Экономическая мысль России 
Много времени потребовали и финансовые труды Сперанского. При предварительном
обозрении финансового положения на 1810 г., открылся дефицит в 105 млн. рублей,
и Сперанскому было поручено составить определительный и твердый план финансов.
Профессор Балугьянский написал
обширную записку на французском языке, которую Сперанский переделал и дополнил.
Она подверглась совместному обсуждению при участии Северина Потоцкого, Н.С. Мордвинова,
Кочубея, Кампенгаузена и Балугьянского, а затем в особом комитете, собиравшемся у
министра финансов Гурьева. Изготовленный таким образом план финансов был вручен
государем председателю государственного совета в самый день его открытия, 1
января 1810 г. По этому плану государственные расходы были сокращены на 20 млн.
рублей, подати и налоги увеличены, все находящиеся в обращении ассигнации
признаны государственным долгом, обеспеченным всем государственным имуществом,
а новый выпуск ассигнации предположено было прекратить. Капитал для погашения
ассигнаций предположено было составить посредством продажи ненаселенных
государственных земель и внутреннего займа. Этот финансовый план был одобрен, и
образована была комиссия погашения государственных долгов. Но расходы 1810 г.
значительно превысили предположение, и потому налоги, установленные лишь на
один год, были обращены в постоянные. На 1812 г. опять грозил большой дефицит.
Манифестом 11 февраля 1812 г. установлены были временные прибавки в податях и
новые пошлины. Ответственным за все эти финансовые затруднения и повышения
налогов, вызываемые тяжелыми политическими обстоятельствами того времени,
общественное мнение делало Сперанского. Обещания прекратить выпуск ассигнаций
правительство сдержать не могло. Новый тариф, 1810 г., в составлении которого
участвовал Сперанский, был встречен в России сочувственно, но разгневал
Наполеона, как явное уклонение от континентальной системы.
Дела
финляндские поручены были также Сперанскому, который только при его
удивительном трудолюбии и талантливости мог справляться со всеми возложенными
на него обязанностями. Сперанский сопровождал императора Александра на сейм в
Борго, им были написаны речи государя при открытии и закрытии сейма, им была
составлена окончательная редакция проекта об устройстве финляндского совета
(переименованного впоследствии в Сенат), он же был назначен канцлером Абосского
университета, наконец, он был поставлен во главе комиссии финляндских дел в Петербурге,
пока, с преобразованием комиссии, председателем ее не был назначен барон
Армфельт, уроженец Финляндии, перешедший недавно из Швеции на русскую службу и
рекомендованный на это место Сперанским.
1812
г. был роковым в жизни Сперанского. Направленная против либеральных
преобразований записка Карамзина (1811) и разные нашептывания врагов
Сперанского произвели впечатление на Александра I. Постепенно охладевая к
Сперанскому, государь стал тяготиться его влиянием и, приступая к борьбе с
Наполеоном, решил с ним расстаться. Сперанский внезапно был отправлен в ссылку,
подавшую повод к распространению клеветы об его измене посредством сношений с
иностранными посланниками. Главными орудиями в интриге, погубившей Сперанского,
были барон Армфельт, пользовавшийся большим расположением императора
Александра, и министр полиции Балашов. Армфельт
был недоволен отношением Сперанского к Финляндии: по его словам, он
"иногда хочет возвысить нас (финляндцев), но в других случаях, наоборот,
желает дать нам знать о нашей зависимости. С другой стороны, он всегда смотрел
на дела Финляндии, как на мелкое, второстепенное дело". Армфелът сделал
предложение Сперанскому, составив триумвират вместе с Балашовым, захватить в свои
руки правление государством, а когда Сперанский отказался и, по отвращению к
доносам, не довел об этом предложении до сведения государя, то решился погубить
его. Очевидно, Армфельт желал, удалив Сперанского, стать во главе не одних
финляндских дел в России. Сперанский иногда, быть может, был недостаточно
воздержан в своих отзывах о государе, но некоторые из этих отзывов в частной
беседе, доведенные до сведения государя, были, очевидно, выдумкой клеветников и
