Реферат: Конституция СССР 1977 года

Глава, посвященная основным правам, свободам и обязанностям граждан, не

только переместилась во второй раздел конституции, озаглавленный “государство

и личность”, но и увеличилась почти вдвое по количеству статей (с 16 до 31).

Теперь обязанностям граждан, вместо четырех статей, было посвящено

одиннадцать. При этом была изменена и редакция обязанностей граждан,

закрепленных в Конституции 1936г. Так, обязанность “соблюдать Конституцию

СССР и советские законы, уважать правила социалистического общежития” была

дополнена обязанностью “с достоинством нести высокое звание гражданина СССР”

(ст.59). Обязанность беречь и укреплять социалистическую собственность

дополнена “долгом” гражданина СССР “бороться с хищениями и расточительством

государственного и общественного имущества, бережно относиться к народному

добру”. “Враги народа” исчезли, эта формула была заменена указанием на то,

что “лица, посягающие на социалистическую собственность, наказываются по

закону” (ст.61). Обязанность трудиться сохранилась, а “уклонение от

общественно полезного труда” было признано несовместимым с “принципами

социалистического государства”. Соответствующие статьи представляют собой

некие общие запреты, а не обязанности граждан как субъектов правоотношений с

государством. Например, ст.64 устанавливает, что “долг каждого гражданина

СССР — уважать национальное достоинство других граждан, укреплять дружбу

наций и народностей Советского многонационального государства”. Если в

соответствии с текстом этой статьи можно предположить, какие виды поведения

запрещены гражданину, то сделать вывод о том, какие действия нужны, чтобы

выполнить эту обязанность, практически невозможно. То же самое можно сказать

и о ст.65, которая обязывает гражданина “уважать права и законные интересы

других лиц, быть непримиримыми к антиобщественным поступкам, всемерно

содействовать охране общественного порядка”.

Кроме того, данная норма конституции пытается сделать предметом правового

регулирования человеческие эмоции (“уважение”, “непримиримость”), что в

принципе невозможно. Предметом правового регулирования может быть только

поведение людей, но не их чувства и эмоции.

Ст.66 возлагает на граждан обязанность “заботиться о воспитании детей,

готовить их к общественно полезному труду, растить достойными членами

социалистического общества. Дети должны заботиться о родителях и оказывать им

помощь”. Будучи декларативной и практически не поддающейся контролю

исполнения, эта статья несет в себе определенный идеологический заряд,

указывая, в каком именно духе родители обязаны воспитывать своих детей.

Очевидно, что такого рода декларация не могла каким-либо образом повлиять на

реальные отношения в семье, но идеологическая доктрина требовала подобного

“украшения”.

Ст.67 обязывает граждан СССР “беречь природу, охранять ее богатства”. Это

положение интересно тем, что здесь государство как бы перекладывает одну из

своих весьма важных задач на плечи всех граждан.

То же самое можно сказать и о ст.68, которая провозглашает долгом и

обязанностью граждан СССР заботу о сохранении исторических памятников и

других культурных ценностей.

Наконец, ст.69 возлагала на каждого гражданина СССР “интернациональный долг”,

который заключался в том, чтобы “содействовать развитию дружбы и

сотрудничества с народами других стран, поддержанию и укреплению всеобщего

мира”. Особенно пикантно это положение конституции воспринималось в условиях

жесткого ограничения любых контактов советских граждан с иностранцами.

Анализ текстов советских конституций, помимо всего сказанного выше,

подчеркивает то обстоятельство, что ныне действующая Конституция РФ, несмотря

на некоторые ее пробелы и иные дефекты, является первым юридическим

документом в истории России, который действительно является Конституцией, чьи

положения могут оказывать и оказывают реальное влияние на социальную жизнь.

Недостатки «Конституции СССР» 1977 г.

