содействовать
путем оказания своих добрых услуг восстановлению уважительного отношения к
Конвенциям и настоящему Протоколу”. Комиссия была учреждена 25 июня 1991 года
(на 31.12.92 г. о своем признании компетенции Комиссии заявили 33 государства)1.
В настоящее время деятельность Комиссии в существенной мере способствует
быстрому и своевременному разрешению споров, возникающих в результате
предъявления обвинений в серьезных нарушениях Женевских Конвенций и
Дополнительного протокола I к ним, а также снижению напряженности,
сопутствующей таким обвинениям. В задачу Комиссии не входит давать правовую
оценку ситуации, т.е. говорить о законности или незаконности рассматриваемых
действий. Несмотря на это ограничение Международная комиссия по установлению
фактов безусловно внесет ценный вклад в дело защиты прав человека во время
вооруженных конфликтов.
3.2. Индивидуальная ответственность.
Статья 3 IV Гаагской Конвенции 1907 года возложила на сторону, находящуюся
в конфликте, ответственность “за все действия, совершенные лицами, входящими в
состав ее военных сил” (аналогичная формулировка содержится в ст. 91
Дополнительного протокола I). Кроме того, ст. 12 III Женевской конвенции 1949
г. и ст. 29 IV Конвенции упоминают ответственность государства за
предусмотренное этими Конвенциями обращение с покровительствуемыми лицами,
“независимо от ответственности, которая может пасть на отдельных лиц”. Однако,
нарушения прав человека в условиях вооруженных конфликтов совершаются людьми, а
не абстрактными категориями, и только путем наказания отдельных индивидов,
совершающих такие преступления, можно говорить о защите нарушенных прав. В
основе ответственности физических лиц за нарушения прав человека в период
вооруженных конфликтов лежат общие принципы уголовной ответственности, а также
принципы нераспространения на такие преступления сроков давности и
непредоставления уголовным преступникам права убежища, сформулированные как в
международно-правовых актах, так и в национальном законодательстве. Согласно
Женевским конвенциям 1949 года государства обязаны ввести в действие
национальные законы, необходимые для обеспечения эффективных уголовных
наказаний лиц, совершивших или приказавших совершить те или иные нарушения Конвенций.
Это обязательство возложено на все государства, в том числе и на невоюющие; оно
обязательно независимо от места и времени совершения преступления и от его
характера.
В международно-правовых актах, содержащих нормы об уголовной
ответственности отдельных лиц, было сформулировано понятие “военный
преступник” - то есть лицо, совершившее преступление против мира, законов и
обычаев ведения войны и против человечности. Виды и состав таких преступлений
также раскрывается в этих актах (см. ниже). В современном международном праве
различают две группы индивидов как субъектов международной уголовной
ответственности:
а) главные военные преступники, отвечающие как за свои преступные
деяния, так и за действия исполнителей приказов;
б) непосредственные участники международных преступлений.
К первой группе относятся государственные деятели, военные, дипломаты,
финансисты, юристы, публицисты и др. Судить этих лиц могут как специально
создаваемые международные военные трибуналы, так и национальные суды
потерпевших государств. В основе подсудности таких лиц лежит принцип
территориального применения уголовных законов, согласно которому государство
вправе преследовать лиц, совершивших преступления на его территории. Ко второй
группе относятся лица, которые исполняли преступные приказы или совершали
преступления по собственной инициативе1.
Содержание нормы об уголовной ответственности индивидов за
нарушения прав человека в период вооруженных конфликтов раскрывается в
источниках международного права. Речь идет прежде всего об уставах
международных военных трибуналов для суда над главными немецкими и японскими
военными преступниками (соответственно Устав Нюрнбергского международного
военного трибунала 1945 года и Устав Токийского международного военного
трибунала 1946 года), а также о двух современных уставах Международных
трибуналов (по Югославии 1993 года и по Руанде 1994 года)1.
Значение всех вышеназванных уставов заключается в том, что они, во-первых, со
всей категоричностью подтвердили принцип индивидуальной ответственности за
нарушение норм и принципов защиты прав человека в условиях вооруженных
конфликтов, и, во-вторых, сформулировали составы преступлений, за которые лица,
их совершившие, должны нести уголовную ответственность. Статья 6 Устава
Нюрнбергского международного военного трибунала устанавливает следующие виды
преступлений:
а) преступления против мира, а именно: планирование, подготовка,
развязывание, ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных
договоров, соглашений или заверений, а также участие в общем плане или
заговоре, направленными на осуществление любого из вышеперечисленных действий;
b) военные преступления, а именно: нарушение законов или обычаев войны,
к которым относятся убийства, истязания, увод в рабство или для других целей
гражданского населения оккупированной территории; убийства, истязания
военнопленных или лиц, находящихся в море;
убийства заложников; ограбление общественной или частной собственности;
бессмысленное разрушение городов или деревень; разорение, не оправданное
военной необходимостью, и другие преступления;
с) преступления против человечности, а именно: убийства, истребление,
порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского
населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или
религиозным мотивам с целью осуществления или в связи с любым преступлением,
подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия
нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет2.
