Современные теории сущности, назначения государства

Современные теории сущности, назначения государства

Международная академия маркетинга

 и менеджмента (институт) «МАМАРМЕН»

Ростовский факультет дистанционного обучения

Курсовая работа

ПО ТЕОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

НА ТЕМУ: «Современные теории сущности, назначения государства»

Выполнил:

Студент 1 курса

специальность «Таможенное дело»

Аведисян Е.Г.

Научный руководитель:

доц. к.и.н.

Панкова­­‑Козочкина Т.В.

г. Новочеркасск 2006

План

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………...     3

1.  СУЩНОСТЬ И ПОНЯТИЕ ГОСУДАРСТВА.

КЛАССОВОЕ И ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ В ГОСУДАРСТВЕ…     5

2.   ПРИЗНАКИ ГОСУДАРСТВА, ОТЛИЧАЮЩИЕ ЕГО               

ОТ ДРУГИХ ОРГАНИЗАЦИЙ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА…..    12

3.  ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ ГОСУДАРСТВА.

ФОРМАЦИОННЫЙ И ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ПОДХОДЫ….    20

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ……………………………………………………......    24

Список литературы…………………………………………….    25

ВВЕДЕНИЕ

Сегодня, пожалуй, нет более спорного вопроса в политической науке, чем вопрос о государстве, его природе и роли в общественной жизни. Причину этого я вижу в следующем: никакая организация не может конкурировать с государством в многоплановости, осуществляемой деятельности. Макс Вебер писал: "Ведь государство нельзя социологически определить, исходя из содержания его деятельности. Почти нет таких задач, выполнение  которых политический союз не брал бы в свои руки то здесь, то там. С другой стороны, нет такой задачи, о которой можно было бы сказать, что она во всякое время полностью, то есть исключительно, присуща тем союзам, которые называют "политическими", то есть в  наши дни – государствам или союзам, которые исторически предшествовали современному государству".

С общецивилизационных позиции государственность – фактор человеческого прогресса, культуры, историческая ценность. Государственная организация человече­ского общежития обеспечивает последовательное раскрытие и реализацию цели и со­держания социального прогресса: освобождение людей от всех видов порабощения и зависимости (от природных и социальных сил), полноценное и гармоничное разви­тие личности. Каждый шаг вперед по пути культуры (материальной и духовной), отмечал Ф. Энгельс, является шагом к свободе. Государственное общение возникло и функционирует как форма и средство достижения свободы личности и ее сооб­щества.

Государство – основной институт политической системы классового общества, осуществляющий  охрану его монополий, но и осуществляющий охрану его экономической и социальной структуры.

Проблема определения сущности современного государства, его наилучшего устройства с учетом новых условий развития общества не чисто российская или советская проблема. На протяжении 80–90-х годов тема реформы публичной власти не сходит с повестки дня международных форумов. Центральным остает­ся вопрос о взаимодействии экономических реформ и государственной политики, государственного участия в решении социальных проблем, природоохранных, повышения эффективности и экономичности государственного аппарата, перево­да на новые информационные технологии, осуществления других инноваций в государственных структурах. Но для государств, относимых еще недавно к социалистической системе, этот вопрос стоит более обостренно. Здесь наиболее ярко прослеживается изменение основных условий формирования государства.

Ответить на вопрос, каким должно быть сегодня государство, какое государство обретут страны, пережившие период псевдосоциалистической орга­низации, – задача сложнейшая. Уйти от этого вопроса невозможно. Ответ на него должен формироваться с учетом стартовых условий конца нашего века, а также факторов, определяющих процесс изменения сущности современного государства и государственности как свойства, качества гражданского общества.

1. СУЩНОСТЬ И ПОНЯТИЕ ГОСУДАРСТВА. КЛАССОВОЕ И ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ В ГОСУДАРСТВЕ.