По общим вопросам

1. Конституция — основной закон государства. Она должна не только определять

экономическую и политическую систему (государственный строй), но и дать

правовые основы, четко сформулированные положения закона, исполнение которых

может быть подвергнуто объективной проверке.

Между тем большинство статей Конституции записаны в виде деклараций, а не

конкретных правовых норм.

В качестве примера можно привести ст. 5 о референдумах.

Какие «наиболее важные» вопросы государственной жизни, в каких случаях, в

каком порядке должны ставиться на всенародное обсуждение (референдум)? Как

проверить, соблюдается или нарушается ст. 5 Конституции?

Этот вопрос приобретает особое значение в силу того, что за все время

существования советского государства, т.е. за 60 лет, не было проведено ни

одного референдума. Всенародное одобрение государство получает на специально

организуемых митингах, где произносятся парадные (заранее тщательно

отработанные) речи и раздается торжественное «ура»!

Несмотря на то, что упоминание о референдуме содержалось и в прежней

Конституции, вопрос о вторжении советских войск в Чехословакию в 1968 г. был

решен не только без всенародного обсуждения или голосования, но и без

извещения народа о подготовке и осуществлении этой акции.

Таких примеров декларативности, неконкретности статей Конституции можно

привести десятки. Именно отсутствие характерных черт закона, правовых основ

превращает этот важнейший для жизни народа документ в трескучую и хвастливую

декларацию.

С этой точки зрения особых возражений заслуживает преамбула Конституции,

которая никакого отношения к основному закону как к правовому документу не

имеет.

2. Основным пороком конституции является вопиющее и ничем не прикрытое

противоречие между ст.ст. 1 и 2 и ст. 6.

Ст.ст. 1 и 2 декларируют СССР как общенародное государство, в котором народ

осуществляет государственную власть через Советы народных депутатов,

составляющие политическую основу СССР.

В то же время ст. 6 ядром политической системы объявляет КПСС. Более того,

вторая часть ст. 6 прямо устанавливает, что все важнейшие государственные

вопросы решают не Советы, а КПСС (практически — высшее руководство КПСС).

По существу нового здесь ничего нет. Новое и имеющее значение состоит лишь в

том, что открыто закрепляется и усиливается существующее положение, при

котором именно руководящий орган КПСС решает все политические, экономические

и международные вопросы (т.е. все вопросы, подлежащие компетенции

государства). Даже важнейшие международные соглашения подписываются не главой

государства и не правительством страны, а партийным руководителем.

Обсуждая этот вопрос, мы не можем игнорировать то обстоятельство, что на

протяжении десятилетий не было ни одного случая, чтобы Верховный Совет СССР

не одобрил и не придал силу закона какому-либо решению Политбюро или Пленума

ЦК КПСС.

Такое «монолитное единство» не может быть названо демократией ни в каком

смысле. Недавний, свежий пример. Не только всему народу, но и членам партии

даже не объяснили, по каким причинам и поводам был выведен из состава

Политбюро ЦК КПСС Председатель Президиума Верховного Совета СССР Подгорный

Н.В. Можно было бы сказать, что это чисто партийное дело, и на этом

успокоиться — по крайней мере нам, беспартийным. Но мы все очень хорошо

знаем, что исключение из состава Политбюро ЦК КПСС — это окончательное и

бесповоротное снятие с выборного поста главы государства.

Никакая степень свободы и демократии немыслима без борьбы идей. Монопольное

положение единственной в стране партии, подчинение идеологии этой партии всех

сторон государственной, политической, экономической и общественной жизни

может быть признано полезным или вредным для общества, но не может быть, не

должно именоваться демократией.

Мы уже устали удивляться тому, что главы государств подписывают международные

договора и соглашения не с главой СССР, а с партийным руководителем. Теперь

удивляться уже не надо. Конституция закрепляет законодательно то положение,

что основой политического строя нашей страны являются не Советы депутатов

трудящихся, а КПСС.

