Буддизм: возникновение, основные идеи, влияние на культуру

Карма – закон справедливости, притом абсолютной справедливости, так

как он не имеет какого-либо личного начала и ему не надо завязывать глаза

(как богине правосудия). Не может быть причины без следствия и следствия

без причины. Любое живое существо, пока им владеет неведение (авидья), не

сможет устранить влияние закона кармы. Поэтому пока существует неведение,

человек будет крутиться в колесе перерождений и его страдания будут

бесконечны. Когда же мы рассеем все иллюзии, достигнем высшего состояния –

Нирваны, карма перестанет действовать. Все прошлые деяния с их результатами

исчезают навсегда. Состояние свободы выше добра и зла. Деяния архата не

отбрасывают тени. Не деяния сами по себе приводят к результатам, но только

деяния, происходящие от эгоистичных желаний. Поэтому высшее состояние стоит

выше нравственных правил и действия закона кармы. Но нравственность имеет

органическое значение для этой цели.

Отношение к концепции Бога

Буддизм отвергает концепцию Бога как некое сверхсущество или духовную

субстанцию, которая является творцом либо основой этого мира, и имеет

привычку произвольно вмешиваться в миропорядок. Имея закон кармы – как

высшую, абсолютную справедливость буддизм не нуждается в понятии Бога,

которое совершенно не нужно в учении о спасении, где каждый человек сам

творит свою судьбу, где от индивидуальных усилий человека зависит, будет ли

он и дальше крутиться как белка в колесе в этом мире, или достигнет

освобождения. Интересны аргументы (и безупречная логика их изложения) в

пользу этой позиции, поэтому приведу их полностью (из «Индийской философии»

Радхакришнана):

«В беседе с Анатхапиндикой Будда, как передают, выдвигал следующие

аргументы по этому вопросу: «Если бы мир был создан Ишварой, не было бы ни

изменения, ни разрушения, не было бы таких вещей, как скорбь и несчастия,

как справедливое и несправедливое, поскольку все вещи, чистые и нечистые,

исходят от него. Если печаль и радость, любовь и ненависть, возникающие во

всех сознательных существах,— это дело Ишвары, то он сам должен быть

способен на печаль и радость, любовь и ненависть, а если у него есть все

это, то как можно сказать, что он совершенен? Если Ишвара создатель и если

все существа молчаливо должны подчиняться власти их создателя, какова была

бы польза от добродетельного поведения? Поступать праведно или неправедно

было бы одно и то же, поскольку все деяния созданы Ишварой и должны быть

тем же, что их создатель. Но если печаль и страдание приписать другой

причине, тогда, значит, будет что-то, причиной чего Ишвара не является.

Почему же в таком случае и всему не быть беспричинным? Опять-таки, если

Ишвара — создатель, он действует или с намерением или без. намерения. Если

он действует с намерением, он не может быть назван всесовершенным, ибо

намерение необходимо означает, что нужно удовлетворить. какую-то

потребность, восполнить недостаток. Если же он действует без намерения, он

должен быть подобен лунатику или грудному младенцу. Кроме того, если Ишвара

творец, почему бы людям просто не покориться ему со всем почтением, зачем

они должны приносить ему жертвы в момент, когда их сурово» гнетет

необходимость? И почему люди должны почитать не одного бога, а нескольких?

Таким образом, разумными аргументами доказывается ложность представления об

Ишваре, и все подобные противоречивые утверждения должны быть отвергнуты»

(Asvaghosha's Buddhacarita). «Если, как говорят теисты, бог слишком велик

для того, чтобы человек мог его понять, тогда получается, что его качества

превосходят диапазон нашей мысли и мы не можем ни познать его, ни приписать

ему качество творца» (Bodhicaryavatara). Если мир не был создан Ишварой,

то, может быть, все существующее есть проявление абсолютного,

необусловленного, непознаваемого, выходящего за пределы всех видимостей?

«Благословенный сказал Анатхапиндике: «Если под абсолютным подразумевается

что-то, находящееся вне связи со всеми познаваемыми вещами, его

существование не может быть установлено никаким рассуждением

(хетувидьяшастра). Как мы можем знать, что нечто, не связанное с другими

вещами, вообще существует? Вся вселенная, как мы ее знаем, это система

отношений — мы не знаем ничего, что не соотнесено или не может быть

соотнесено к чему-либо. Как может то, что ни от чего не зависит, ни с чем

не связано, производить вещи, связанные друг с другом и зависящие в своем

существовании друг от друга? Опять-таки, абсолют или один, или их

несколько. Если он только один, как он может быть причиной различных вещей,

происходящих, как мы знаем, от различных причин? Если различных абсолютов

столько же, сколько вещей, как последние могут быть отнесены друг к другу?

