Правовое государство: смысловые грани доктрины (из истории философии права)
Правовое государство: смысловые грани доктрины (из истории философии права)
Правовое государство: смысловые
грани доктрины (из истории философии права)
C.Ф.Ударцев, проректор по учебной
работе ВШП «Эдiлет», доктор юридических наук, профессор
Доктрина
правового государства связана с фундаментальными проблемами понимания государства
и права, с особенностями интерпретации природы этих важных социальных явлений.
Доктрина и ее теоретические основы имеют важное идеологическое и научное
значение для политической и правовой теории и практики, предопределяя в свою
очередь решение целого ряда других вопросов теории права и государства.
Смысловая
«амплитуда колебания», вариативность идей правового государства, их связь с
практикой и отношение к ним в разные периоды, в различных ситуациях и разных
пластах общественного сознания - многозначны. В соотношении государства и права
одни считают главной формально-юридическую характеристику, другие - и
формально-легитимную, и содержательную. Одни рассматривают правовое государство
как совокупность свойств, качеств реальной разновидности государства, другие -
как систему требований к современному государству, как потенциал его
совершенствования, как в значительной мере достижимый политико-правовой идеал,
третьи считают, что для каждого исторического момента существует своя шкала
правового развития и свое соответствие ей деятельности государства, а также что
ее высшие уровни исторически конкретны и в принципе достижимы в разные
исторические периоды, но само развитие правового государства вместе с обществом
бесконечно. Четвертые полагают, что проблема совершенной и справедливой системы
управления значительно шире соотношения государства и права, что имеет значение
и связь государства с другими социальными регуляторами. Пятые рассматривают
правовое государство как разновидность современной романтической политико-правовой
утопии, стремление выдать желаемое за действительное; шестые - как очередную
официальную демагогию, идеологическое прикрытие и апологию реального произвола
власти. Седьмые - как раскрытие истинной природы государства и достижение им
вершины в его структурно-функциональной организации и ценностной ориентации, и
т.д.
Как это не
парадоксально - практически все интерпретации в той или иной степени имеют под
собой те или иные теоретические или практические основания в истории и в
современности. Но при этом нельзя отрицать последовательное историческое
накопление значительного теоретического материала, кристаллизацию на его основе
некоторых основных тенденций в познании государства и вс¨ более
авторитетное утверждение гуманистических, демократических и правовых ценностей
в решении многоаспектной проблемы о правовых основах и пределах в природе,
статусе и деятельности государства.
В
становлении и эволюции идей правового государства можно выделить два глобальных
этапа: 1) формирование идей и их комплексов, являющихся как бы строительным
материалом доктрины правового государства (начиная с эпохи Древнего мира,
включая эпоху Средневековья и начало нового времени); 2) формирование и
эволюция собственно доктрины правового государства в новое и новейшее время
(прежде всего - XIX и XX вв.).
Исторически
происходит объективный процесс рационализации, упорядочения, усложнения и
совершенствования государства и его деятельности, конкретизации его функций. По
мере эволюции человеческой цивилизации государство постепенно перемещается в
новые для себя ценностные и смысловые исторические координаты. Выдвигаются
новые требования в отношении организации, деятельности государства и решаемых
им задач. Параллельно развивается тенденция осмысления самоорганизации общества,
формируется более адекватная ей система горизонтальных и вертикальных
механизмов и институтов в многоуровневой политико-правовой сфере человеческой
цивилизации. В новом историческом пространстве-времени государство в тенденции
становится вс¨
более
ориентированным, ограниченным и запрограммированным в своей деятельности
ценностями культуры, выработанной человечеством. В связи с этим постепенно
переконструируется его внутреннее устройство, совершенствуется механизм
функционирования, появляются новые средства повышения эффективности
деятельности, совершенствуются технические, технологические и процедурные
аспекты принятия и исполнения решений, выдвигаются новые идеи, разрабатываемые
и реализуемые соответственно образованными и подготовленными служащими. Деятельность
государства корректируется, сдерживается и направляется международно-правовыми
актами и институтами. Этот глобальный процесс совершенствования в широком
смысле государства по-разному и довольно изобретательно интерпретируется в
общественном сознании.