По главе 2

Не затрагивая большого и самостоятельного вопроса о степени эффективности

социалистической экономики, позволю себе сделать по главе 2 следующие

замечания:

1. Ст. 13 Конституции декларирует свободный труд советских людей как источник

роста общественного благосостояния народа.

Такая декларация не вызывает возражений сама по себе, но должна обязательно

сопровождаться категорическим указанием на недопустимость всех форм

принудительного труда в том его понимании, которое содержится в Конвенции

Генеральной конференции Международной организации труда 29, ратифицированной

СССР, вступившей в силу для СССР 23/VI — 1957 г. и неуклонно и повседневно

нарушаемой в нашей стране (достаточно напомнить, что в СССР установлена

уголовная ответственность за то, что трудоспособный гражданин не работает).

2. Ст. 16 Конституции декларирует участие коллективов трудящихся и

общественных организаций в управлении предприятиями и объединениями. Однако

не установлено форм и способов этого участия.

Не установлено процедуры разрешения могущих иметь место конфликтов в сфере

управления производством, в решении вопросов организации труда и быта и т.д.

(арбитраж, право на забастовку или иные способы разрешения конфликтов между

администрацией и трудящимися).

По главе 3

Учитывая печальный исторический опыт отставания и застоя в ряде отраслей

науки в результате директивно-административно-репрессивно построенного

«руководства» наукой (кибернетика, генетика, социология и т.д.), необходимо

установить в ст. 26 полную свободу научного поиска и исследования, без

которого нет и не может быть подлинного прогресса в науке.

По главе 5

Хотя, очевидно, нельзя отказаться от всеобщей воинской обязанности, но

безусловная принудительность этой обязанности противоречит нравственным

устоям человеческого общества и не способствует укреплению обороноспособности

страны. Необходимо предусмотреть хотя бы минимальные возможности освобождения

по идейным и религиозным мотивам или, по меньшей мере, устранить уголовную

ответственность за отказ от военной службы по таким мотивам.

По главе 6

1. В ст. 33 Конституции обязательно должна быть сформулирована норма,

согласно которой гражданство является добровольным и любой отказ отдельного

гражданина от советского гражданства должен удовлетворяться независимо от

мотива такого отказа.

Без неограниченного права отказа от гражданства нет и не может быть подлинной

свободы и демократии для личности, для человека.

2. В тех же целях предоставления человеку (личности) подлинных

демократических прав в ст. 38 Конституции наряду с предоставлением права

политического убежища иностранцам необходимо предусмотреть предоставление

права выезда из страны гражданина, обратившегося с просьбой о политическом

убежище к какому-либо иностранному государству и получившему такое право.

По главе 7

Обширный перечень основных правил и свобод граждан, содержащийся в главе 7

Конституции внешне создает впечатление подлинной и действительной демократии.

Однако даже беглый анализ развеивает это впечатление. Демократия не

расширяется, а ущемляется даже по сравнению с ныне действующей Конституцией.

Наиболее важной в этом плане является вторая часть ст. 39 Конституции,

устанавливающая, что использование гражданами прав и свобод не должно

наносить ущерб интересам общества и государства.

Разумеется, не должно наносить ущерб. Но кто, как, в результате какой

процедуры определяет — что в ущерб, а что во благо? Есть вечные и незыблемые

истины, определяющие добро и зло с точки зрения общечеловеческой морали.

Проповеди насилия, ненависти, убийства (в т.ч. и войны) безусловно наносят

ущерб обществу.

А вот по вопросу о том, наносит ли ущерб советскому государству и обществу

высказывание и отстаивание мнения (убеждения) о необходимости многопартийной

системы, о необходимости ликвидации сплошной коллективизации, о необходимости

разрешить в какой-либо форме преподавание детям религиозных учений, о

необходимости ликвидировать или решительно преобразовать Комитет

госбезопасности СССР и т.д. и т.п., — могут быть и есть различные точки

зрения.