доносчиков. В подметных письмах Сперанского стали обвинять уже в явной измене,
в сношениях с агентами Наполеона, в продаже государственных тайн. "Все
орудия этой колоссальной интриги, не посвященные в тайну конечной ее цели, -
говорит Н.К. Шильдер, - действовали, как марионетки, нити которых были в руках
лица, направлявшего весь ход этой загадочной драмы. Руководствуясь самыми
разнообразными побуждениями, все привлеченные к делу лица усердно хлопотали о
том, что уже давно было решено в уме Александра и чего они не знали, не сразу
проникнув до понимания истинной подкладки интриги". 17 марта 1812 г.,
после 2 часовой аудиенции у государя, который, между прочим, сказал
Сперанскому, что, ввиду приближения неприятеля к пределам империи, не имеет
возможности проверить все взведенные на него обвинения, Сперанский был
отправлен в Нижний Новгород. В письме оттуда государю он высказал свое глубокое
убеждение, что составленный им план государственного преобразования -
"первый и единственный источник всего, что случилось" с ним, и вместе
с тем выражал надежду, что рано или поздно государь возвратится "к тем же
основным идеям". Громадное большинство общества встретило падение
Сперанского с великим ликованием, и только Н.С. Мордвинов открыто протестовал
против его ссылки выходом в отставку от должности председателя департамента
экономии государственного совета и уехал в деревню. По удалении Сперанского
начала циркулировать записка на французском языке, автор которой утверждал, что
Сперанский имел в виду своими нововведениями привести государство к разложению
и полному перевороту, изображал его злодеем и предателем отечества и сравнивал
с Кромвелем. Записка эта была составлена лифляндцем Розенкампфом,
служившим в комиссии законов и ненавидевшим Сперанского за то, что тот затмил
его своими талантами, и исправлена была Армфельтом. В сентябре того же года,
вследствие доноса о том, что в разговоре с архиереем Сперанский упомянул о
пощаде, оказанной Наполеоном духовенству в Германии, Сперанский был отправлен в
Пермь, откуда написал государю свое знаменитое оправдательное письмо. Он весьма
убедительно опроверг в нем переданное ему Александром при прощании обвинение,
будто бы он старался финансовыми мерами расстроить государство и вызвать
увеличением налогов ненависть к правительству, и называл клеветой утверждение,
что, порицая правительство, он разумел особу самого государя. Просьба
Сперанского о дозволении ему поселиться в его новгородском имении была
оставлена без ответа и исполнена лишь в 1814 г., после вступления наших войск в
Париж и нового письма Сперанского к государю. Вероятно, по переезде в деревню
Сперанский набросал новые предположения о государственных преобразованиях.
Ссылка имела то влияние на политические взгляды Сперанского, что вместо
отвращения к преобладанию аристократии, которое он положительно высказывал в
своем труде 1809 г., он стал искать гарантии политической свободы в усилении
аристократии. По этому новому взгляду Сперанского правительство, опирающееся на
основные законы, может быть или ограниченной монархией, или умеренной
аристократией. В ограниченной монархии необходимо, чтобы высший класс наблюдал
за охранением закона. Народ должен участвовать в составлении, если не всех, то,
по крайней мере, некоторых законов; охранение законов он вверяет аристократии.
Образцом для устройства этого класса он считал теперь английскую аристократию и
прямо утверждал, что в основании его должно быть положено право первородства.
При собрании национального конгресса, первые четыре класса чинов составят
верхнюю палату, а остальное дворянство должно заседать с депутатами от народа,
и одной из первых мер конгресса будет восстановление закона Петра I о
первородстве с тем, чтобы этот закон прилагался лишь ко вновь созданной
аристократии. Между тем в своем труде 1809 г. Сперанский писал о Петровском
законе следующее: "По разуму того времени не было еще точного понятия о
политической свободе. Сие доказывается учреждением Петра Великого (1714) о
праве первородства. Сие установление, совершенно феодальное, могло бы уклонить
Россию на несколько веков от настоящего ее пути".