Устав Международного трибунала по Югославии также классифицировал преступления
против человечества на три группы, однако вместо преступлений против мира в
качестве отдельной группы он выделил геноцид (интересно, что Устав
Международного трибунала по Руанде предусматривает только две группы
преступлений, за совершение которых отдельные физические лица несут уголовную
ответственность - геноцид и преступления против человечности), поскольку
принятая еще в 1948 году Конвенция о предупреждении преступления геноцида и
наказания за него в ст. I подчеркнула, что “геноцид, независимо от того,
совершается ли он в мирное или в военное время, является преступлением, которое
нарушает нормы международного права”. Под геноцидом Конвенция понимает
“следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или
частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу
как таковую:
а) убийство членов такой группы;
b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного
расстройства членам такой группы;
с) умышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий,
которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;
d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой
группы;
е) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую”
(ст. II)1.
Уголовная ответственность военных преступников может осуществляться
в двух формах. Во-первых, государства в соответствии со своим национальным
законодательством вправе сами судить военных преступников или выдавать их для
суда над ними государствам, на территории которых они совершили преступления.
Во-вторых, в отдельных случаях государства могут создавать международные суды
(трибуналы). В основе подсудности военных преступников лежит принцип
территориального действия уголовных законов, согласно которому государство
вправе преследовать лиц, совершивших преступления на его территории. По мнению
И.Н.Арцибасова и С.А.Егорова, правовым основанием для суда над военными
преступниками должны являться нормы материального права (как международные, так
и национальные)2. Нормы международного материального
права, составляющие правовое основание для преследования и наказания военных
преступников, сформулированы в Женевских конвенциях 1949 года и в
Дополнительном протоколе I. В них речь идет о преступлениях, являющихся
серьезными нарушениями Конвенций и Протокола I. Понятие “серьезные нарушения”
раскрыто в международно-правовых актах методом перечисления. Так, в Женевских
конвенциях (ст. 50 I Конвенции, ст. 51 II Конвенции, ст. 130 III Конвенции, ст.
147 IV Конвенции) к таким нарушениям отнесены: преднамеренное убийство; пытки и
бесчеловечное обращение, включая биологические эксперименты; преднамеренное
причинение тяжелых страданий или серьезного увечья; нанесение ущерба здоровью;
незаконное депортирование, перемещение и арест покровительствуемого лица;
принуждение его служить в вооруженных силах неприятельской Державы; взятие
заложников, а также лишение права покровительствуемого лица на беспристрастное
и нормальное судопроизводство. Дополнительный протокол I этот перечень
расширил. Статьей 85 к серьезным нарушениям протокола отнесены (в дополнение к
Женевским конвенциям) совершаемые умышленно и являющиеся причиной смерти или
серьезного телесного повреждения или ущерба здоровью:
- превращение гражданского населения и отдельных гражданских лиц в
объект нападения;
- совершение нападения неизбирательного характера;
- совершение нападения на установки или сооружения, содержащие опасные
силы, когда известно, что такое нападение явится причиной чрезмерных потерь
жизни, ранений среди гражданских лиц;
- превращение необороняемых местностей и демилитаризованных зон (т.е.
территорий, не содержащих военных установок и сооружений) в объект нападения;
- совершение нападения на лицо, когда известно, что оно прекратило
принимать участие в военных действиях;
- вероломное использование отличительной эмблемы Красного Креста или
других защитных знаков.
Рассматривая вопрос о серьезных нарушениях Женевских конвенций 1949
года, нельзя не отметить положения Устава Международного трибунала по
Югославии, который в соответствующей статье 2 почти полностью воспроизвел
положения ст. 147 IV Женевской конвенции. Наконец, следует указать на п. 5 ст.
85 Дополнительного протокола I, в котором серьезные нарушения “рассматриваются
как военные преступления”. Этим положением устанавливается неразрывная связь
ст. 85 Протокола I со ст. 6 Устава Нюрнбергского международного военного
трибунала, что бесспорно должно способствовать не только эффективному наказанию
за военные преступления, но и в значительной мере их предупреждению. Конечно,
перечни серьезных нарушений, перечисленных в Женевских конвенциях и
Дополнительном протоколе I, не являются исчерпывающими. Есть и другие
нарушения, за которые лица, их совершившие, в равной мере подлежат строгому
осуждению и наказанию. Однако, за те серьезные нарушения, которые указаны в
международно-правовых актах, уголовная ответственность должна наступать всегда.