Именно поэтому старую редакцию ст. 125 действующей Конституции можно и нужно

было понимать так: интересы трудящихся будут соблюдены, социалистический

строй будет укрепляться, если всем гражданам будут предоставлены основные

демократические свободы. Именно осуществление основных демократических свобод

соответствует интересам трудящихся. Борьба идей и свободное отстаивание своих

убеждений не может причинить ущерб народу и государственному строю. Именно в

борьбе идей и выковывается наиболее справедливое и целесообразно устроенное

общество.

Но в свете нашего печального исторического опыта мы ясно видим, что не только

отстаивание своего убеждения, но и простое его высказывание, если это

убеждение не соответствует идеологическим «установкам» КПСС, презюмируется

как «причиняющее ущерб» и сурово карается в уголовном порядке.

Если за свободное слово, даже за свободную мысль законом гарантируется тюрьма

и ссылка, если меру соответствия слова и мысли интересам общества и

государства определяют не свободное общественное мнение, а карательные органы

государства, то все «свободы» и «права», декларированные в Конституции,

превращаются в фикцию.

Свобода слова, свобода информации, подлинная, а не фиктивная свобода печати,

собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций, — это полная отмена

предварительной цензуры, разрешение и обеспечение возможности существования

частных типографий, издательств, печатных органов, это легализация самиздата,

это полная отмена необходимости получения разрешений на собрания, митинги,

демонстрации, это строжайший запрет применения каких-либо насильственных

действий для прекращения (разгона) митингов и мирных демонстраций.

Не менее важным является и вопрос о праве граждан объединяться в общественные

организации.

Редакция ст. 51 Конституции явно такого права не обеспечивает.

В основном законе должно быть определено, что любая группа граждан имеет

право создавать свободные общества, союзы и ассоциации, если они не имеют

преступных или аморальных целей. В формулировке этой статьи должно быть

подчеркнуто, что на образование таких ассоциаций не требуется

предварительного разрешения государственных органов.

По отдельным статьям главы 7 считаю необходимым сделать следующие замечания:

1. В ст. 40 Конституции необходимо было включить основные положения Конвенции

111 Генеральной Конференции Международной Организации Труда, ратифицированной

СССР 31/I — 1961 г. и повседневно нарушаемой в СССР (преимущества при приеме

на работу на большое количество должностей для членов КПСС, система

«допусков» к секретной работе, секретные характеристики и т.д. и т.п.).

2. Для более полного обеспечения охраны здоровья и улучшения качества

медицинской помощи в ст. 42 необходимо наряду с бесплатной медицинской

помощью предусмотреть право частной практики врачей всех специальностей и

возможность организации частных лечебных учреждений, в т.ч. стационарных.

3. Ст. 43 Конституции, декларируя право на обеспечение в старости и по случаю

болезни, своим содержанием такого права всем гражданам не обеспечивает, так

как: а) вне социального страхования остаются кустари-ремесленники и некоторые

другие группы граждан, работающие не по найму; б) лица, отбывшие наказание за

преступления и искупившие тяжелым многолетним принудительным трудом свою

вину, не имеют права на обеспечение пенсиями по социальному страхованию, если

до совершения преступления у них не было соответствующего трудового стажа; в)

значительные группы престарелых колхозников, прекративших работу в колхозах

до введения пенсионного обеспечения и не имеющих права ни на колхозную

пенсию, ни на пенсию по социальному страхованию, — и некоторые другие.

4. Ст. 47 Конституции не гарантирует пользование достижениями мировой

культуры, так как закон не содержит указания на свободный от таможенного

досмотра (а фактически — цензуры) ввоз книг и других произведений культуры из

иностранных государств. Кроме того, необходима отмена системы разрешений и

запретов на выставки, публичные чтения и другие демонстрации произведений

искусства и полная отмена цензуры в области музыки, изобразительного

искусства, театра и т.д.