Если абсолют пронизывает все вещи и наполняет все пространство, тогда он не

может их еще и создавать, потому что создавать нечего. Далее, если

абсолютное лишено всех качеств (ниргуна), то все вещи, возникающие из него,

тоже должны быть лишены качеств. Но в действительности все вещи в мире

целиком определяются качествами. Поэтому абсолют не может быть их причиной.

Если мы будем рассматривать абсолют как нечто отличное от качеств, то каким

же образом он постоянно создает вещи, обладающие качествами, и проявляет

себя в них? Опять-таки, если абсолют неизменен, то все вещи тоже должны

быть неизменными, ибо следствие не может разниться по природе от причины.

Но все вещи в мире подвержены изменениям и распаду. Как же в таком случае

абсолют может быть неизменным? Более того, если абсолют, пронизывающий все,

есть причина всего, почему тогда мы должны искать освобождения? Ведь тогда

мы сами обладаем этим абсолютным и должны терпеливо нести все страдания и

печали, беспрестанно создаваемые абсолютом» (Asvaghosha's Buddhacarita)».

В буддизме боги из индийского пантеона и остальные населяют Мир богов,

там они живут в свое удовольствие, предаются наслаждениям. Но они смертны,

испытывают действие кармы. Поэтому рано или поздно они воплощаются в мире

людей, единственном, где возможно достичь освобождения – Нирваны.

Нирвана

«И вот благородная истина об исчезновении мучения. Воистину это –

исчезновение, так что не остается никакой страсти; это отказ, избавление,

освобождение, отречение, наконец, от этой снедающей жажды».

Нирвана – конечная цель буддийской практики. Слово «нирвана» буквально

означает «затухание» или «остывание». «Затухание» напоминает кончину.

«Остывание» кажется не полным уничтожением, но только умиранием страсти.

«Освобожденный ум подобен затухающему пламени». На эти два смысла слова

«нирвана» следует смотреть как на отрицательную и положительную стороны

одного конечного состояния бытия, которое не может быть адекватно

охарактеризовано в выражениях, доступных пониманию. Во всяком случае,

нирвана, согласно буддизму, – это не блаженное единение с богом, ибо такое

единение есть только продолжение желания жить. Нирвана – это поток

безупречно чистых состояний сознания. Путем разрушения всего, что в нас

есть индивидуального, мы входим в общение со всей вселенной и становимся

неотъемлемой частью некоего великого процесса. В таком случае совершенство

есть чувство единства со всем сущим, когда-либо бывшим и когда-либо могущим

быть. Горизонт бытия расширяется до границ всей действительности. Это вид

существования, лишенный эгоизма, существования без времени, полного «веры,

мира, спокойствия, блаженства, счастья, нежности, чистоты, свежести».

Индивидуальное сознание достигает нирваны, когда всякое относительное

существование распадается. Это – потусторонний мир молчания. В одном смысле

это – самоугасание, в другом – абсолютная свобода. Это – потухание звезды в

блестящем восходе солнца или таяние белого облака в летнем воздухе. Мысль о

том, что нирвана – уничтожение, является, согласно Будде, «дурной ересью».

Будда не пытается дать определение нирваны, поскольку это коренное

начало всего и как таковое неопределимо. Хотя подразумевается, что

состояние нирваны есть высший вид деятельности, все же его рассматривают

главным образом как нечто негативное, как пассивное состояние. Подлинная

позиция Будды, вероятно, состоит в том, что нирвана есть состояние

совершенства, которое мы не можем постигнуть, а если нам приходится

характеризовать ее, то лучше всего отобразить ее недоступность

представлению с помощью отрицательных характеристик, а ее богатство

содержания положительными предикатами, имея все время в виду, что такие

характеристики в лучшем случае лишь приблизительно верны.

Отношение к метафизическим вопросам

Буддизм – практическое учение, главная его цель – спастись, обрести

освобождение, достичь нирваны. Все, что не способствует достижению этой

цели отвергается. Все, что не проверятся непосредственным опытом

(размышлением, применением в повседневной жизни, в практике медитации), по

крайней мере, оставляется Буддой без ответа. Поэтому метафизические вопросы

о бесконечности мира, вечности мира, тождественности души телу,

существовании архата после смерти остаются без ответа. Эти вопросы не ведут

к спасению, вместо того, чтобы рассеивать иллюзии, они их создают. В

состоянии неведения человек не сможет понять ответы на эти вопросы,

достигший же Нирваны не сможет найти слов, чтобы дать ответ на них. «Я

хотел бы сказать, но слова покинули меня».