В
1816 г. Сперанский вновь просил государя обратить внимание на его судьбу и
вместе с тем ходатайствовал у Аракчеева о его
содействии. Указом 30 августа, в котором было сказано, что "по
внимательном и строгом рассмотрении поступков" Сперанского государь
"не имел убедительных причин к подозрениям", Сперанский был назначен
на должность пензенского губернатора, чтобы дать ему способ "усердной
службой очистить себя в полной мере". Здесь он не покидает еще мысли о
государственных преобразованиях, в одном письме 1818 г. задает вопрос:
"кто метет лестницу снизу?" и затем предлагает, очистив административную
часть, перейти к свободе политической. Для выработки необходимых реформ
Сперанский советует учредить комитет из министра финансов Гурьева, нескольких
губернаторов (в том числе и его самого) и 2 - 3 губернских предводителей
дворянства. В одной записке, составленной, вероятно, во время пребывания в
Пензе, мы видим сочувствие автора конституционному строю, несмотря на
неуверенность в возможности введения его в России. В марте 1819 г. Сперанский
был назначен сибирским генерал-губернатором, причем государь в собственноручном
письме писал, что этим назначением желал явно доказать, насколько несправедливо
враги оклеветали Сперанского. Служба в Сибири еще более охладила политические
мечтания Сперанского. В заметках, начатых в Пензе в 1819 г. и оконченных в Сибири,
он хотя и говорит, что польза "законодательного сословия" "может
состоять в том, что правительство, поставив себя сим учреждением впереди
народных желаний, станет вне опасности всякого внезапного движения", но в
тоже время признает, что "возможность законодательного сословия сильного и
просвещенного весьма мало представляет вероятности. Почему - одно из двух: или
сословие сие будет простое политическое зрелище, или, по недостатку сведений,
примет оно ложное направление".
В
декабре 1820 г., т. е. уже из Сибири, Сперанский писал графу В.П. Кочубею в еще
более скептическом тоне относительно государственных преобразований: "Все
чувствуют трудности управления как в средоточии, так и в краях его. К сему
присовокупляется недостаток людей. Тут корень зла; о сем прежде всего должно бы
было помыслить тем юным законодателям, которые, мечтая о конституциях, думают,
что это новоизобретенная какая-то машина, которая может идти сама собой везде,
где ее пустят".
В
марте 1821 г. Сперанский возвратился в Петербург, но уже совершенно иным
человеком. Это не был защитник полного преобразования государственного строя,
сознающий свою силу и резко высказывающий свои мнения; это был уклончивый
сановник, не гнушающийся льстивого угодничества даже перед Аракчеевым и не отступивший
(1825) перед печатным похвальным словом военным поселениям. После того как
выработанные им или под его наблюдением проекты преобразований в Сибири
получили силу закона, Сперанскому приходилось все реже видеться с государем, и
его надежды на возвращение прежнего значения не оправдались, хотя в 1821 г. он
и был назначен членом государственного совета. Главным делом Сперанского в
царствование императора Николая было
составление "Полного Собрания" и "Свода Законов",
обнародованных в 1833 г.
С октября 1835 г. по апрель 1837 г.
Сперанский вел беседы о законах с наследником цесаревичем. В это время он был
уже защитником правления неограниченного; в нем исчезло и сочувствие
аристократии. В одной из бесед он сказал, что "там, где существует чистая
форма монархическая, нет никаких основательных причин, нет материальных выгод
для народа переходить в форму смешанную" (т. е. такую, где государь
разделяет державную власть с парламентом), "даже и тогда, когда бы переход
сей мог быть совершен без потрясения. Частные пользы некоторых классов
народа" (тут Сперанский разумеет "класс родовой знаменитости, класс
промышленный, класс наук и знаний") "не суть истинные пользы всего
народа и часто даже бывают им противоположны". Возведенный 1 января 1839
г. в графское достоинство, Сперанский скончался 2 февраля того же года.
Балугьянский, Михаил
Андреевич,
ученый и государственный деятель. Родился в Венгрии в Цемплинском комитете в
1769 году. Окончил курс на юридическом факультете Венского университета. Был
профессором вновь учрежденной гросс-вардейнской академии, где преподавал науки
экономические и политические; позже был профессором Пештского университета.
В
1803 году Балугьянский был приглашен для преподавания в Петербург, где
совершалось в то время преобразование учительской семинарии сперва в
учительскую гимназию, затем в педагогический институт. Для восполнения
недостатка в профессорах было решено выписать молодых ученых из славянских
стран Австрии. Посредником в переговорах был гоф-хирург Орлай, сам
происходивший из австрийских славян. В числе приглашенных был и Балугьянский.
Кроме профессуры, он получил назначение во вторую экспедицию комиссии
составления законов, на должность редактора по части государственного хозяйства
и финансов.