5. Ст. 52 Конституции формально декларирует, а фактически не допускает

свободы совести, так как не допускает религиозной пропаганды, указывая на

допустимость антирелигиозной. Верить Слову Божьему и не иметь права нести это

слово людям — это значит идти против своей совести.

6. Ст.ст. 54–58 Конституции по своему содержанию не вызывают возражений, но

практическое нарушение этих статей (существующих и в действующей Конституции)

на протяжении десятилетий и даже закрепление этих нарушений в ряде законов

(например, право органов милиции задерживать граждан на срок до трех дней без

предварительной санкции прокурора; права органов милиции в отношении лиц,

отбывших наказание по приговору суда и подвергаемых административному

надзору, и т.д. и т.п.) настоятельно требуют более конкретного и

категорического изложения гарантий этого раздела прав.

7. Удивляет отсутствие в этой главе об основных правах граждан статьи о

свободе передвижения и свободе выбора места жительства. Гарантией такого

права была бы полная отмена паспортной системы и системы обязательной

прописки по месту жительства.

Всякая действительно демократическая Конституция должна предусматривать право

свободного выезда из страны (эмиграции) и право свободного возвращения в свою

страну.

Формулировки этой статьи должны соответствовать ст. 12 Международного пакта о

гражданских и политических правах, ратифицированного СССР в 1973 г. и в

настоящее время вступившего в силу и имеющего для СССР силу закона.

По главе 13

Выборы депутатов в высшие и местные органы власти в нашей стране давно

превратились в пустую формальность, так как избиратели фактически не имеют

возможности выбирать. При наличии одного кандидата в депутаты между кем и чем

выбирать?

Это настолько общеизвестно, что не стоит тратить слов на изложение своего

мнения об абсурдности такой «избирательной» системы. Необходимо

предоставление любой свободной ассоциации и просто группе граждан

(определенной численности) права выдвижения кандидатов в депутаты, с тем,

чтобы все выдвинутые кандидаты включались в избирательные бюллетени.

По главе 15

Ст. 114 и ст. 121 Конституции не гарантируют полного и безусловного

опубликования законов, указов и постановлений высших органов власти.

Как мы знаем из практики, в нашей стране действовал значительное число

законодательных и подзаконных актов, либо вовсе не опубликованных, либо

опубликованных в так называемой закрытой печати. Получается парадоксальное

положение, когда обязательные для исполнения законы, указы и постановления не

доводятся до сведения граждан.

В Конституции должно быть четко записано, что ни один закон и подзаконный акт

не может быть признан для кого-либо обязательным, если он не опубликован в

общей открытой печати.

По главе 20

Вопрос о независимости судей — один из самых старых и самых сложных вопросов

государственного права. На протяжении веков ни в одной стране мира не найдено

безупречного и всеобъемлющего способа обеспечения действительной

независимости судей. Между тем любая форма и степень зависимости судей по

существу разрушает саму идею правосудия.

В Конституции (ст. 154) независимость судей только провозглашается и не

делается даже какой-либо попытки гарантировать эту независимость. Полная

зависимость всех звеньев нашей судебной системы от центральных и местных

организаций КПСС очевидна уже потому, что, как правило, все народные судьи

являются членами КПСС (процент беспартийных судей незначителен) и все судьи

(в том числе и беспартийные) подотчетны не только своим избирателям, но и

соответствующим партийным органам, которые дают указания по общим вопросам

судебной деятельности (включая вопросы так называемой карательной политики),

а зачастую по отдельным конкретным делам.

Наибольшим приближением к независимости судей явилось бы такое положение,

когда основой судебной системы стал бы суд народных представителей,

организованный по типу суда присяжных, с обязательным разделением решения

вопросов заседателями и судьями-чиновниками и с правом обвиняемого на

немотивированный отвод значительной части заседателей.