Государство – основной институт политической системы классового общества, осуществляющий  охрану его монополий, но и  осуществляющий охрану его экономической и социальной структуры. Государство обладает монополией на осуществление от имени всего общества внутренней и внешней политики, исключительным правом издания законов и правил, обязательных для всего населения, правом взимания налогов и сборов. К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что государство носит классовый характер, но его деятельность охватывает и выполнение общих дел, вытекающих из природы всякого общества.

На протяжении 20-х годов усилиями И. Сталина и всего пропагандистского аппарата были грубо фальсифицированы взгляды марксизма на происхождение и сущность государства, однако сама эта фальсификация не обрела имени своего автора, а выдава­ть за классический марксизм. Постепенно она глубоко внедрилась в общество­ведение, ее тезисы стали считаться чуть ли не самоочевидными истинами. С дру­гой стороны, факты, накопленные исторической наукой, этнографией в XX в. в результате изучения древних, архаических обществ, обогатили прежние пред­ставления о становлении и сущности государства, показали несовместимость сталинской фальсификации, выдаваемой за "марксизм-ленинизм", с этими факта­ми, подтвердили правильность ряда нефальсифицированных выводов. Остано­вимся на этих вопросах.

Если говорить о сути сталинского упрощения и фальсификации рассматривае­мой проблематики, то она сводится к утверждению, будто всегда и всюду именно частная собственность была первопричиной структурной дифференциации об­щества, что именно она расколола общество на классы, стала основой эксплуата­ции и антагонизма, привела к возникновению политики и государствами разве не так все это объясняют многие и сегодня, выдавая за марксизм? Но на самом деле это – не марксизм, а сталинизм.

Согласно Сталину, государство возникает на основе частной собственности и связанного с ней классового антагонизма. Далее, было предано забвению положение Ф. Эн­гельса о том, что классы возникали "двояким путем", причем первый путь связан с общественным разделением труда, с выполнением "общих функций, необходимых для жизни общества", с паразитированием на "общественной должностной функции", а не с частной собственностью на средства производства. Наконец, И. Сталин подверг критике, представив ее мальтузианской, мысль Ф. Энгельса, согласно которой производство и воспроизводство непосредственной жизни вклю­чает производство двух видов: производство средств к жизни и самого человека, продолжение рода, перечеркнув вывод Ф. Энгельса о том, что "общественные порядки, при которых живут люди", обусловлены "обоими видами производства", а, следовательно, структурализация общественных отношений – возникновение групп – зависит от развития не только труда, производства средств к жизни, но и семьи, производства самого человека.

Мало того, была подвергнута ревизии сама историческая концепция К. Марк­са, согласно которой переход от первичной (доклассовой) формации ко вторичной (классовой) формации имеет свои варианты: от первобытнообщинного строя возможно развитие и к рабству, и к феодализму, и к азиатскому способу произ­водства. Эта концепция К. Маркса, предполагавшая варианты развития и от вторичной (классовой) формации к неклассовому обществу, была вообще отбро­шена. Вместо нее И. Сталин ввел "пятичленку", согласно которой пять форма­ций – первобытнообщинный строй, рабство, феодализм, капитализм и комму­низм – представляют собой те общественно-экономические устройства, через которые будто бы неизбежно проходят все народы. Выдавая это свое изобрете­ние за марксизм, И. Сталин не считал нужным напомнить своим читателям, что К. Маркс категорически возражал против превращения его учения "в историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены, идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются. Такие толкования своего учения К. Маркс считал одновременно слишком лестными и слишком постыдными для себя.1