С
1809 по 1812 год состоял начальником IV отделения комиссии; работал и по
министерству финансов. С 1813 по 1817 год преподавал экономические и
политические науки великим князьям Николаю и Михаилу Павловичам. Через комиссию составления законов проходили
при Балугьянском самые разнообразные проекты преобразований. Ему пришлось
участвовать в составлении проектов свода публичного права, законов сельских,
реорганизации министерств и в разработке отдельных вопросов экономического и
финансового законодательства (о монетной системе, о поземельном налоге и
прочее). Он исследовал, для сведения Государственного совета, историю
финансовой администрации, начиная со времени Петра Великого до
1812 года; принимал участие в работах по освобождению лифляндских крестьян от
крепостной зависимости, вырабатывал, по поручению министра финансов, новый
финансовый план, вызванный необходимостью покрыть расходы по войнам.
Этот
план был представлен Государю в 1814 году; через министра финансов графа Гурьева была
представлена Государю и обширная записка Багульянский по вопросу об
освобождении крестьян от крепостной зависимости. Впоследствии, при образовании
в 1837 году (к каковой работе был привлечен и Багульянский) министерства
государственных имуществ, из этой записки было заимствовано много мыслей и
указаний.
Вскоре
по открытии С.-Петербургского Университета (1819) Багульянский был избран
деканом философско-юридического факультета, где он читал энциклопедию
юридических и политических наук и политическую экономию. 27 октября того же
года он был избран и утвержден ректором университета. Когда по инициативе
попечителя округа Рунича и при
содействии "директора" университета Кавелина началось
гонение на профессоров (Куницына, Арсеньева, Галича), обвиняемых
в распространении идей, противных христианству и революционных, Багульянский
очень резко и страстно отстаивал своих товарищей и, убедившись, что его
протесты против практиковавшихся способов расследования не имеют успеха, сложил
с себя звание ректора (31 октября 1821 года). Оставаясь профессором (до 12
апреля 1824 года), Багульянский продолжал вести борьбу с Руничем. Тем временем
Багульянский был снова определен (21 апреля 1822 года) в комиссию составления
законов членов совета, причем ему было поручено заведование делопроизводством
совета. Здесь он снова встретился со Сперанским, которому
по возвращении из ссылки было поручено наблюдение над работами комиссии. Вслед
за вступлением на престол император Николай I вызвал
Багульянского к себе, изложил ему свое намерение привести в порядок действующее
законодательство и совещался с ним о способе исполнения этого намерения. 31
января 1826 года учреждено II отделение С. Е. И. В. Канцелярии, на которое
возлагалось дело кодификации законов, а 4 апреля Багульянский был назначен
начальником этого учреждения. Главное руководство над работами было поручено
Сперанскому. Таким образом, Багульянский сделался ближайшим сотрудником
Сперанского при составлении Свода Законов; хорошие личные отношения между ними
способствовали успеху дела. Главную роль играл Сперанский: Багульянский
самостоятельно не выступал и был только исполнителем или советником по
отдельным вопросам.
В
1828 году Багульянскому было поручено наблюдать за учебными занятиями тех
студентов духовных академий, которые были избраны для подготовки к преподаванию
юридических наук в высших учебных заведениях. Этому поручению Багульянский
уделял большое внимание и непосредственно руководил работами студентов, два
года спустя командированных для дальнейших занятий за границу.
В
1839 году Багульянский был назначен сенатором. В должности начальника II
отделения Багульянский оставался и при преемниках Сперанского
("главноуправляющих II отделения") Д.В. Дашкове и Д.Н. Блудове, до
самой смерти, последовавшей 3 апреля 1847 года. Ученые труды и записки
Багульянского до сих пор не напечатаны и хранятся в делах II Отделения (архив
Государственного совета). Наиболее крупной является его работа об истории
различных хозяйственных систем. Багульянский обладал разнообразными и широкими
познаниями в области экономических и политических наук, умением методически
работать и руководить работами других. Как лектор, судя по словам его ученика,
императора Николая I, он не отличался даром слова. Русским языком он владел
плохо; на многих иностранных мог легко писать, но объяснялся не без труда.
Современники единогласно отзываются о нем как о человеке очень скромном,
мягком, прямом и благородном.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18
|
|