Система суда присяжных была достаточно разработана еще в XIX в. в России. Эта

система существует в подавляющей части цивилизованного мира (в той или иной

форме).

Введение суда народных представителей по типу суда присяжных значительно

способствовало бы демократизации суда и приближению к действительному

правосудию.

2. В ст. 156 Конституции провозглашается гласность суда. Однако вторая часть

этой статьи дает возможность в любой момент отменить эту гласность, не

нарушая Конституции.

Учитывая, что гласность судопроизводства является важнейшей гарантией прав

личности и демократических свобод, необходимо в тексте Конституции указать,

что в закрытом судебном заседании дела могут рассматриваться лишь для охраны

военной и государственной тайны, а также, в перечисленных законом случаях,

дела о половых преступлениях.

3. Ст. 157 Конституции декларирует право обвиняемого на защиту, но не

содержит решительно никаких гарантий этого права. Нарушением этого права

является неузаконенная система секретных «допусков» для адвокатов. Кроме

того, случаи дискриминации и даже репрессий в отношении адвокатов,

осуществляющих защиту по политическим делам, и зависимость адвокатуры от

органов Министерства юстиции и местных органов власти приводят к отсутствию

полноценной защиты не только по политическим, но и по уголовным делам.

Гарантией действительного права на защиту было бы право свободного выбора

защитника из числа всех дееспособных граждан и право приглашения защитников

из числа иностранных граждан.

Вторым важнейшим вопросом в области права на защиту является вопрос о

моменте, с которого возникает право на защиту.

В свете принципа презумпции невиновности (см. следующий пункт) право на

защиту должно возникать с момента процессуального оформления подозрения.

Человек, задержанный, или вызванный для допроса, или подвергающийся обыску

(или становящийся объектом иных процессуальных действий, вызванных возникшими

против него подозрениями), должен иметь право на защиту не только в общем, но

и в специальном значении этого слова, т.е. право пригласить защитника и иметь

возможность консультироваться с ним с момента совершения в отношении него

любого процессуального действия.

4. Ст. 159 Конституции недостаточно четко отражал принцип презумпции

невиновности. Следует записать принятую во всех цивилизованных странах

формулу: «Каждый человек предполагается невиновным до тех пор, пока

приговором суда не будет установлена его виновность». Такая формулировка

должна повлечь за собой далеко идущие изменения всего процессуального

законодательства в части, относящейся к расследованию преступлений и ведению

предварительного следствия.

В то же время необходимо установить конституционный запрет публичного

обвинения кого-либо, в особенности в печати, в совершении тех или иных

преступных действиях до вступления в силу обвинительного приговора суда.

5. В Конституции — ни в главе 20 «Суд», ни в главе 21 «Прокуратура» — не

определялся взаимодействие между судом, прокуратурой и органами следствия в

вопросах расследования уголовных дел и обвинения в суде.

Между тем это чрезвычайно важный и основополагающий вопрос правосудия.

По действующим нормам уголовного процесса прокурор, передающий дело для

судебного рассмотрения и поддерживающий обвинение в суде, одновременно

является непосредственным начальником и руководителем следователя,

расследующего преступление. Следователь во всех областях своей работы

подчиняется прокурору — будущему обвинителю в суде. При таком положении

равенство сторон (обвинения и защиты) в процессе становится фикцией, а само

расследование дел неизбежно приобретает черты необъективности, т.е. так

называемый обвинительный уклон. Необходимо в конституционном порядке

гарантировать полную независимость работников следственного аппарата от

прокуратуры, оставив в этой области за прокуратурой лишь общие функции

надзора за соблюдением законности.

По разделу IX Конституции.

Ст. 172 Конституции не наполнена конкретным содержанием. Должна быть

установлена процедура рассмотрения и разрешения вопросов о соответствии

закона Конституции и образован орган, разрешающий этот вопрос при

возникновении сомнения в конституционности того или иного законодательного

или подзаконного акта.