«Если бы некто сказал, что не желает жить свято под руководством

Совершенного, прежде чем Совершенный не поведает ему, вечен ли мир или

невечен, конечен он или бесконечен; тождествен атман телу или нетождествен;

бессмертен ли Познавший истину или Он смертен и т.д., – то вопрошающий умер

бы прежде, чем Совершенный поведал ему все это.

Это подобно тому случаю, когда к человеку, раненному отравленной

стрелой, его друзья, товарищи или близкие привели врача, но человек этот

сказал: «Я не хочу вытаскивать эту стрелу, пока не узнаю, кто тот человек,

что ранил меня: из благородной ли он семьи, принц ли он, горожанин или

простой слуга; или же каково его имя и к какой фамилии он принадлежит; или

же высок ли он, или низок, или среднего роста». Воистину такой человек

умрет прежде, чем узнает полностью все это».

«Я есть» суть бесполезная мысль;

«Я не есть» суть бесполезная мысль;

«Я буду» суть бесполезная мысль;

«Я не буду» суть бесполезная мысль.

Бесполезные мысли являются болезнью, язвой, занозой.

Но преодолевший все бесполезные мысли называется безмолвным мыслителем.

И мыслитель, Безмолвный, не возникает более, не возвращается более,

Ему не ведомы более ни трепет, ни страсти».

Распространение буддизма

Так как буддизм в качестве последней инстанции признает только

индивидуальный опыт, он призывает не относиться к Учению как к догме. Будда

призывает применять положения его учения на практике, и если они не

выдерживают такой проверки, отбрасывать их.

«Вы изучали Учение, слушая слова Владыки Будды, и заучивали их

наизусть. Почему же вы не учились из своих собственных глубин, внимая

звучанию лишь вам присущей Дхармы (учению), почему не воплотили ее в своей

жизни посредством последующего размышления?»

Кроме того, сам Будда рассматривал свое учение как плот, с помощью

которого можно переплыть океан сансары (несовершенного, изменчивого бытия)

и достичь противоположного берега – нирваны. На берегу плот больше не

нужен. Поэтому достигший нирваны оставляет учение. Его дальнейший путь

лежит за пределами мыслей и слов.

После смерти основателя его учение передавалось из уст в уста, которое

было записано к I в н.э. и составило буддийский канон – Трипитака (Три

Корзины), состоящий из трех частей. Это сутры, считающиеся изложением

подлинных проповедей Будды, виная – тексты, посвященные нормам монашеского

общежития и монашеской дисциплине, и абхидхарма – тексты, посвященные

изложению философской и психологической проблематике буддизма.

В буддийских сутрах много несоответствий, что связано не только с

размыванием и развитием основ учения с течением времени, но и с тем, что

слова Будды всегда были предназначены для определенного человека, слушающем

его учение в определенное время и в определенном месте. Главной целью Будды

было не создать учение, а направить данного конкретного человека к

освобождению. Поэтому учение Будды со временем дало начало множеству

буддийских школ, развивающих те или иные положения раннего буддизма.

«Буддийское учение,— пишет английский исследователь М. Вильямс,

становилось то отрицательным, то положительным, то агностическим, то

гностическим, от явного материализма и атеизма оно переходило к деизму,

политеизму и спиритуализму. То оно выражается пессимизмом, то чистейшей

филантропией, то монашеской жизнью, то высоконравственными предписаниями,

то материалистической философией, то простою демонологией, то смесью всяких

суеверий с колдовством, волшебством, идолопоклонством и фетишизмом

включительно. В иной своей форме буддизм почти совпадает с какой-нибудь

другой религией и вообще делает заимствования почти из всех вероучений».

Все же основа всех разнообразных ответвлений учения Будды – четыре

благородные истины и благородный восьмеричный путь. «Подобно тому как воды

океана имеют только один вкус – вкус соли, так и мое учение имеет только

один вкус – вкус спасения», – говорит Будда.