Для познания
сложного логического состава идей данной доктрины, относительно устойчивого и
переменного в ней, представляется полезным обратиться к вопросам о е¨ смысловых
контурах, границах, элементах, о е¨ предыстории и эволюции. «Уже
в древности, - справедливо пишет В.С.Нерсесянц, - начинаются поиски принципов,
форм и конструкций для установления надлежащах взаимосвязей, взаимозависимостей
и согласованного взаимодействия права и власти»002 .
Идеи о соотношении государства и
права, о власти права в правовой мысли Древнего мира
Идея высших
космических законов. Идеи предопределенности земного государства правом
прослеживаются уже в древневосточной мифологии. Признавалось, что высшие законы
космоса определяют жизнь и существование всего живого на весь период его бытия,
программируют его судьбу - судьбу отдельных людей, включая правителей (людей
особой судьбы), социальных, в том числе профессиональных групп, народов и
государств.
При этом
даже космическое государство, известное в политико-правовом мифологическом
сознании жителей Месопотамии IV тыс. до н.э., по существу, устроенное согласно
предполагаемым законам космоса, мыслилось как имеющее определенное разделение
властей на законодательную и исполнительную власти - совет богов, которому
принадлежала законодательная власть, во главе с богом Ану и исполнительная
власть во главе с богом грозы и ветра Энлилем.
В мифологии
Древней Индии закон рита (рта), известный ещ¨ из ведической литературы и
выступавший как сверхзакон, закон законов, высший закон мира, определял весь
порядок и самоорганизацию естественной и социальной жизни, деятельность всех
государств, служил ориентиром для всех законов.
В Древнем
Китае идея закона дао воплотила в себе представление о механизме космического
развития, аналогичном идее арийских древнеиндийских текстов. Закон дао - высший
принцип самоорганизации, самоустройства и самодвижения космоса, общества и
человека. Вс¨,
что
ему соответствует, - развивается и совершенствуется, а в случае несоответствия
дао приходит к кризису и гибели. Это относится и к правителям, и к целым
государствам003 . По образному выражению одного из основателей даосизма
Чжуан-цзы стремление управлять исключительно с помощью законов без учета иных
факторов, то же самое, что «учить комаров ходить строем». Представители
противоположного течения мысли - древнекитайские легисты, проповедывавшие культ
активной и агрессивной политики, возражали против пассивной линии поведения
государства. Они сравнивали е¨ с охотой на зайцев путем сидения
около одиноко стоящего в степи дерева в ожидании, что вдруг мимо пробежит заяц,
стукнется о дерево и достанется охотнику. Правда, легисты отождествляли право и
закон и не считали необходимым «сковывать» государство законами, предпочитая
неограниченный выбор средств для достижения политических целей, в том числе
насилие, завоевание, массовые репрессии (включая использование на
принудительных работах по строительству великой китайской стены лиц, не
уничтоживших все книги, за исключением немногих разрешенных) и т.д.
Идея о
высших началах права, лежащих в основе законов, как основных началах также и
деятельности государства присутствует в правовой мысли начиная с глубокой
древности. Например, Платон считал необходимым в идеальном государстве учредить
Ночное собрание, наблюдающее за соблюдением космических законов в текущем
законодательстве - своего рода конституционно-космического суда. Благодаря
этому институту, полагал Платон, может быть организована общественная и
государственная жизнь в соответствии с фундаментальными началами права.
Аристотель в
«Политике» писал об ограниченных возможностях законов в наведении порядка в
государстве. По его мнению, законы способны хорошо регулировать отношения и
поддерживать порядок в относительно небольшом государстве при относительно
небольшом количестве населения. При превышении меры поддержание порядка
становится не делом закона, а «делом божественной силы, которая скрепляет
единство и этой вселенной…»004 . Здесь же он подчеркивал, что «наилучшим
государственным строем должно признать такой, организация которого дает
возможность всякому человеку благоденствовать и жить счастливо»005 .