Конституция СССР 1977 страдал столь значительными органическими недостатками

(на полноту изложения которых я отнюдь не претендую) и являлся столь далеким

от подлинной демократизации жизни нашего общества, что он не мог быть

исправлен отдельными изменениями и исправлениями. Решительный поворот к

точному соблюдению норм действующей Конституции был бы хорошей подготовкой к

разработке проекта новой, более демократической Конституции.

Заключение.

Из вышеизложенного можно сделать следующие выводы:

1. Конституция 1977 года (как и конституции любого тоталитарного государства)

может быть назван таким лишь условно.

Достаточно сказать, что еще ст.16 французской Декларации прав человека и

гражданина 1789г. гласила следующее: “Общество, где не обеспечена гарантия

прав и нет разделения властей, не имеет Конституции”.

Современная концепция конституции и конституционности государства опирается

на соотношение права и закона и схематично может быть представлена следующим

образом. Государство связано правом. Поэтому все принимаемые им законы,

включая конституцию, должны гарантировать основные (естественные) права

личности, а также механизмы волеизъявления народа. Государство и гражданин, с

точки зрения права — формально равные субъекты общественных отношений.

Поэтому конституция правового государства связывает власть независимым от нее

ограничителем: неотъемлемыми правами и свободами личности.

2. В тоталитарном (и любом ином неправовом) государстве законы могут либо

прямо отражать неограниченную власть правителя (в каком бы качестве он ни

выступал) над жизнью и смертью своих подданных, либо служить своего рода

идеологическим прикрытием такой власти. В последнем случае, а именно этот

вариант характерен для советских конституций, текст Основного закона не

отражает реальных отношений человека с государством, народа с властью и т.п.,

а конструирует некую витрину, прикрывающую реальные действия властей и

позволяющую творить произвол, формально не входя в противоречие с

конституцией.

3. Текст этой конституции советского периода, как это было показано в

анализе, менялся по мере упрочения и стабилизации режима. Происходящие

изменения определялись не реальными переменами в отношениях личности и

государства, а политическими и идеологическими факторами.

Устаревшие детали идеологической доктрины (типа “диктатура пролетариата”,

“мировая революция”, “пролетарский интернационализм” и т.п.) уступили место

новым (“общенародное государство”, “развитое социалистическое общество” и

т.п.), и это побуждало менять не только отдельные положения, но и общую

юридическую конструкцию конституции. Однако ее функциональная роль —

маскировка реального механизма власти — сохранялось в неизменном виде.

Декоративный характер советской конституции предопределял и ненужность

какого-либо органа, контролирующего соответствие принимаемых законов

действующей конституции. Не могло быть и речи о прямом действии конституции.

Этот вопрос не рассматривался даже теоретически. Но поскольку конституция

была лишь завесой, витриной, декорумом реальной власти, то последнюю с полным

основанием можно назвать теневой.

На самом деле не советы всех уровней, официально учрежденные конституцией,

осуществляли государственную власть. Они были лишь придатком разветвленной,

всепроникающей и жестко централизованной структуры аппарата КПСС.

Литература

1. КОНСТИТУЦИЯ (Основной Закон) СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ

РЕСПУБЛИК, 1977 г.

2. Большая Советская Энциклопедия. М,-1978г.

3. Международная защита прав и свобод человека: Сб. документов. М. 1990.

4. Абрамов А.В. и др. История России. Кн. 2 и 3. М., 1993.

5. Андреева И.А. и др. Основы государства и права. М., 1996.

6. Долуцкий И.И. Отечественная история. XX век. М., 1994.

7. Исаев И.А. История государства и права России. М., 1996. .

8. История государства и права СССР, ч.2 / Под ред. О.И. Чистякова и Ю.С.

Кукушкина. М., 1971.

9. История Советского государства и права. В 3-х книгах. М., 1968.

Страницы: 1, 2