Постепенно в буддизме формируются два основных направления: Хинаяна –

малая колесница, самоназвание – тхеравада (учение старейших) и Махаяна –

великая колесница. Первое из этих направлений называют также южным

буддизмом, поскольку оно получило распространение в странах южной и юго-

восточной Азии, а второе – северным буддизмом по причине его

преимущественного распространения в странах лежащих к северу от Индии.

Религиозным идеалом Хинаяны является архат (достойный), то есть

святой, полностью следующий монашеским обетам и предписаниям и достигший

нирваны. Нирвана достигается индивидуально и лишь благодаря собственным

усилиями. Достичь ее могут только монахи, цель же мирян – забота о сангхе и

улучшение своей кармы. Будда – не божество и не сверхъестественное

существо, а просто человек, первоучитель, нашедший благодаря собственным

трудам путь к освобождению и указавший его другим людям. Он обрел нирвану и

в мире больше никак не присутствует. Поэтому все молитвы и другие формы

культа имеют смысл лишь как мемориальные акты, цель которых отдание

почтения памяти учителя и воспоминание о нем как о примере для подражания.

Ориентация Хинаяны почти исключительно на монашескую среду обусловили

ее ограниченное распространение в странах традиционно связанных с Индией.

Идеалом Махаяны, напротив, является бодхисаттва (тот, чья сущность –

просветление), то есть святой, достигший высшего пробуждения и обретший

состояние будды, но отказавшийся от вступления в окончательную нирвану

(паринирвану) во имя спасения всех живых существ. Бодхисаттвы дают обет не

вступать в нирвану до тех пор пока ее не обретут все живые существа.

Главные качества бодхисаттвы – премудрость, то есть способность постигать

истинную реальность, и великое сострадание, выражающееся в умении спасать

различные типы живых существ.

Первоначально бодхисаттвой называется любой верующий, стремящийся к

осуществлению такой альтруистической миссии. Позднее это слово стало

применяться преимущественно лишь к великим святым, наделенным

сверхъестественным могуществом, превосходящим мощь богов старой ведической

религии и руководимым в своей деятельности великим сострадание. Такие

бодхисаттвы как Авалокитешвара, Тара, Маньджушри, Самантабхадра и др.,

стали популярнейшими объектами культа, надежд и благоговейного почитания

миллионов верующих. Культ бодхисаттв настолько важен для Махаяны, что ее

часто даже называют Бодхисаттваяной – колесницей Бодхисаттв.

Будда (в Махаяне) в строгом смысле этого слова – вечная и изначально

пробужденная природа сознания, истинная реальность, как она есть, иногда

приобретавшая в поздних текстах черты бескачественного абсолюта наподобие

Брахмана адвайта-веданты. Пта подлинная сущность Будды называется в Махаяне

Телом Дхармы (дхармакая). По своему великому состраданию этот вечный Будда

являет себя еще в двух формах или «телах»: на уровне мира форм как «тело

наслаждения» (самбхогакая), в котором Будда общается с бодхисаттвами и

наставляет их, а также наслаждается блаженством нирваны, и на уровне мира

желаний как «превращенное» или «магически созданное тело» (нирманакая)., в

котором Будда принимает вид человека – наставника и учителя истины. Именно

«превращенным телом» и был, согласно Махаяне, исторический будда Шакьямуни.

Если тело Дхармы является общим и единым для всех будд, то остальные «тела»

у всех будд свои.

Махаяна также учит, что каждое живое существо изначально наделено

природой будды и является буддой как бы потенциально. Следуя путем

бодхисаттвы, человек может реализовать эту природу, достичь «совершенного и

полного пробуждения» и стать буддой.

В отличие от Хинаяны, Махаяна уделяет внимание не только монахам, но и

всем верующим, стремясь максимально привлечь к религиозной практике как

можно больше людей. При этом Махаяна утверждает, что достичь состояния

будды могут не только монахи, но и отдельные благочестивые и мудрые миряне.

Распространяясь за пределами Индии, Махаяна проявила исключительную

гибкость в приспособлении к новым условиям и характеру иных культур и

цивилизаций (в частности синтез китайский традиционных учений и положений

Махаяны породил одну из самых замечательных школ Буддизма – Чань-буддизм),

что и позволило ей сделать буддизм мировой религией.

Влияние буддизма на культуру

Влияние буддизма на культуру Индии и других стран чрезвычайно широко и

многообразно и поэтому заслуживает отдельного исследования. Здесь же мы

ограничимся общими замечаниями.