Как известно, работа Ф. Энгельса "Происхождение семьи, частной собствен­ности и государства" была написана на основе вышедшего в 1877 году фундамен­тального исследования Льюиса Г. Моргана "Древнее общество", в котором на основе достоверных данных прослеживался процесс становления цивилизации. В 1880–1881 годах К. Маркс составил конспект исследования Льюиса Г. Морга­на, позже использованный Ф. Энгельсом; Однако как ни был серьезен для своего времени труд Льюиса Г. Моргана, он не остался единственным. "Чем меньше развит труд, – писал Энгельс, – тем более ограничено количество его продуктов, а следовательно, и богатство общества, тем сильнее проявляется зависимость общественного строя от родовых связей".1 И. Сталин совершенно не воспринимал всей глубины диалектико-материалистического подхода Ф. Энгельса к этим проблемам, а не поняв сути дела, решил "исправить" классики, высказав критические замечания по этому вопросу. Эти замечания И. Сталина, обвинения Энгельса в мальтузианстве имели далеко иду­щие последствия: в советском обществоведении на многие десятилетия (вплоть до наших дней) укоренилось упрощенное понимание материального производст­ва, игнорирующее его важнейшую часть – производство самого человека. А ведь знания, накопленные человечеством после выхода работы Ф. Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства", особенно ярко раскрыли справедливость диалектико-материалистических идей именно в этом вопросе, еще ярче показали ошибочность и ограниченность сталинской критики. Речь идет о том, что согласно представлениям, базирующимся на знаниях, полученных уже в XX веке, на дифференциацию общества и становление соци­ально-классовой структуры существенное воздействие оказали факторы, связан­ные как раз со вторым видом материального производства – с воспроизводством самого человека, и прежде всего такой основополагающий фактор воспроизвод­ства, как запрещение инцеста (кровосмешения), что не только способствовало выживанию и укреплению рода человека, но и оказало многоплановое воздействие на развитие общественных отношений.

В первой половине XX века существенный вклад в изучение различных сторон жизни первобытных, архаических обществ внес Марсель Мосс (1872–1950 гг.). Этот французский этнограф и социолог в работе "Опыт о даре. Форма и основа­ние обмена в архаических обществах" (1925 г.) на большом фактическом матери­але показал, что еще задолго до развития товарных отношений универсальным средством обмена были взаимные дары, которые формально являясь доброволь­ными, в действительности оказывались строго обязательными. М. Мосс, обосно­вывая установку на комплексное исследование социальных фактов с целью выявления наиболее фундаментальных из них в тех или иных социальных систе­мах, выдвинул идею "тотальных социальных фактов".1

Его системно-структурный подход к исследованию архаических обществ ока­зал известное влияние на Клода Леви-Стросса (род. 1908 г.), другого француз­ского этнографа и социолога, одного из главных представителей структурализма, много сделавшего для анализа культуры и социального устройства первобытных племен. Опираясь на трактовку М. Моссом развития первобытного общества, К. Лев Стросс разрабатывал и обосновывал идею, согласно которой, если ее перевести на язык материализма, особенности производства человека (воспроиз­водство рода), а именно запрет инцеста, явились исходным социальным фактом в выделении человека из мира природы.

Оставим на время справедливое обоснование того, что запрет инцеста, наложил глубокую печать на развитие общества, на его культуру, на структуру внут­ренних и внешних отношений. Это был действительно переворот во всей общественной жизни.

Вернемся к самому введению этого запрета. Во-первых, нельзя опровергнуть того, что запрет инцеста, был сознательным выходом из длительного историчес­кого развития, показавшего, что кровосмешение ведет к вырождению рода, ста­вит на грань гибели, что отказ от права иметь женщину своей группы может уст­ранить эту гибельную опасность. Во-вторых, чтобы осознание вреда кровосме­шения превратилось в его практическое исключение, нужны были – и в этом тоже не приходится сомневаться – весьма суровые меры общественного воздей­ствия, а скорее крайне жестокого, если не свирепого, пресечения неизбежно встречавшихся вначале отступлений от этого запрета-табу, еще недавно не су­ществовавшего. В-третьих, когда речь идет о становлении государства, исход­ный признак которого – наличие особых групп людей, применяющих от имени общества насилие по отношению к другим членам общества, не только нельзя исключить, но и есть все основания счита ъ, что именно те родовые органы, ко­торые выполняли крайне важную общую функцию – поддерживали запрещение инцеста как посредством насильственного пресечения кровосмешения внутри ро­да, так и путем развития связей с иноплеменниками в целях взаимообмена жен­щинами – были, независимо от наличия или отсутствия частной собственности и классов, древнейшими элементами новой, нарождавшейся государственной структуры.