В связи с этим ст. 146 IV Женевской конвенции предусматривает обязательство ее
участников ввести в действие законодательство, необходимое для обеспечения
эффективного уголовного наказания для лиц, совершивших или приказавших
совершить серьезные нарушения Конвенции. Государства - участники Конвенции
обязуются розыскать лиц, обвиняемых в том, что они совершили или приказали
совершить серьезные нарушения Конвенции, и, каково бы ни было их гражданство,
передавать их своему суду. Оно может также передавать таких лиц в соответствии
с положениями своего законодательства для суда другой заинтересованной стороне
- участнице Конвенции, если последняя имеет доказательства, дающие основания
для обвинения.
Что же касается создания специальных международных судов (трибуналов)
для суда над военными преступниками, то Международные трибуналы по Югославии и
Руанде установили параллельную юрисдикцию (Международного трибунала и
национальных судов) в отношении судебного преследования лиц за серьезные
нарушения международного гуманитарного права. Однако юрисдикция Международного
трибунала имеет приоритет по отношению к юрисдикции национальных судов. На
любом этапе судебного разбирательства Международный трибунал может официально
просить национальные суды передать производство по делу Международному
трибуналу в соответствии с его Уставом и Правилами процедуры и доказывания
Международного трибунала. Необходимо также подчеркнуть, что ни одно лицо не
может быть судимо национальным судом за деяния, представляющие собой серьезные
нарушения международного гуманитарного права, за которые оно уже было судимо
Международным трибуналом. В то же время лицо, осужденное национальным судом за
деяния, представляющие собой серьезные нарушения международного гуманитарного
права, может быть впоследствии судимо и Международным трибуналом при наличии
следующих условий:
а) деяние, за которое оно было осуждено, было квалифицировано как обычное
преступление; или
b) судебное разбирательство в национальном суде не было беспристрастным
и независимым, предназначалось для того, чтобы оградить обвиняемого от
международной уголовной ответственности, или же дело не было рассмотрено
обстоятельным образом (ст. 9, 10 Устава Международного трибунала по Югославии;
ст. 8, 9 Устава Международного трибунала по Руанде1).
В связи с уголовной ответственностью отдельных физических лиц за
нарушения прав человека в условиях вооруженных конфликтов встает вопрос о
выдаче военных преступников тому государству, на территории которого они
совершили свои преступные деяния2. Одним из первых международных актов, в
котором вопрос о выдаче преступников был достаточно четко закреплен, явилась
Московская декларация от 30 октября 1943 года. Декларация гласила, что
германские офицеры и солдаты и члены нацистской партии, ответственные за
военные преступления, “будут отосланы в страны, в которых были совершены их
отвратительные действия, для того, чтобы они могли быть судимы и наказаны в
соответствии с законами этих освобожденных стран и освобожденных правительств,
которые будут там созданы3. Международно-правовая норма,
касающаяся выдачи военных преступников, обязывает государства выдавать таких
преступников независимо от наличия двусторонних соглашений о выдаче, а также от
того, являются ли они гражданами данной страны или иностранцами. В качестве
примера можно привести резолюцию Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных
Наций “О выдаче и наказании военных преступников” от 13 февраля 1946 года,
которая рекомендует всем членам Организации Объединенных Наций и призывает
правительства государств - не членов ООН принять все необходимые меры для
ареста и высылки военных преступников, находящихся на их территории, в те
страны, где они совершили преступления, для суда и наказания в соответствии с
законами этих стран1. Данная норма закрепляет принцип
территориальной подсудности преступлений, следовательно, лица, их совершившие,
должны выдаваться тому государству, на территории которого совершено
преступление. 3 декабря 1973 г. Генеральная Ассамблея ООН утвердила Принципы
международного сотрудничества в отношении обнаружения, ареста, выдачи и
наказания лиц, виновных в военных преступлениях и преступлениях против
человечности, согласно которым эти преступления, когда бы и где бы они ни
совершались, “подлежат расследованию, а лица, в отношении которых имеются
доказательства в совершении таких преступлений, - розыску, аресту, привлечению
к судебной ответственности и в случае признания их виновными, наказанию”.
Актуальность институту выдачи преступников в современном международном праве
придает и Модельный Договор о выдаче преступников, принятый 8-м Конгрессом ООН
по борьбе с преступлениями в Гаване в 1990 году2.
Согласно вышеупомянутым документам каждое государство обладает правом судить
своих собственных граждан за подобные преступления; государства осуществляют
международное сотрудничество на двусторонней и многосторонней основе и в
соответствии с этим положительно решают вопрос о выдаче лиц; государства
принимают национальные законы, карающие за такие преступления.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
|
|