Появление и распространение буддизма явилось катализатором всех

творческих сил Дальнего Востока. Как пишет В.С. Поликарпов: «Весь Дальний

Восток обязан Индии буддизмом, который способствовал формированию

своеобразных культур Китая, Кореи, Японии и Тибета». Буддизм способствовал

обновлению традиционных религий стран Востока – ведической религии в Индии,

которая затем вытеснила буддизм; даосизма и конфуциантсва в Китае, вскоре

составившими с буддизмом единое мировоззрение китайцев; синтоизма в Японии,

который также неразрывно связан с буддизмом.

Прежде всего, буддизм оказал огромное влияние на восточную

архитектуру, скульптуру, живопись, музыку, танец, театр.

С распространением буддизма создавались многочисленные буддийские

храмы и монастыри, величественные пещерные и скальные комплексы. Строились

буддийские пагоды – многоярусные сооружения, символизирующие буддийские

небеса. Буддийской архитектура придавала национальной архитектуре стран

Дальнего Востока новые черты, которые сейчас считаются традиционными.

Под воздействием идей буддизма расцвело садовое искусство. Никакая

другая религия не была так тесно связана с растительным миром, с красотой

природы, как буддизм. Буддийские монахи разводили вокруг своих монастырей

целые рощи. Для этого у них было достаточно досуга, и жили они в окружении

мирной природы, столь благоприятствующей душевному покою. Вот почему

садовое искусство того времени тесно связано с храмами и монастырями. Из

Индии буддийский храмовый сад перекочевал в другие страны, в Китае, Корее,

Японии дал жизнь садам нового типа. (В Японии – знаменитый «сад камней»).

Развитие скульптуры проявилось прежде всего в создании для храмов и

монастырей величественных и изящных скульптур Будд и Бодхисаттв. Эти

скульптуры также стали традиционными для Индии, Китая, Японии и др. стран.

Буддийские монастыри веками были одними из главных центров культуры

стран Дальнего Востока. Здесь проводили свое время, искали вдохновения и

творили поколения поэтов, художников, ученых и философов. В архивах и

библиотеках монастырей накоплены бесценные сокровища письменной культуры,

регулярно копировавшиеся и умножавшиеся усилиями многих поколений

трудолюбивых монахов – переводчиков, компиляторов, переписчиков.

Вместе с буддизмом в Японию пришла китайская «азбука».

Китайские буддийские монахи изобрели искусство ксилографии, т.е.

книгопечатания. Размножения текста с помощью матриц – досок с вырезанными

на них зеркальными иероглифами.

Искусство чаепития впервые возникло в буддийских монастырях, как

бодрящее средство для многочасовых медитаций.

Буддизм оказал глубокое влияние на становление принципов традиционного

восточного искусства. Прежде всего следует отметить тесную связь между

незавершенностью в восточном искусстве и философско-религиозным сознанием

Востока. Именно буддизм с его учением о вечно изменяющемся чувственном мире

дал художнику важный методологический принцип, позволивший ему создать

неповторимый мир образов восточного искусства. Суть художественного

творчества в дальневосточном регионе прекрасно выражает афоризм Су Ши:

«Когда рисуешь дерево, нужно чувствовать, как оно растет». Благодаря

буддизму на Востоке незавершенность есть универсальный принцип,

пронизывающий как традиционное, так и современное искусство, причем

художники исходят из принципа «природа – мера красоты» в противоположность

европейскому «человек – мера красоты».

В буддизме особенно ярко проявляется изначальное значение образного

слова, которое придает его философско-этическим абстракциям эмоциональную

убедительность и «достоверность». И вообще для буддизма характерно

тяготение к притчам, к образной метафоре и сравнению. Доминирующее значение

образного слова в буддизме неизбежно требовало его реализации в действии,

поэтому он очень активно использует различные формы национальных, народных

художественных традиций, в том числе театр. Например, в Японии буддизм

почти полностью ассимилировал древний театр «Но», наполнив его своим

содержанием.

Современные исследователи отмечают, что под влиянием древних традиций

и буддизма в искусстве Востока очень сильны декоративные принципы.

Декоративность особенно проявляется в изображении сцен из жизни куртизанок

знаменитой школы Матхура средневековой индии, в бесконечных вариациях

знаменитого скульптора японского средневековья Энки, создавшего пять тысяч

скульптурных изображений Будды, в движениях и одеждах танцовщиц и

танцовщиков ритуальных танцев и т.д.

Влияние же буддизма на западные страны, до XIX века не было сколько-

нибудь заметным. С развитием науки и техники, в странах Западной Европы

усиливается брожение умов и развивается культурный кризис.