Говоря о
наилучшем государственном строе, Аристотель обращал внимание и на то, что такой
строй «не может возникнуть без соответствующих внешних условий»006 . При этом
он имел в виду прежде всего вопросы о количестве граждан государства и размере
его территории, считая, что они должны быть умеренными. Пределом территории
государства он считал должна быть территория, которую легко можно защищать. Им
рассматривался и комплекс других внешних условий, в том числе экономического,
военного, географического характера, определяющих пределы возможного
существования совершенного государства и его законов. Аристотель прекрасно
понимал, что особенности условий жизни людей в разных странах, различные
государственные устройства, требуют специфических законов007 . Разным
государствам соответствуют различные законы. Существует внутренняя связь между
конкретными законами и государствами. И, следовательно, имеются определенные
пределы соответствия, нормы, гармонии между ними.
Идеи
естественных законов, естественных прав человека, выдвигаемые софистами и
киниками Древней Греции, древнеримскими стоиками также являлись идеями о
существовании объективных естественных основ права и политики, превышающих по
своей силе и воздействию какие бы то ни было установления, создаваемые людьми в
обществе (законы, санкционированные обычаи), в том числе посредством
государственных институтов.
Идеи о
естественном праве. Значительный вклад в развитие представлений о системе
права, об основных началах права внесла римская юриспруденция. Ульпиан,
разъясняя основы науки права учил, что частное право состоит из естественного
права (jus naturale), права народов и права цивильного. «Естественное право
(jus naturale) - это то, которому природа научила вс¨ живое: ибо
это право присуще не только человеческому роду, но и всем животным, которые
рождаются на земле и в море, и птицам; сюда относится сочетание мужчины и
женщины, которое мы называем браком, сюда же порождение детей, сюда же
воспитание; мы видим, что животные, даже дикие, обладают знанием этого
права»008 . Естественное право он рассматривал как общее для всех животных.
Несколько
иное определение естественному праву давал юрист Павел: естественное право -
«то, что всегда является справедливым и добрым»009 . Римский юрист Гай к
естественному праву относил установления «естественного разума», являющиеся
общими для всех людей010 . Такие их широкие по смыслу трактовки, видимо, давали
потенциально больше возможности рассматривать естественное право и как основу
деятельности государства.
В ХХ в. идеи
естественных прав человека составят важнейший компонент права, присутствие или
отсутствие которого в законах государства прежде всего позволит судить о
правомерности или неправомерности законодательства и деятельности государства в
целом.
О
соотношении свободы и законов. Выдающийся древнегреческий философ Антифонт,
автор сочинения «О правде» полагал, что начало свободы проистекает от природы,
а начало принуждения - от законов. Он замечал, что «предписываемое законами -
случайно, а предписываемое природой - необходимо… Многое из справедливого по
закону враждебно настроено по адресу природы… Исходящее от законов есть
сковывание природы; а исходящее от природы - освобождение»011 . Но он отмечал,
что и природа диктует всем определенное поведение. По Антифонту, реальное
государство несовершенно, связано с принудительными законами, не вполне
соответствующими природе человека и его свободе.
Право и
справедливость. Аристотель признавал несовершенство законов, связанное с тем,
что имея общий характер они не могут охватить всех жизненных ситуаций или точно
их регулировать, учитывая все особенности. Это требует дополнений в законы,
устранения пробелов, принятия особых постановлений, а также исправления
неудовлетворительных законов. По Аристотелю правда, справедливость выше закона,
который есть попытка применения справедливости к отдельным случаям.
Справедливость универсальна и неизменно совершенна. Поэтому не надо
абсолютизировать применение закона, наоборот, когда необходимо - следует
обращаться к справедливости вообще, устраняя неудачные случаи приближения к ней
в несправедливых законах. Справедливый, по Аристотелю, - «кто намерен
действовать и действует в этом направлении и не придерживается буквы закона ко
вреду ближнего, а применяет его свободно, даже имея законное право на своей
стороне…»012 .
Древнеримский
мыслитель-республиканец Цицерон писал о нелепости признания справедливым всего,
что содержится в законах народов. Он отмечал, что это невозможно уже потому,
что «некоторые законы изданы тиранами»013 . В основе законов, полагал он, лежит
естественное право, которое не устанавливается велениями народов,
законодательных государственных органов, а определяется природой. «Если бы
права устанавливались повелениями народов, решениями первенствующих людей,
приговорами судей, то существовало бы право разбойничать, право
прелюбодействовать, право предъявлять подложные завещания, - если бы права эти
могли получать одобрение голосованием или решением толпы»014 . Критерий
различения добра и зла, справедливого и несправедливого заложен в человеке от
природы и не определяется законом. Закон не может создать блага из зла. Право,
по Цицерону, возникло из природы, выше которой нет ничего. Более того, - природе,
признавал он, присущ разум015 . Отсюда непреодолимая и, в конечном счете,
всепобеждающая мощь права и справедливости.