Конкретное изучение архаических обществ должно показать, где и почему государственная структура предшествовала возникновению частной собственнос­ти и классовой структуры, а где развитие имело противоположную последова­тельность или сочетало и то, и другое. Во всяком случае, исследования Леви-Стросса и других этнографов, занимавшихся изучением древнего общества, говорят о возможности разных вариантов исторического развития. Леви-Стросс хорошо показал, как под воздействием запрещения кровосмешения, т.е. из-за потребностей развития того вида материального производства, который был связан с воспроизводством самого человека, происходила структурализация общества, менялись отношения в нем, развивалась культурам.

Исследования этнографов также показывают, что в процессе развития чело­веческих общностей – от локальной группы охотников и собирателей до надобщинных структур, представленных протогосударством, – возникало и усилива­лось неравенство, деление на богатых и бедных. Становясь устойчивым, это деление было не результатом разных трудовых усилий индивидов и прямой эксплуатации своих соплеменников, а в большей степени следствием разделения труда, неодинаковым положением в постепенно складывавшейся социальной иерархии, связанным с исполнением необходимых для общественной жизни общих функций, требовавших применения насилия.

Уже на этапе существования протогосударства именно социальный статус место того или иного индивида в аппарате управления определяли его доста­ток. И дело не только в потребляемой им пище. "Гораздо существеннее, – пи­шет Л. Васильев, – неравенство в социальном статусе и в тесно связанных с ним одежде, украшениях и регалиях, величине жилища, количестве жен, нако­нец, в традиционно ценимом престиже и проистекающих из него привилегиях. Словом, это неравенство, прежде всего социальное, однако при этом важно отметить, что неравенство, как и вообще социальная иерархия, членение кол­лектива на слои и страты, возникновение аппарата управителей не были пока связаны с делением общества на противостоящие друг другу антагонистические группы, различающиеся отношениями собственности".

Таким образом, теперь уже известна не только прежняя схема возникновения государства, выводящая его из частной собственности, эксплуатации и классовых антагонизмов, но также и другая, опирающаяся на необходимость исполнения разнообразных общественно значимых функций. Естественно, что обобщение всех этих обстоятельств позволяет и требует по-иному подойти также и к пони­манию сущности государства, ею природы.

Со времени возникновения государства делались многократные попытки раскрыть его суть как такового, показать его природу. В рамках изучаемого процесса нужно четко разграничивать, во-первых, естественноисторическую эволюцию, развертывающуюся объектив­но и стихийно, т.е. независимо от воли и сознания людей, и, во-вторых, такие стороны общественного развития, когда процесс развертывался главным образом на основе определенного предварительного представления, выбора, решения (плана). При этом само его развертывание, в общем, и целом как раз и есть реализация этого предварительного понимания, выступающего как его внутрен­ний смысл, его цель, и вместе с тем существенно различающихся процессов возможны весьма серьезные ошибки. Скажем, возникновение частной собственности, социального неравенства, классов и эксплуатации было, очевидно, естественноисторическим процессом, развивающимся спонтанно, стихийно, бесплановом, независимо от сознания людей. Об этом процессе у людей не было никакого представления, никто не ставил цели "утвердить частную собственность" или "создать классы". Потому-то представляется наивным понимание Ж.-Ж. Руссо процесса возникновения частной собственности: "Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: "Это мое!" и нашел людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн, убийств, несчастий и ужасов уберег бы род человеческий тот, кто, выдернув колья или засыпав ров, крикнул бы себе подобным:

Страницы: 1, 2, 3