Французский историк Жюль Мишле писал в 1864 году: «На Западе такая

теснота! Греция с наперсток – дышать нечем. Иудея высохла, я задыхаюсь. О,

дайте мне, дайте надышаться с азийских высот воздухом глубин Востока!»

В начале XX века физика испытывает кризис. Проникнув в глубины бытия

физики столкнулись с явлениями микромира не поддающимися обычной логике.

Возникли идеи об исчезновении материи. К тому же физические картины кажутся

отвлеченными и далекими от реального мира. Поэтому передовые ученые:

Эйнштейн, Бор, Шредингер и др. находят опору в древних философских учениях

Востока, в частности в буддизме. Они обнаруживают множество параллелей в

современной физике и в буддизме, которые не только укрепляют их уверенность

в правильности своих теорий, но и одухотворяют эти теории, позволяют

приблизить их к повседневной жизни. Эйнштейн называл буддизм единственной

религией совместимой с современной наукой.

Буддизм оказал влияние и на становление современного психоанализа

(Фромм, Фрейд, Юм).

Главное же влияние Буддизма на культуру, именно в сохранении и

развитии вечных идеалов человечества: Истины, Любви и Красоты, без которых

невозможно само понятие «культура».

Заключение

В заключении данного реферата, где мы попытались изложить основные

идеи буддизма и очертить влияние его на культуру, хочется привести слова

А.Говинды, из которых можно получить целостное представление о взгляде

буддизма на мир:

«Мир представляет собой исключительно процесс действования. Нигде нет

застоя, нет ограничения. Ничто не существует само по себе или отдельно в

самом себе. Не существует ничего постоянного; и вместо мира, заполненного

мертвыми вещами, существует живой космос, который находит свое подобие в

сознании каждого индивидуума и свой фокус – в каждом атоме, так же как и

каждое мгновение, рассматриваемое с точки зрения бесконечной делимости,

содержит безграничность времени. Таким образом, мы обнаруживаем присутствие

внутри нас самих вечности и полноты, которые недоступны нам до тех пор,

пока мы ищем их в фантасмагории внешнего мира или отдельного маленького

эго.

Тот, кто вступает на Путь Будды, должен отбросить любые мысли о «я» и

«мое». Но это отбрасывание не обедняет нас, а напротив, обогащает, ибо

отбрасываем и разрушаем мы стены нашего заточения, обретая взамен высшую

свободу, которую не следует понимать просто как растворение в целом или как

чувство идентичности с другими, но как восприятие бесчисленных и

бесконечных взаимоотношений, в соответствии с которыми каждый индивидуум,

по сути, связан со всем, что есть, вмещая таким образом в своем сознании

всех живых существ, принимая участие в их сокровенном переживании, разделяя

их страдание и радость».

Нужно всегда помнить, что буддизм не застывшее учение. Не прошлое, а

настоящее. Учение Будды может быть применено здесь и сейчас, в любой

обстановке. Мы не ограничены в своих возможностях, есть нечто поверх

человеческого.

«Истинное просветление и обычная жизнь нераздельны. Если оно не в

тебе, то где же?»

«Ворона слетела к камню, который походил на кусок сала, и думала:

здесь что-то вкусное. Но не найдя ничего вкусного, она отлетела прочь.

Подобно вороне, спустившейся к камню, покидаем мы – ищущие – аскета

Гаутаму, потеряв вкус к нему».

Список литературы:

1. Васильев Л.С. История религий Востока. – М.: Высшая школа, 1988.

2. Говинда Л.А. Психология раннего буддизма. Основы тибетского

мистицизма. – СПб.: «Андреев и сыновья», 1993

3. Дэви-Неел А. Посвящения и посвященные в Тибете. – СПб.: Орис, 1994.

4. Лекции по истории религии. – СПб.: Лань, 1997.

5. Лысенко В.Г., Терентьев А.А., Шохин В.К. Ранняя буддийская

философия. Философия джайнизма. – М.: Издательская фирма «Восточная

литература» РАН, 1994.

6. Психологические аспекты буддизма. – Новосибирск: Наука. Сибирское

отделение, 1991

7. Поликарпов В.С. История религий. – М.: «Гардарика», «Экспертное

бюро», 1997.

8. Радхакришнан С. Индийская философия. – М.: «МИФ», 1993.

Ошибка! Элементы указателя не найдены.

Страницы: 1, 2, 3