Цицерон
признавал, что «право само по себе требует, чтобы к нему стремились и его
ценили»016 . Согласно Цицерону, право и справедливость - абсолютные ценности
для человека. Конкретные государства - лишь частные и случайные проявления
более глобальной общности - мира в целом. Естественные основы права для
Цицерона соизмеримы с космосом. Государства в их современном виде как некие
«ограниченные места, окруженные городскими стенами» не соответствуют природе
человека «как гражданина всего мира»017 . Государственные органы, должностные
лица государства, по Цицерону, должны основывать свою деятельность на законах и
на этой основе руководить народом, который обязан в свою очередь им
подчиняться. В этом мыслитель видел соответствие естественным порядкам
существующим во вселенной, повинующейся, включая человека, божеству и высшему
закону018 .
Таким
образом, в отношении «государство-право» Цицерон выделял несколько уровней и
смыслов приоритета права.
Видный
религиозный мыслитель поздней античности, христианский теолог Аврелий Августин
противопоставляя град Божий и град земной, замечал, что земные государства, не
соответствующие справедливости подобны шайкам разбойников. Он признавал
относительную самостоятельность двух противопоставляемых градов и в то же время
- итоговый приоритет божественного миропорядка - града небесного, который «не
придавая значение тому, что есть различного в нравах, законах и учреждениях,
которыми мир земной устанавливается или поддерживается; ничего из последнего не
отменяя и не разрушая, а, напротив, сохраняя и соблюдая вс¨, что, хотя у
разных народов и различно, но направляется к одной и той же цели земного мира,
если только не препятствует религии, которая учит почитанию единого высочайшего
и истинного Бога»019 .
О
соотношении силы, справедливости и законов. Традиция приоритета силы, выгоды и
целесообразности по отношению к соблюдению законов была ярко, хотя и
по-разному, представлена идеями древнекитайских легистов, Каутильи,
предполагаемого автора древнеиндийского трактата «Артхашастра», а также,
например, идеями древнегреческого софиста Калликла, симпатизировавшего
аристократическим порядкам, сильным личностям и критически относившегося к
демократии.
Калликл,
полагал, что законы устанавливают слабосильные, составляющие большинство.
«Стараясь запугать более сильных, - утверждал он, тех, кто способен над ними
возвыситься, страшась этого возвышения, они утверждают, что в этом как раз и
состоит несправедливость - в стремлении подняться выше прочих. Сами же они по
своей ничтожности охотно, я думаю, довольствовались бы долею, равною для
всех»020 . Калликл связывал реализацию природных истин в законодательстве с
тем, что появится и придет к власти выдающийся человек, от природы обладающий
большими талантами и способностями. Этот одаренный человек в соответствии с
принципом природы «справедливо когда лучший выше худшего и сильный выше
слабого», стряхнув с себя оковы и освободившись, «втопчет в грязь наши писания
и волшебство, и чародейство, и все противные природе законы, и, воcпрянув,
явится перед нами владыкою, бывший наш раб - вот тогда-то и просияет
справедливость природы»021 .
Сторонник
демократии и законности Сократ в полемике с Калликлом, согласно Платону,
доказывал иное - что природе больше соответствует равенство и соблюдение
законов, установленных большинством. В беседе с Калликлом Сократ получил его
согласие на то, что сильный, лучший и могущественный в контексте их спора одно
и тоже, и что воля и установления сильнейшего соответствуют природе. Затем он
рассуждал следующим образом. Большинство по природе сильнее одного, значит
установления большинства - установление сильнейшего, а значит и лучшего,
прекрасного. И если большинство считает, что справедливость - это равенство, а
не превосходство, то, следовательно, это и соответствует природе. По Сократу -
демократические законы соответствуют природе, они справедливы и должны лежать в
основе деятельности государства022 .
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
|
|